История рыцаря

III

К условленному времени Айрон Хаммер явился к воротам замка. Встреченный начальником замковой стражи, он был сдан с копыт на копыта чопорному слуге, который повел нашего героя бесконечными анфиладами замковых коридоров. Замок не впечатлил земного; он вовсю глазел по сторонам, но ни роскошные гобелены, ни рыцарские доспехи, выстроившиеся вдоль стен коридора, не трогали его сердца. А уж очутившись в большом зале, в центре которого стояли довольно грубо сработанные длинные деревянные столы и скамьи им под стать, он и вовсе не удержался от мысли: «Это ж сколько надобно дров, чтобы протопить здесь зимой!».

Зал полнился десятками единорогов – как жеребцов, так и кобыл; то были представители древнейших, благороднейших семей, приближенных ко двору. Они неспешно прогуливались парами или же небольшими группами, беседуя между собой о чем-то, несомненно, очень важном; во всяком случае, на вновь прибывших внимания никто из них не обратил.

Мысль о дровах была последней толковой мыслью Айрон Хаммера, ибо он увидел ее: сначала сердцем, которое моментально сорвалось в галоп, а потом уже глазами. Но куда подевалась та веселая кобылка, которую он знал! Сейчас она была, как статуя. Прекрасная, но холодная, бесстрастная статуя. И только в глубине ее глаз промелькнула искорка, когда она бегло мазнула по нему взглядом. Впрочем, возможно, это Айрон Хаммеру только показалось.

Все это он отметил походя, ибо мгновение спустя уже опустился в неуклюжем, что несколько компенсировалось его глубиною, поклоне. Ибо перед ним был сам Глава Ордена сэр Стронгхолд, о несгибаемом нраве и отваге которого уже при жизни его ходили легенды. Прославленный пони даже здесь не снимал своей боевой брони, на нагруднике которой красовалась его кьютимарка – щит и меч, заслоняющие собою корону (сие несомненно служило отражением всей его жизни, посвященной защите интересов принцессы). Грива и пышная борода, обрамлявшие чеканные, словно с аверса монеты, черты его лица, были такого же насыщенного каштанового цвета, как и в молодости, когда он лично возглавлял отряды доблестнейших из рыцарей на полях сражений. Рядом с магистром держался его верный советник, имени которого история не сохранила; однако нелишним будет отметить, что кьютимаркой ему служило изображение притаившейся под камнем змеи, – которая, как прекрасно нам известно, в равной степени олицетворяет как мудрость, так и коварство.

Сэр Стронгхолд заговорил; при первых же звуках его голоса все разговоры почтительно смолкли, и уже одно только это само по себе походило на магию.

— Проси у меня все, что твоей душе угодно. В награду за спасение единственной моей дочери я исполню любое твое пожелание. Чего же ты хочешь?

— Не надобно мне ни богатства, ни почестей, вашество, — смиренно молвил Айрон Хаммер. — Позволь мне только стать рыцарем и служить тебе верой и правдой.

Шепот заполнил зал подобно шелесту чешуи сотен ползущих василисков. «Земной пони?», «Этот плебей? Среди благороднейших из единорогов?», «Не бывать этому вовек!».

— Испокон века не случалось такого, чтобы земной пони стал рыцарем! — нахмурился сэр Стронгхолд. — Ваш удел – пахать землю и растить урожай!

— Так каков же будет ответ? Или слово ваше ничего не весит, отец? — вмешалась леди Найтингейл, грозно сверкнув аметистовыми очами, и сэр Стронгхолд понял, что его умело заманили в ловушку. Нарушить слово было даже хуже, чем позволить кузнецу занять неподобающее его происхождению место. О рыцаре-ковале, пусть и безрогом, посудачат да и забудут, а то, что он, глава рыцарей, не хозяин своему слову, не раз еще припомнят ему…

Чувствуя замешательство своего господина, советник прошептал ему на ухо:

— Дайте ему то, чего он желает, Ваше Превосходительство. Только не просто так, а с каким-либо условием… назначьте ему какое-нибудь испытание. А уж там мы постараемся, чтобы он сам бежал отсюда, теряя подковы…

— Будь по-твоему, — сэр Стронгхолд едва вытолкнул из себя эти слова, подобные вставшей поперек горла соломине, – ни прожевать, ни выплюнуть.

— Отныне моя жизнь – все равно что твоя, — откликнулся земной пони с таким жаром, что сердце сэра Стронгхолда, превыше всего прочего ценившего в своих рыцарях подобную самоотверженность, едва не дрогнуло. Почувствовав это, советник вновь жарко зашептал на ухо своему господину. Последний, выслушав все до конца, кивнул.

— Подобные речи по сердцу мне; однако, к превеликому сожалению моему, все не так просто, — промолвил он. — Все пони, находящиеся под моим началом, добились своего положения не словом, но делом. Как тебе, должно быть, известно, через четыре луны состоится Большой турнир, за победу в котором будут сражаться лучшие представители рыцарского сословия.

Айрон Хаммер в свою очередь мотнул головой: еще бы ему об этом не знать, поглазеть на этих рыцарей всегда собиралась вся округа, он и сам не был исключением.

— Так вот, для того, чтобы достичь желанного рыцарского звания, ты должен победить в этом турнире.

Советник с удовлетворением отметил, что нахальный плебей изменился в лице, и с удовольствием подлил масла в огонь:

— Мой господин, вы забыли, очевидно, упомянуть о том, что принять участие в турнире может только пони, имеющий за душою достаточно золота, чтобы обеспечить себя доспехами и оружием.

Айрон Хаммер ахнул про себя: а он-то считал себя богачом, уходя из дома с тугим мешочком золота, составлявшим все их с матерью богатство. Да продай он дом вместе с кузницей в придачу, этого все равно вряд ли хватит на полное рыцарское снаряжение!

Сэр Стронгхолд одобрительно кивнул, подтверждая слова советника, и встал:

— Удачи тебе, — сказал он почти искренне, уверенный в том, что больше никогда не увидит нахального земнопони.