Унесенные Землянкой

65-71

65

— Зеленою весной, под старою сосной…. — тихонько бубнил я себе под нос, бредя по, залитому ярким солнцем, полю.

Где-то там, примерно в трехстах метрах впереди от меня, находится могилка моего “замка”. Хотя и могилкой это назвать сложно…

Воткнутый в землю искореженный автомат и проломленная каска на нем — этого явно недостаточно для надгробия. Жалко парня, вся жизнь была впереди, а он помер не за хер собачий, обглоданный каким-то отвратительным мутантом. И ведь погиб даже не на войне, а в стране разноцветных лошадок…

Хм, а ведь нас, наверное, пропавшими без вести объявили! Наверняка и всяких передачек понаснимали наподобие: “Взвод солдат похитило НЛО” ну или йети сожрал… Тьфу, делать им нехуй, вот и выдумывают всякое! Журналисты хреновы…

— Кольчугою звенит и нежно говорит — продолжал напевать я и, сам того не замечая, перешел на строевой шаг.

Муштра, а вернее, отношение к ней — крайне занятное явление. Поначалу ты её ненавидишь, потом терпишь, затем привыкаешь и, наконец, начинаешь по ней скучать...

Мда уж, помню, как-то слышал разговор двух лейтенантиков — мотострелков. Два полудурка обсуждали между собой — мол, как у нас в армии всё хреново! Типа — зачем строем ходить, песни петь, плац мести и так далее…

Идиоты! А ведь по паре звездочек на погонах! Вот уж и вправду, как одену портупею, так тупею и тупею… Лицо армии, блин, а таких вещей не знают!

Даже песни строевые — и те не просто так сделаны. Эта, как её? Динамическая медитация!

Строевые песни не поют… Их орут во всю глотку, попутно маршируя в строю. Когда справа и слева, а также спереди и сзади, идут точно такие же лоботрясы что и ты… Когда сотня рыл действует как единый организм, причем до такой степени, что ты можешь буквально чувствовать мысли остальных, вот тогда и приходит понимание, зачем нужно ходить строем и на кой ляд придуманы строевые песни.

Даже хозработы устраивают не только в целях экономии бюджета части, но и в целях научить и обучить солдат. Для того, чтобы стать солдатом, недостаточно метко стрелять и быстро бегать. Это важно, но не главное.

Суть заключается в том, что боец должен жить, а также жрать, срать и жрать в окружении таких же как он. Когда ты уже несколько месяцев видишь вокруг себя одни и те же рожи, поневоле начинаешь узнавать людей поближе. В армии невозможно скрыть свою сущность. Рано или поздно ты проявишь себя именно тем, кто ты есть. И, к сожалению, большинство проявляет себя не самым лучшим образом… Но даже во всей своей скотскости и мелочности, эти люди, солдаты, офицеры — они настоящие. Они не притворяются и не играют на публику. В армии у них просто нет такой возможности…

Я остановился, огляделся по сторонам, закурил и пока втягивал в себя табачный дым, в мою голову продолжали лезть всякие, ненужные мысли

И всё же — настоящий солдат, это не тот, кто хорошо стреляет, а тот, кто может обеспечить себя и ближестоящих всем необходимым, независимо от обстановки.

Солдат, как и офицер, должен уметь выживать в самых различных условиях, от тайги до пустыни. В любых условиях он обязан уметь сготовить пожрать, поставить лагерь, оборудовать защитные позиции и так далее.

Солдат — существо зависимое и в то же время — крайне самодостаточное...

Как ни забавно, но так и есть. Военнослужащий может выполнить поставленную задачу,

лишь действуя в группе. Исключения не редки, но тем не менее они никак не нарушают правило.

Боевая единица это отделение. А по хорошему — рота или батальон. Тут как с муравьями — когда их мало, они беспомощны, а когда много… Черт, я однажды видел обглоданное коровье бедро, лежащее в полуметре от здоровенного муравейника! И что-то мне подсказывает, эта кость не сама туда добралась...

Один боец нихрена не сможет сделать, и я тому — живой пример.

Оказался вне “системы” — и всё, пиздец… Алкоголь, дебош, погромы и ограбления… Хорошо хоть, без изнасилований обошёлся!

Не то чтобы я такой плохой и невоспитанный, просто мне всю жизнь в затылок кто-то дышал. Прокуратура, менты, воспитатели, командиры и начальники, а тут…

Полная свобода! Делай что хочешь, и нихрена тебе за это не будет! Отвечаешь только за себя и только перед собой!

Вот только что делать с этой свободой, я не знаю… Даже оказавшись вне армии, я только и делаю, что пытаюсь устроить эту самую армию вокруг себя! Даже подругу себе нашел, и та — офицер!

Ну, правда, Сивира мне понравилась не из-за этого, но всё же…

Тьфу, опять отвлекся!

Я и сам не заметил, как оказался возле здоровенной воронки в земле. Когда до меня наконец дошло, что эта воронка находится на месте могилы моего заместителя, я охренел.

— Какого хуя!? — вырвалось из меня.

Ничего… То есть вообще нихрена! Ни тела, ни автомата! Даже каску — и ту спиздили!

Ёбанные лошади! Черт, готов поспорить что это младлей устроила, с-сука!

Стоп!

Я глубоко вдохнул табачный дым, да так что аж горло обожгло.

Причем тут Сивира? Тьфу, более чем уверен что это сделали не пони… Ну, вернее, не местные пони. И уж точно не младлей! Твою мать, лейтенант, хватит уже во всем подставу видеть, не на войне!

Впрочем, если Замуруева выкопала не Сивира, то кто? Об этой могиле знали: я, бойцы, младлей, стражники, Лира… Блин, да весь город был вкурсе! Если не вся эта…

Как её? А не важно — страна гребанных лошадей, она и в Африке страна гребанных лошадей. Название роли не играет.

Блин, многовато событий для одного дня… Вернее, утра. Черт, ведь еще и полудня нет, а я уже вымотан до усрачки!

И кому мог понадобится труп моего “капрала”? Для опытов, что ли, спиздили!? Я им устрою опыты…

Хм, а ведь если с целью изучения, то это к Брейзен! Точно! Она ведь совсем недавно приезжала! Да еще с непонятной какой-то целью! Больше некому!

Прибью…

Хотя… Может, и не зоологичка. Всё-таки она ведь не совсем ёбнутая, чтобы трупы моих солдат выкапывать! Да и куда она его тогда дела? В мешок засунула!? Одно дело, если бы она с ассистентом приехала, а так...

Нет, не она.

Черт, что я туплю-то! “Сороконожку”, что ли, не встречал!? Совсем башка не варит…

Интересно, а нахрена этому чучелу из фильмов ужасов, могло понадобится мёртвое тело? Сожрала, что ли!? Блин, узнаю, чей это “питомец”... Пиздец, в общем будет. И хозяину, и зверушке.

Сходил на могилку, поставил сигаретку, блин…

— Вот так вот… Даже после смерти покоя не дадут… — грустно хмыкнул я и, немного посомневавшись, всё же решил осмотреть окресности.

Нет, конечно, понятно, что Замуруев не сам вылез и он не будет лежать где нибудь рядом со своей могилой…

Вернее, я хочу так думать. В этой чокнутой стране, по-моему, и не такое произойти может…

Впрочем, мои поиски ничего не дали. Нигде не было, ни то что тела или куска одежды — даже травы примятой и той не оказалось!

— Привидения, блять… — с досадой буркнул я себе под нос и чуть потоптавшись возле вырытой могилы, двинулся к железнодорожной станции.

Случай, конечно, вопиющий, но бежать обратно и обо всем рассказывать бойцам, не стоит. Один хрен, это ничего не даст. Да и вызовет ненужные вопросы, типа: откуда я знаю что это сделала “сороконожка” и куда это я, собственно говоря, собрался.

В байду про Твайлайт и про съезд ученых они не поверят. Блин, да никто не поверит! Даже Лира меня раскусила...

Откровенно говоря, меня не так уж и сильно волновала пропажа тела. Нет, ну волновала конечно, но не до такой степени, чтобы я смог забыть про фотографию. Вот доберусь до места встречи, там и спрошу. Так спрошу, что мало не покажется! Сволочи…

Было около двух часов дня, когда мне наконец удалось добратся до вокзальчика.

Причина моей задержки была простая: я шел в обход городка и в итоге завернул крюк, примерно километра в три. Попутно умудрившись вляпаться в дерьмо…

Блин, иногда мне кажется, что я вляпываюсь в одну и ту же кучу… Ети её душу!

На вокзале почти никого не было, если не считать какой-то странной голубой единорожки с разноцветной гривой.

Но её вид был не таким странным, как времяпрепровождение. Она стояла на перроне возле сумок, доверху набитых какой-то херней, и чистила зубы… Нет, серьезно!

Эта чокнутая чистила зубы прямо на вокзале!

— Ой, какой большой… — воскликнула кобылка, когда я как можно незаметней попытался пройти мимо неё.

— Мой большой тебе в рот… — начал ворчать я, но вовремя опомнился.

— Кхм, забудь…

Срываться на всех подряд — плохая идея. Этот денек, конечно, выдался не самым приятным, но ведь это не повод с ходу наезжать на безобидную лошадку!

— У тебя, наверное, большие зубы… — задумчиво протянула она, когда я не сбавляя темпа, промаршировал мимо неё к кассе.

Зубы!? Большие зубы!? Это её волнует!? Ёбну…. А хотя… Уж лучше пусть моими зубами интересуется, а не как Брейзен. Мда, зубы будут в самый раз!

— До Кантерлота, пожалуйста. — сказал я, нагнувшись к окошку кассы.

Слава комитету безопасности Гондураса, в кассе работал тот же самый бородатый конь, что и в прошлый раз. Так что обошлись без выпученных глаз и вопросов типа: “А ты меня не съешь!?”.

Пока я отсчитывал пять монеток из кармана, ко мне подошла та самая голубая пони.

— Извини, а чем ты их чистишь? — заинтересованным голосом спросила она.

— Чего? — походя буркнул я и сунул монетки кассиру.

— Зубы! Чем ты чистишь свои зубы!? — уже более напористо произнесла кобылка.

Нахрена ей мои зубы!? Больная, что ли? Или она из этих… Как их? Промоутеры или что-то вроде того? А может, она просто поехавшая? Типа Брейзен, только на зубах? Тьфу…

— Щеткой. — коротко сказал я, не оборачиваясь на надоедливую пони.

Кассир что-то мешкал и никак не выдавал мне мой билет.

— Какой щеткой? Какая зубная паста? Или ты пользуешься порошком? — продолжала атаковать меня чокнутая лошадка.

Обернувшись на её голос, я обнаружил что она внимательно пялится на меня. По бокам странной пони висели увесистые седельные сумки. Интересно, ей не тяжело? По виду они килограмм, так-этак, десять весят, не меньше!

Приглядевшись, я заметил, что из одной доверху набитой сумки торчит зубная щетка

Всё ясно… Вот они, прелести развитого капитализма! Когда тебе пытаются впарить зубную щетку на вокзале… Скоро гандоны в детсадах продавать начнут! Ироды!

— Не интересуюсь! — резко сказал я и полез в карман за сигаретами.

— Чем не интересуешся? — хлопая невинными глазками, осведомилась кобылка.

— Всем! Наркотики, пылесосы, брелки и, особенно, зубные щетки меня не интересуют! — едва сдерживая раздражение ответил я и вновь повернулся к кассиру.

Бородатый конь всё еще возился со своей учетной книгой, пытаясь подобрать ближайший поезд до Кантерлота.

— А зубная паста? Или порошок!? — никак не собиралась отставать от меня ненормальная пони.

Хотя, можно подумать что они бывают нормальными… Мутанты херовы!

— Нет!!! — едва не заехав ей по башке, крикнул я надоедливой лошадке.

Впрочем, её это почти не смутило. Единорожка только чуть отошла назад, явно опасаясь схлопотать по своей разноцветной гриве, и вновь заговорила:

— А бесплатно? Ну, в целях акции…

— Какой, нахуй, акции!? — опять заорал я, с трудом сдерживая свои позывы пристрелить надоедливую дрянь.

Еще немного, и кто-то огребет… Черт, да что за день-то такой!? Дерущиеся зайцы, Насекомое-переросток, пропажа тела Замуруева — так еще и ёбнутая кобыла!? Не дохуя ли впечатлений для одного дня!?

Я уже вставил сигарету в зубы в надежде, что табачный дым поможет мне успокоиться и не устроить из местного вокзала филиал морга.

Кобылка уже собралась что-то ответить, но её, хвала комбригу, прервал кассир:

— Мистер Лукин, мисс Колгейт… Боюсь, что ближайший поезд будет не раньше восьми часов вечера. — извиняющимся тоном громко огласил бородач.

Не успел я как следует выматериться и попрощаться со своим планом быстрого сваливания из Понивилля, как эта самая Колгейт, отпихнув меня от кассы, обратилась к нему::

— Секундочку! Вы ведь продали мне билет на три часа! — недовольным тоном произнесла чокнутая.

— Извините, я ошибся… До восьми часов у нас ходят только товарняки. Яблоки перевозить будут. К зиме готовятся... — развел копытами бородатый пони.

— Свали! — уже не сдерживаясь, буркнул я, отпихивая возмущенную кобылку:

— Насрать, давай на восемь…

Колгейт пыталась возмущаться моей грубой выходке, но я не слушал. Пускай рычит, мне-то что?

— С вас еще три монеты, сэр. — будничным тоном сказал конь.

— С какого это хуя!? — настала моя очередь возмущаться.

— Вагоны люкс, сэр. — всё так же спокойно ответил кассир.

Вздохнув и наконец закурив, я всё же достал монетки из кармана и сунул их в окошко.

— Мистер! А ну немедленно дайте мне пройти! — вновь принялась канючить голубая лошадка.

Лениво покосившись на неё, я спокойно взял билет, что протянул мне бородатый.

Пускай поплачется, ей полезно. Будет знать, как к людям со своим барахлом приставать!

Можно подумать…

Додумать мне не дала та самая кобылка. Внаглую отпихнув меня от кассы, она вновь принялась что-то высказывать бородатому.

— Ёбнутая… — буркнул я и неспеша поплелся к лавочке, стоящей на перроне, как раз возле кассы.

Устраивать тут мордобой с кобылами в мои планы не входило… Я, конечно, не привык, что меня вот так просто отпихивают, словно мешок с дерьмом, но что поделать? Не убивать же её теперь? Да и к тому же я вижу её в первый и, надеюсь, в последний раз.

Хрен бы с этой чокнутой, есть дела и поважнее!

— Блин, еще пять с половиной… — с досадой выдохнул я, выдыхая табачный дым.

Обожаю вокзалы… Кругом красотища и сплошь интересные личности. Наркоманы, цыгане, проститутки и прочее днище человеческого социума…

Ну, здесь, правда, получше. Видимо, у лошадей нет проституции. А также цыган и наркоманов… Хм, а бомжи-то у них есть? Я вроде слышал, что у Ранбодаса… Тьфу, Рэйбоу! Всё время путаю…

Кажется, Лира что-то говорила про то, что у Рэйнбоу нет дома. Типа она на облаке живет и всё такое.

Пиздец, быть бомжом и жить на облаке… Понятно, почему она такая охреневшая! Я бы тоже съехал, живи я где-то на небе!

Хотя это намного лучше, чем быть человеческим бомжом. Всё-таки в облаках жить — это тебе не по подвалам мыкатся! Блин, а я ведь тоже вроде как бомж! Ну в том смысле, что у меня и местных документов-то никаких нет! Хм, а может тут они и не нужны…

Закурив еще одну сигарету, я повернул голову в сторону кассы.

Колгейт продолжала о чем-то увлеченно спорить с пофигистичным жеребцом.

— Точно ёбнутая… — буркнул я и полез во внутренний карман кителя.

Немного пошарив пальцами, мне удалось извлечь из него удостоверение офицера.

Затянувшись, я принялся листать его. Взгляд остановился на фотографии.

Блин, вроде пять лет прошло, а как постарел-то! Твою мать… Мда уж, служба в армии здоровья не прибавляет. Здоровья и привлекательности.

А ведь когда-то меня можно было назвать симпатичным! Не то что сейчас… Сломанный нос, химические ожоги на подбородке, а про несколько мелких порезов на лице я и говорить не стану. Шрамы украшают, ага, как же! Я больше похож на гопника, чем на офицера!

— Блин…- буркнул я, убирая удостоверение обратно в карман.

— Ну так что насчет акции? Я тебе бесплатно даю комплект для чистки зубов, а ты, если понадобится, обеспечишь мне рекламу! Ну как, идет? — услышал я веселый голосок Колгейт.

Несмотря на моё явное неодобрение, кобылка всё же умудрилась залезть ко мне на лавку и с серьезной мордой глазеть на меня в ожидании ответа.

— Нет, спасибо… — сказал я, чувствуя, что опять завожусь.

— Хорошо, хорошо! А что если… Давай так… — попыталась она вновь начать торговаться, но меня уже просто бесила её манера вести диалог.

— А давай, без давай! А!?

— Какой несговорчивый… Ты просто не понимаешь всю важность чистки зубов! Вот представь, сколько на них может скапливаться всякой мерзости! И ты думаешь, что обычная щетка сможет тебе помочь!? Ха, как бы не так! Но вот моя личная разработка — может! И сейчас я расскажу — почему… — затараторила синняя пони и принялась, с помощью своей гребанной магии, доставать щетки из седельной сумки.

Рука сама по себе потянулась к кобуре, и лишь с ощутимым усилием воли мне удалось остановить себя и не продырявить бестолковую башку этой чокнутой лошади. Еще пять с половиной часов… Блин, я не выдержу.

— Вот, модель экстра-класса! Как раз для больших зубов! — с гордостью произнесла кобылка, вертя перед моим носом какой-то непонятной загогулиной, лишь отдаленно напоминавшей зубную щетку.

Черт, ну что за день-то такой!? Твою же мать...

— Ну охуеть теперь… — буркнул я, потянувшись уже за третьей сигаретой за прошедший час.

66

— И ты представляешь!? Никто, то есть совсем никто! “Колгейт, отстань! У меня своя есть!” — продолжала говорить единорожка, попутно передразнив кого-то из своих клиентов.

— Да ты шо… — попытался я изобразить заинтересованность, но вышло не очень.

Впрочем, похоже, что кобылке было глубоко наплевать, интересно мне или нет.

Она всё равно продолжала трахать мне мозги, не смотря ни на что.

Даже в одно купе со мной попросилась… И хрен бы с ним, что попросилась! Так этот ёбнутый проводник, и вправду засунул эту дуру ко мне. Вместе веселей, блять! Увижу прибью его нахрен!. Козёл…

— Да они вообще зубы не чистят! Ты можешь себя представить!? А Эплджек!? Знаешь, что она мне сказала!? — всё не затыкалась долбанутая стоматологичка.

Черт, я уже проклинаю этот день!

— Ой, да всем насрать! Замолчи уже! — попытался я прекратить попытки затрахать мой мозг до смерти.

Но её это не волновало:

— А она сказала что:”Ну я же яблоки ем! Они же для зубов полезны!” Представляешь!? Ну типичная деревенщина!

Интересно, она меня вообще слышит? Или она, как Сивира, начиталась каких-то книжек и…

Стоп!

Нет, не как Сивира! Во всяком случае, очень на это надеюсь. Хватит с меня и одной безумной кобылки… А еще надоедливой, злобной и вечно всем недовольной! Правда, жутко милой и забавной…

Черт, надеюсь, моё письмо её не обидит. Хотя я там ничего такого и не написал… Вроде…

Впрочем, не важно. Есть дела и поважнее того, чтобы вертеться вокруг какой-то серой пони! Даже если она — вроде как моя подружка…

Докатился, блин.

Колгейт все говорила и говорила и совсем не собиралась останавливатся. Такое ощущение, что в городе её никто никогда не слушал, а тут… Черт, ей надо с Валентином познакомиться! Вот уж, точно, два сапога пара. Он ей про космонавтику, а она ему про зубы! Два дебила — это сила! Мать их…

А ведь и из купе и не выйти, Сивира увидит, зараза такая! Быстро она среагировала, даже слишком! Я уже не в первый раз проклял тот момент, когда встретил “сороконожку”...

Примерно в пять часов вечера мне захотелось уединиться. Завтрак просился наружу…

Несмотря на попытки единорожки пойти за мной, мне всё же удалось остаться в одиночестве в привокзальном сортире.

Что, кстати, интересно уборная на станции была на удивление чистой, и в ней даже ничем не пахло! В самом деле, страна волшебных лошадей. Хоть что-то хорошее!

Закончив свои дела, я собирался, было, вернуться обратно на лавку, чтобы вновь заняться ожиданием своего поезда, попутно подвергная свои мозги атаке безумной кобылы.

Но, открыв дверь, я тут же её захлопнул, едва заметив возле кассы знакомую серую задницу…

Черт, час от часу не легче! Не знаю, о чем младлей разговаривала с кассиром, но беседа шла явно на повышенных тонах.

Я бы так и просидел в сортире целую вечность, но моё одиночество прервала Колгейт.

— О! А я уже начала беспокоится… — воскликнула единорожка, заходя внутрь небольшого туалета, рассчитанного на три персоны.

— Это твоя подружка? — невинным тоном спросила она, подойдя к раковине.

— Типа того… Откуда узнала? — осведомился я.

Кобылка хмыкнула, достала из седельной сумки зубную щетку с пастой и намочила её под краном.

— Это же очевидно! Вы поссорились, и ты решил по тихому уехать в Кантерлот! Ну а она хочет тебя остановить! Обычная ситуация… Любовные романы никогда не читал? — самодовольно ответила кобылка, то и дело скашивая глаза на моё отражение в зеркале.

Пока голубая пони уже в который раз за день чистила зубы, я всё пытался придумать выход из сложившейся ситуации.

Нет, можно, конечно, выйти, извиниться и объяснить проблему. Рассказать про фотографию и “сороконожку”...

Но она же настучит! Нет, я понимаю, что Сивира хорошо ко мне относится и готова ради меня на многое. Но более чем уверен — умалчивать о таком принцессе она не станет.

А мне только Селестии с её нравоучениями не хватало…

Черт, что же делать!? Ну не сидеть же мне в сортире до восьми часов!? Блин…

— Ефлы фофешь, фа фафу фей фонифудь фофрафь… — невнятно пробубнила Колгейт, надраивая свои белоснежные зубы щеткой.

— Че? — раздраженно спросил я, вставляя сигарету в зубы.

Не думаю, что у них принято курить в сортирах, но надеюсь — меня поймут. Оставаться наедине с этой ненормальной больше трех часов — наказание сродни пытке! У меня уже глаз дёргается...

Сплюнув и прополоскав рот, единорожка вновь заговорила.

— Если хочешь, я могу соврать ей что нибудь… К примеру, скажу, что ты домой пошел или еще что-то. Хочешь?

Глядя на хитрые глаза, отражающиеся в зеркале, я с неохотой кивнул. Чую, что простым “спасибо” мне не отделаться… Ёбнутый день! Просто ёбнутый!

— Ясный хрен — хочу! — воскликнул я, уже ни на что не надеясь.

— Значит, договорились! — с озорством в глазах сказала Колгейт и, быстренько закончив свои дела с зубной щеткой, вышла из туалета.

Проводив её взглядом, я облегченно выдохнул.

Пока глядел, как табачный дым поднимается к потолку, мне в голову снова полезли всякие ненужные мысли…

Вот ведь Сивира, зараза такая! Небось только что письмо прочитала — и сразу на станцию! Блин, надеюсь, что кассир ей ничего не рассказал. Коммерческая тайна, ну или как её там!? А, не важно…

Хотя, она ведь из гвардии… Черт, точно рассказал! Козёл! Я ему эту бороду так глубоко затолкаю — заебется доставать!

Блин, лишь бы в сортир не зашла… И вообще, с чего это вдруг она так резко подорвалась меня искать? Приказали что ли!? Да вряд ли — времени-то сколько прошло? Скорее всего, Сивирка только что узнала, что я уехал, и доложить не успела…

Блин, получается — это она из-за меня подорвалась!? Твою мать, неужто её так моё письмо взволновало? Я же ничего такого не написал…

Ну поехал к Твайлайт, помочь со съездом… Дебил!!! Мать моя женщина, чем я только думал!?

Можно подумать, что младлей поверила! Ага, щаз-з-з! Эта кобыла видит меня насквозь и ни за что не поверит, что я поперся хрен пойми куда, чтобы помочь какой-то единорожке с хрен знает чем! Блин…

Небось напридумывала невесть что, сама себя накрутила и сразу на станцию рванула!

Черт, даже стыдно как-то. Она обо мне так беспокоится, а я с ней даже прощаться не стал… Может, всё-таки выйти, да объяснить ситуацию? Вдруг не расскажет!? А что, так и сделаю!

Стоп!

Отставить! Отставить, я сказал!

Не хватало еще, чтобы из-за бабы ты всю операцию засрал! Лейтенант, мать твою, ты понимаешь, что где-то там бродит придурок, обвешанный броней и стволами по самые яйца!? И это уже не говоря про “сороконожек” и тело Замуруева!?

На кон поставлено слишком многое, и не надо из-за мимолетных увлечений срывать все планы.

Даже если очень хочется…

Впрочем, не прошло и пяти минут, как надоедливая единорожка вернулась.

С гордым видом, буквально светясь от собственной важности, она веселым голосом проговорила:

— Ну все! Дело сделано! Теперь твоя подружка уверена, что ты пошел на ферму к Эплджек!

— Заебись… — выдохнул я.

Ну хоть какой-то толк от этой чокнутой. Надеюсь, мне удастся сесть на поезд раньше, чем Сивира поймёт, что её накололи… Очень надеюсь!

Из размышлений меня вырвала Колгейт.

— На, держи! — сказал она, передавая мне зубную щетку.

Гребанная магия…

— Э-э-э… Зачем? — удивился я, тупо переводя взгляд с единорожки на щетку и обратно.

— Как зачем!? Чистить! — воскликнула кобылка, словно это было очевидным фактом.

Глядя на меня, как на дурака, она явно ожидала моей реакции.

Впрочем, реакции не было.

Я не понял… Нахрена мне зубная щетка? И что мне тут чистить? Точно долбанутая!

Или…

Стоп! Я у неё в долгу, мы стоим в общественном сортире и она протягивает мне щетку с приказом что-то там почистить… Она хочет, чтобы я тут очки пидорасил!?

Нет, она мне, конечно, помогла и всё такое… Но я, блять, лейтенант, а не говночист какой-нибудь! Унижаться, да перед каким-то рогатым мутантом!? Да уж лучше пуля в лоб…

Хотя нет, уж лучше я её замочу! Да, точно! Мочить в сортире — дядя Вова одобрил бы, если бы не помер хренову тонну лет назад…

Не успел я ничего сказать или предпринять, как Колгейт опять заговорила:

— Тебе зубную пасту дать? А ну да, у тебя же нет… Секундочку… Ага, вот! — воскликнула единорожка, протягивая мне тюбик.

Автоматически взяв его в руки, я обнаружил, что на тюбике красуется знакомая улыбающаяся голубая морда с надписью “Колгейт — Чисти-чисти-чисти!”.

Нет, она точно издевается!

Перед глазами предстала картина, как я буду зубной щеткой пидорасить сортир, а эта чокнутая будет стоять у меня за спиной и весело приговаривать: “Чисти, чисти, чисти…”
Убью нахрен!!!

Видя моё замешательство, кобылка затараторила:

— Да ладно тебе! Не стесняйся! Давай, давай… — приговаривала она, подталкивая меня к раковине.

— Не понял… Мне раковину, что ли, чистить!? Да ты охерела!!! — начал возмущаться я, но поехавшую лошадку это не смутило.

— Какую раковину, дурачок? Зубы! Зубы чисти! Не стесняйся! — веселым голосом проговорила чокнутая пони.

Минутку, она хочет, чтобы я чистил перед ней зубы!? Ох, ёптить… Фетишистка что ли!? Черт…

— Ну давай же! Я хочу видеть, как ты чистишь свои зубы! Ну пожа-алуйста! Я же тебе помогла? — продолжала настаивать кобылка.

Блин, может её прибить? Нет, ну а что? Отличная идея! В сортире же никого нет, никто не узнает!

Стоп! Что-то я опять заводиться начинаю… Нет, убивать её нельзя. Да и не красиво это, она ведь и вправду меня выручила! Так почему бы и не выполнить её дебильную просьбу? Зубы почистить, делов-то!

Вздохнув я смочил щетку и выдавив на неё пасту, засунул в рот.

Твою мать! Жжется!

Спешно выплюнув пасту прямо на зеркало, я открыл вентиль и принялся как умалишенный хлебать воду из под крана.

— Эй! Это ведь всего лишь перец, тебе просто нужно было подождать! — раздался за моей спиной обиженный голос.

Сволочь, да она меня отравить хочет! Подождать, блин, нужно — совсем рехнулась!

Глядя на отражение моей плюющейся рожи, Колгейт, видимо, сообразила что мне её паста совсем не по вкусу.

— Ну ладно, давай тогда попробуем другую… Ага! Вот эту! “Белоснежная с хреном”! Тебе точно понравится! — всё так же весело и беззаботно сказала Колгейт, доставая из седельной сумки новый тюбик с отравой.
“Белоснежная с хреном”. Блин, да это же не паста, а закуска! С водкой, наверное, в самый раз… Тьфу, о чем это я? Совсем уже рехнулся!

Закончив отплевываться и скосив глаза на часы, я тяжело вздохнул:

— Это будут самые длинные два часа в моей жизни…

Впрочем, затравить себя до смерти я всё же не позволил. Помогла-то она, конечно, помогла, но не настолько же!?

Но попробовать еще пару паст все-таки пришлось… Уж слишком напористой была эта безумная лошадка.

В итоге, почистив свои зубы мятной пастой, я все же отважился выйти обратно на вокзал.

— Ладно, остальные потом попробуем… — обиженно заключила единорожка, выходя вслед за мной.

Заметив косой взгляд кассира в нашу с Колгейт сторону, я приблизился к лавочке и закурил.

Краем глаза я отметил, что бородач всё еще подозрительно смотрит на меня.

Еще бы не смотрел, мы ведь в сортире больше часа проторчали! Блин, он, небось, понапридумывал всякого…

— Извращенец… — буркнул я и затянулся.

— Кто? А, ладно, не говори. Так ты говоришь, что с мятой самая лучшая? — невинно хлопая глазками произнесла голубая пони.

Идиотия продолжается… Как же она меня задолбала! Еще немного, и кто-то огребет...

— Да. — коротко ответил я, борясь с желанием избить и обоссать назойливую лошадку.

— Странно… — протянула она и замолкла, видимо, задумавшись.

Я уже было приготовился к продолжению бредовых речей этой ненормальной единорожки, но его не было.

И правда — странно…

Впрочем, не имеет значения. Заткнулась — и слава генерал-майору Иванову! Хоть в тишине посижу…

К моему удивлению, тишина не прекращалась. И это уже начинало напрягать…

Колгейт сидела на лавке, рядом со мной и тупо таращилась вдоль железнодорожных путей.

Хм… И о чем же она задумалась? Наверняка пытается выдумать еще какую нибудь отвратительную зубную пасту, чтобы отравить своих несчастных соплеменников.
“Белоснежная с хреном”, не, ну этож надо!? Названия она придумывает, видимо так же, как и саму пасту делает. Через жопу…

Я уже запарился сидеть и ничего не делать. Колгейт всё молчала, и совсем потеряла ко мне интерес. Нет, это, конечно, здорово, но скучно, блин…

Положение спас поезд, прибывший на полчаса раньше намеченного срока.

Люкс — не люкс, но выглядит неплохо — деревянная отделка в вагоне, официанты и всё такое.

Было бы совсем здорово, если бы Колгейт не ляпнула проводнику, что мы с ней друзья…

Так что пришлось мне делить купе с этой безумной единорожкой, которая, к слову, успела вынести мозги не только мне, но и несчастному очкастому проводнику.

Наивный пони пытался что-то сказать ей про то, что её седельные сумки очень большие и надо бы сдать их в багажное отделение…

В итоге очкарик получил получасовую лекцию о чистке зубов и необходимости всегда иметь при себе огромное количество тюбиков с зубными пастами.

Впрочем, их словесная перепалка меня мало волновала.

Усевшись в своем купе, я мельком взглянул в окно и тут же задернул шторку.

Знакомый серый силуэт, даже в сумерках, на плохо освещенной станции, позволял безошибочно определить, кто только что зашел в соседний вагон…

Черт, повезло, что я вовремя успел сесть, а то точно бы заметила!

Сивира, блин, ну какого черта тебе надо!? Неужто тебя и впрямь так волнует, нахрена я в Кантерлот намылился!? Небось решила, что ей изменить решили… Глупая.

Мне и с ней-то этим самым заниматься страшно, не то что с другими…

Тьфу, опять не туда понесло! Хотя, а как иначе? Баб в этой самой Эквестрии не водится…

Даже при том, что младлей не знала о моём присутствии на поезде, она всё равно умудрилась мне серьезно нагадить.

Из-за опасности быть замеченным мне приходилось безвылазно сидеть в купе. И хрен бы с ним! Но Колгейт — определенно не самая лучшая компания...

Твою мать, этот день когда-нибудь кончится!? У меня уже не то что глаз дёргается — руки дрожат, будто у алкаша какого-то! Блин, выпить бы…

Впрочем, безудержный словесный понос единорожки вместе с раздражением приносил еще и сонливость.

Её постоянное бурчание про Эплджек, про какую-то Дёрпи и про то как эта самая Дёрпи разбила её песочные часы…

Я и сам не заметил, как начал засыпать. Тихий стук колес и мерное покачивание вагона лишь способствовало этому, напоминая мне об армии…

Блин, иногда мне кажется, что в поезде я провел времени не меньше, чем в казарме!

Пересылки, молодое пополнение, командировки… Мда уж, от Тамбова до Ванино гонять по два раза в год — это тебе не в тапки срать!

— А еще я помню, как ставила пломбу бабуле Смит! У неё остался всего лишь один зуб, ты представляешь!? Они ведь никогда… — единорожка продолжала тараторить белиберду, но я уже не слышал.

Глаза закрылись сами собой, а мозг без особого сопротивления погрузился в сон.

— Ну наконец-то! Ты!!! Как же долго я тебя искала! — раздался чей-то знакомый раскатистый голос.

Не понял, это сон такой, что ли? Блин, даже сны какие-то странные снятся. Дожил, блин.

Лучше бы эротика, или еще чего…

— Я знаю, с какой целью ты возвращаешься в Кантерлот! Знаю! И не пытайся отвертеться, у тебя ничего не выйдет! — опять услышал я громкий голос.

Ну ладно, подыграю… Может, всё-таки эротика? Было бы здорово, а то всякие кобылы в голову лезут. Задолбало, чесслово!

— Ну и с какой же? — спокойно спросил я и открыл глаза.

— Ёпт…

Гребанные лошади! Гребанная страна гребанных лошадей! Тут вообще всё через жопу! Даже и поспать спокойно нельзя, обязательно кто нибудь помешает! То разбудит, то в сон залезет… Сволочи!!!

— Не смей сквернословить в присутствии принцессы!!! — произнесла темно-синяя кобыла своим мощным голосом.

— Да пошла ты… — с обидой ответил я.

Днем мозги ебут — ночью мозги ебут… А спать-то когда!?

Принцесса, видимо, не расслышала или предпочла не замечать мой посыл и, ничуть не смутившись, продолжила.

— Поумерь свои озабоченные мыслишки! Даже Древнему не позволено устраивать из столицы полигон для отработки своих извращенных фантазий! — не моргнув глазом, сморозила херню рогато-крылатая кобыла.

— Че-его!? — всё, что я смог выдавить из себя.

Какие еще фантазии!? Полигоны… Что она несет вообще!? Сама себя слушает? И хер ли она забыла в моём сне!?

Блять, а ведь я еще жалел, что мне сны почти не снятся…

— Не хитри! Я вижу многое и знаю многое! Мне прекрасно известно о некоторой… Кхм, симпатии моих подданных к твоей гнусной персоне! — продолжила пороть чушь принцесса.

Твою же мать! Как меня всё заебало… То мозги трахают, то отравить пытаются, теперь вот опять мозги трахают, но уже во сне! Такого секса нам не надо!

Рука сама по себе потянулась к карману с сигаретами, но ни руки, ни кармана не было. Блин, я же во сне! Черт, это когда-нибудь закончится!? Как же я устал...

— Если ты посмеешь осуществить хоть что-то из их мечтаний, моя сестра не сможет остановить мой гнев! — никак не унималась поехавшая лошадь.

Сестра… Селестия, что ли? И что за мечтания? О чем она вообще?

Точно с катушек слетела… Блин, а я ведь рассчитывал на легкий эротический сон…

Ну охуеть теперь.

67

— Фаербол! — радостно воскликнул Спайк, бросая на кухонный стол игральную карту.

Кабанов покосился на картинку, изображающую огненный шар и, немного почесав затылок, протянул:

— Э-э-э… Ну тогда… Кхм, ну пусть будет вот этот студень, он вроде жидкий… — закончил парень, накрыв “фаербол” дракончика, своей картой.

— Это водяной, балда! — со смешком сказал дракончик, разглядывая собственную колоду.

— Ну водяной, так водяной… Отбил, короче. — заключил здоровяк и неуклюже поерзал на стуле.

Мягкое сиденье было на редкость удобным, но “капрал” никак не мог к нему привыкнуть.

Нет, этот стул определенно нравился ему больше сломанного, но всё же боец то и дело ерзал на нем. Непривычная мягкость обивки раздражала Владимира, уже давно привыкшего к деревянным казарменным табуреткам.
“Пусть они были неудобными и жесткими, но отлично ломались об чью нибудь голову...” — со смесью грусти и ностальгии думал рыжий.

— Тогда… Ага, вот! — воскликнул коротышка и кинул на стол карточку с изображением медузы.

— Еще один студень… Блин, ты уверен, что эта игра называется “Подземелья и аликорны”? По-моему, это болото какое-то… — задумчиво протянул Кабанов, разглядывая карты. Масть не шла. Все студень, да студень.

На руках была только одна хорошая карта с изображенным на ней странным улыбающимся существом, напоминавшим усушенного китайского дракона, собранного теми же китайцами, из настоящего Московско-подвального Китая.

Иногда Кабанову казалось, что этот “Джокер” ему залихватски подмигивает, словно просясь в игру. Почесав в затылке, он все-таки выложил его на стол. Радостный до этого дракончик как-то сразу поник. “Эх ты, дубина” — подумал сержант, — “не надо было сразу вот так. Еще обидится”.

— Вот сено… Похоже я проиграл… — немного разочарованно хмыкнул Спайк, косясь на карточку Кабанова.

— Да ладно! Всегда же есть чем отбится! — попытался выкрутиться “капрал”.

Дракончик лишь сложил свою колоду на стол и, взглянув на часы, протянул:

— Дискорда бьет только элемент гармонии, а я его уже использовал… Ладно, пора уже и обед готовить, а то Гильда опять… — коротышка замолк, явно пытаясь подобрать слово помягче, но Кабанову было не до церемоний.

— Раскудахчется. — заключил здоровяк и поднялся из-за стола не обращая внимания на смеющегося дракончика,. Странно, но после встречи с Пугачевым Гильда стала гораздо терпимее. Теперь её не хотелось удавить через пятнадцать минут после встречи.

Впрочем, что Кабанов, что Спайк, всё равно недолюбливали свою гостью — её манера разговора, а так же постоянные подколки и ворчание насчет их кухни, обоих выводили из себя.

Хотя, “капрал” никогда и нигде не распространялся о всеобщей неприязни к Гильде, опасаясь реакции лейтенанта. “Возьмет, да пристрелит еще...” — всерьез опасался боец, подобного исхода.

Но, что странно, Пугачев после этой встречи стал вести себя смелее, да и неприязни особо не показывал. “Вот что пиздюли животворящие делают!” — подумал Кабанов, и сам удивился такой нехарактерной для себя мысли. “Я слишком долго общаюсь с лейтенантом, наверное...” — решил для себя боец и расслабился.

Не жаловался и Спайк.

Гильда, конечно, один раз попыталась надавить на коротышку, но отступила встретившись с сильным недовольством, вызванным такого рода поведением,.

Связываться со здоровяком грифина не желала. У пернатых, конечно, практиковался культ силы и храбрости, но идти один на один против Кабанова… Это уже безумие и верх глупости.

По крайней мере, именно так считала Гильда. И её опасения были вызваны не только размерами бойца, но и его рационом.

В первую ночь своего заселения в библиотеку, грифина случайно подслушала разговор Кабанова со Спайком:

— Я что-то не пойму… А причем тут курицы? — прозвучал баритон дракончика, идущий с кухни.

— Ну… Гильда ведь курица… Наверное.
“Курица!? Он назвал меня курицей!?” — резко вспыхнула грифина, едва заслышав слова человека.

— Она грифон, балда! — послышался смех Спайка.

— Ну… Она похожа на курицу… На вкус, наверное, тоже. — заключил боец, и уже собиравшаяся зайти на кухню грифина, остановилась.
“Что значит — на вкус!?” — со смесью страха и удивления подумала Гильда.

— Э-э-эм, на вкус!? — воскликнул коротышка и, должно быть, уставился на “капрала” удивленными глазами.

— Ну… Люди, как бы, едят других животных… — неуверенно протянул Владимир, явно опасаясь напугать своего товарища.

— Нет, ну это-то я знаю! В библиотеке ведь живу… Подожди, но ведь вы не едите грифонов, верно? — как-то слишком тихо произнес Спайк.

— У нас их и не было… Грифоны на куриц похожи, а куриц мы едим и очень много. У меня в курятнике больше полтинника было! А сколько цыплят… — мечтательно протянул Кабанов, вспоминая свою жизнь на ферме.

— Бр-р-р… — поежился дракончик, представив себе, как здоровяк поглощает беззащитных курей.

— Ты ведь не съешь Гильду? — с опаской в голосе спросил коротышка.

Грифина напряженно вслушивалась в их разговор, но ответа на последний вопрос она так и не узнала.

Немного постояв возле дверного проёма, она тихонечко, стараясь не шаркать когтями по полу, пошла в свою комнату под лестницей.

Перспектива быть сожранной здоровенным Древним ей явно не нравилась.
“А ведь если что, я и ничего сделать не смогу… Вон какой огромный! Тухлые крысы, надо быть осторожнее!” — думала она, располагаясь на кровати.

Кабанов и так сильно её недолюбливал из-за того, что она накричала на коротышку и попыталась заставить его прислуживать.
“Ну не самой же багаж тащить!? Я же в гостях!” — оправдывалась перед собой грифина.

Правда, когда на её крик с кухни вышел человек, Гильде сразу стало понятно, что “гостеприимства” ей не видать...

В итоге пару чемоданов в дом занесла всё же сама гостья.

Одно дело пригрозить маленькому дракончику и совсем другое — хищному существу, что вдвое выше её.

Её откровенно бесило подобное отношение. Особенно после того происшествия на рынке.

Какой-то маленький, трусливый и жалкий человечишка, на котором она попыталась отыграться, при всех пони избил её сковородкой, да еще и курицей назвал!

Для гордого грифона это было пятно на всю жизнь… Да что там пятно!? Это была черная метка, что трусливый солдатик навесил на весь её клан!

И, словно этого было мало, Гильде тем же вечером досталось от офицера ночной гвардии, что свалилась на неё, как похмельный грифон на сырую рыбу.
“И откуда тут только стража взялась? Да еще и ночная...” — недоумевала грифина, вспомнив свой разговор с младшим лейтенантом.

Откровенно говоря, грифоны потешались над гвардией Эквестрии. Это отчасти происходило из-за их обмундирования — золотая броня была совершенно не приспособлена для войны — а копья и алебарды, что носили стражники, были абсолютно тупыми и часто ломались. Низкий уровень подготовки и общая миролюбивость стражников нисколько не приносили им уважения на территории грифоньего государства.
“Да я бы этой страже не то что дворец, а даже выгребную яму охранять не позволила!” — посмеивалась близкая подруга грифины и, по мнению самой Гильды, была полностью права. Но то была стража, а вот к лунной гвардии отношение было совсем иное.

Хвалёный, полётный арбалет, являвшийся гордостью стражи совета, уже с тридцати шагов не мог пробить тяжелый доспех ночной гвардии. Вес подобной брони, не позволял использовать её обычным пегасам. Даже грифоны не могли нормально летать с такой грудой железа на себе. А вот ночные пони могли не только носить такие доспехи, но и даже успешно сражаться в воздухе.

Гибкие и податливые кожистые крылья обеспечивали недостаточную скорость и маневренность, но компенсировали это грузоподъемностью. Они позволяли использовать в воздушном сражении такую амуницию, что не каждый земной пони на себе утащит.

Но не только доспехи делали ночную гвардию одними из самых сильных противников во всем обозримом мире.

Оружие что использовала лунная гвардия, в Эквестрии считалось, мягко говоря, не гуманным — вместо тупых копий и алебард гвардейцы во всю использовали накопытники с острыми стальными когтями. Благодаря внушительной физической силе и маневренности ночных пегасов такие лезвия могли разрубить незащищенного грифона пополам и даже не затупиться.

До возвращения из изгнания принцессы Луны её гвардия была подчинена сама себе, продолжая оттачивать свои навыки, совершенствовать доспехи, вооружение и тактику их использования. Будь их воля — они легко бы устроили военный переворот не только в Эквестрии, но и в сопредельных странах. Единственное, что останавливало лунных — малочисленность их народа. Суровый климат северной Эквестрии, не позволявший выращивать достаточное количество еды для нового поколения, вынуждал командиров ночных пегасов, ограничивать рождаемость.

Грифоны, конечно, проповедовали культ силы и очень любили нападать на какой-нибудь слабый народ, чтобы затем поработить его и заставить работать на себя, но с Эквестрией они вели себя более учтиво.

Официально, конечно, говорилось что грифоны и пони соседи и друзья, ну и тому подобное лицемерие.

Неофициально — совет кланов боялся магической силы принцесс, ведь среди всего грифоньего народа была всего лишь пара-тройка магов, да и те, по меркам Эквестрии, были достаточно слабы.

И наконец, совет боялся ночной гвардии. Магия принцесс, конечно, представляла серьезную угрозу, но они были скорее психологическим оружием. А вот пускай и малочисленные, но от этого не менее грозные, отлично подготовленные, хорошо вооруженные, а самое главное — готовые сражаться и убивать темные пегасы представляли из себя единственное боеспособное подразделение Эквестрии.

Именно поэтому Гильда молча выслушала лекцию младшего лейтенанта и пообещала впредь не нарушать местные законы. Связываться с Сивирой Хуфс, с той самой Сивирой, что три года назад, на ежегодном соревновании среди гвардейцев едва не убила приглашенного участника — бойца из стражи совета.

Огромного грифона, много лет прослужившего в самом элитном подразделении, в чьем ведомстве была охрана всей руководящей верхушки грифоньего государства, почти что с легкостью одолел ночной пегас, лишь год назад закончивший училище.

Так что младлей стала еще одной силой в Понивилле, с которой грифина решила не связываться.

Но это не значит, что она решила подчиниться.

Правда, взамен восстановления поруганной чести и ответного унижения обидчика Гильда получила нечто иное.

— Сама не знаю, как так вышло… Но и к лучшему! Завтра в пять, не придешь — убью! — проговорила грифина Пугачеву после их “встречи”.

После тех событий они виделись еще два раза. И всё с таким же исходом.

Грифина сама не понимала, откуда у неё взялась такое влечение к человеку, да еще и к такому жалкому и трусливому.

Но факт остался фактом: Сергей был ей не безразличен и осознание этого очень раздражало гордую “птицу”. Она привыкла быть сильной и независимой, а тут…

— Главное, чтобы никто не узнал… — озвучила Гильда свои мысли.

Последнее, что она слышала, прежде чем заснуть, было радостное восклицание Спайка:

— Фаербол!

68

— Да ты издеваешься! — прошипел я, отряхивая дерьмо от берца.

Нет, ну это уже ни разу не смешно! Я уже и под ноги постоянно смотрю и с дороги никуда не ухожу, а оно словно из ниоткуда вылезает! Чертово говнище… Фу, воняет-то!

Мистика какая-то… Хм, а ведь я каждый раз в дерьмо вляпываюсь, как раз перед тем как…

Ну да, вляпаться в дерьмо, но только образно. Отряхнув берец, я огляделся по сторонам.

Дорожные столбы освещали улицу достаточно хорошо для того чтобы понять, что вокруг нет ни души.

— Ну и отлично… — выдохнул я и, закурив, двинулся к здоровенному каменному зданию, сильно напоминающему какой-то склад.

Веселую улицу-то я запомнил, а вот с домом возникли некоторые трудности.

Я так и бродил бы по городу, если бы не оказалось, что на ней всего лишь один дом.

Вернее — склад.

Улицей это место стало, видимо, совсем недавно и успели построить лишь дорогу, да разметить территорию под застройку.

Впрочем, кроме склада здесь ничего не построили. Лошадкам, наверное, не хотелось жить на окраине столицы. А может, здесь собрались устроить промзону?

Черт, да какая мне разница!? Нашел — и слава комбригу!

Хорошо, что по ночному Кантерлоту никто не бродит. Лишь пару стражников по дороге встретил. Повезло, что успел в переулок заскочить, а то точно бы заметили.

Лишнее внимание мне совсем ни к чему, а то начнут приставать — мол, “Че ты тут делаешь и почему ты не лошадь!”. Ну, или что-то вроде того.

Да и Сивира тут где-то бродит…

Странное дело, но пока я спал, младлей так и не прочесала поезд, а когда мы прибыли в Кантерлот, она на всех парах понеслась куда-то в город. Очень странно.

У меня родилось подозрение, что она полетела к принцессам докладывать, что я свалил из Понивилля. А может, её саму вызвали? А на кой ляд она меня тогда искала?

Ничего не понимаю…

Хотя это и не важно.

Пройдя вдоль каменного забора, я наконец обнаружил открытые железные ворота. Судя по тому, что воротины были железными и толщиной с мой кулак, владельцы склада явно опасались воров.

Интересно, тут налёты на танках совершать принято? Иначе нахрена им такие фортификационные укрепления? Блин, да у нас в городке обычная калитка стоит…

Даже стыдно как-то.

Странно, но за распахнутыми воротами никого не оказалось. Ни охраны, ни рабочих — да вообще никого! Хм, их специально для меня что ли открыли? Интересно…

Немного осмотревшись и не обнаружив ничего интересного, кроме кучек пустых, деревянных ящиков, разбросанных по всей территории, я двинулся в сторону каменного склада.

Блин, стрёмно мне как-то. Совсем непонятно, чья это “сороконожка” и кто меня сюда позвал. Не принцессы — точно.

Та тёмно-синяя кобыла, что влезла в мой сон, судя по её словам, была в абсолютном неведении о моём местонахождении. Ну а когда я намекнул ей на странного четырехметрового помощника, что состоит в её штате сотрудников, она сделала удивленные глаза и посмотрела на меня как на дебила.

— Что за чушь вы мелете!? — всё еще выпендриваясь, произнесла принцесса.

— Понятно… — протянул я, уже успокоившись и успев вызнать у крылатой о её способностях лазить в чужие мозги.

Вернее — в сны.

Правда, как выяснилось, она пыталась влезть в мою башку уже третий день, постоянно получая вместо моего сна хер с маслом. Хотя, это не удивительно.

Насколько я помню, эта гребанная магия на людей почти не действует. Хрен его знает почему, но оно и к лучшему. Мне не очень хочется, чтобы в мою башку по ночам лазила какая-то лошадь!

— Это так, нам только сейчас удалось найти ваш сон. — своим фирменным голосом ответила лошадь на мой вопрос.

— Ну и? Чего тебе надо? — безразлично сказал я, уже смирившись с тем, что этот день стал одним из самых долбанутых в моей жизни.

Жалко, что во сне нельзя курить. Вернее — можно, но лучше предварительно вызвать пожарников, а то можно и не проснуться...

— Как мы уже сказали… — начала было кобыла, но я резко оборвал её.

— Кто это мы!? Ты тут одна, блин! — не выдержал я столь напыщенной манеры разговора.

Кобыла насупилась и раздраженно ответила:

— Мы есть принцесса ночи! Мы есть владыка Луны и звёзд! Мы… — уставившись мне прямо в глаза, продолжала нести напыщенную белиберду тёмно-синяя “богиня”.

— Мы, самодержец всея Российской империи, Николай, мать его, второй!? — передразнил я её, уже и без того взбешенный событиями последнего дня.

— Мы…- попыталась возвразить кобыла, но не смогла.

— Ты лошадь! Какая нахер “владыка Луны”!? Не пизди мне тут! Я, может, в школе и не учился, но даже в суворовке физику с астрономией преподавали! Луной она повелевает… Дожили, блин! — проорал я, смотря на наглую морду.

Задолбала уже! Может, этим тупым мутантам и вправду думается, что Земля плоская, а Солнце с Луной поднимают и опускают какие-то лошади. Пускай верят, во что хотят, мне насрать, но вешать себе лапшу на погоны!? Да хер там был!

— Но мы… — обиженным голосом заговорила принцесса, но я опять прервал её:

— Пальцы… Тьфу, копыта будешь перед своими стражниками гнуть, ясно!?

На удивление, мои слова подействовали. Она больше не пыталась возразить мне. Даже грозных взглядов и раздраженных фырканий больше не было! Лошадка просто молча стояла, понуро опустив голову.

Обиделась, что ли? Блин, неловко как-то…

Впрочем — сама виновата! Нехрен было лезть, куда не просят, да еще и морали учить!

— Ну так… Что там за фантазии-то? — чуть успокоившись обратился я к принцессе.

— Эротические… — тихо ответила она, не поднимая головы.

— Чего?

— Вы… То есть ваш вид вызвал недвусмысленный интерес со стороны многих пони Кантерлота. Просьбы о эротических снах с вашим присутствием меня изрядно утомили… — всё так же грустно произнесла тёмно-синяя лошадь.

— Не понял… — буркнул я, пытаясь осмыслить услышанное.

Так вот значит как? А я-то думал, нахрена та кобыла в редакции мой адрес просила… Вернее наоборот, старался не думать.

Блин, меня, конечно, не сильно баловали женским вниманием, но это!? Ё-мое…

— Мы… То есть, я сама не могу выяснить причину подобного явления. Такое поведение остаётся для меня загадкой...

Причина? А тут разве может быть причина!? Больные они все! Чертовы мутанты…

Блин, даже жутко как-то! Эти полоумные кобылы, небось, представляли меня во всяком разном… Фу, мерзость!

— Кхм, а я-то тут причем? Мне вроде не доводилось бегать за вашими гребанными извращенками с хреном наперевес... — решил я объяснить своё отношение к этой проблеме.

Хм, а может, у неё насчет Сивиры спросить? Мало ли, вдруг и она чего фантазировала…

Хоть и стыдно, но интересно, блин! Хотя — нет, не буду, а то подумает чего…

Блин, да тут и думать нечего! Всё и так видно…

— Редакция “Игривых пони” обещала в следующем номере опубликовать ваши фотографии, вот мы… Я решила остановить это. Извините… — чуть ли не со слезами на глазах сказала принцесса.

— “Игривые пони”!? Порнуха, что ли!? — вырвалось из меня.
“Повелительница Луны” лишь коротко кивнула.

— Вообще уже… Я лучше комбрига в задницу поцелую, чем в вашей порнухе сниматься буду!

Нет, ну правда! Последнее, чего бы мне хотелось — так это того, что какие-то лошади будут… Блин, как они копытами-то… Может, приспособления какие есть? Тьфу, гадость!

Короче, не хотеть, ну совсем не хотеть!

— Почему вы такого плохого мнения о нашем народе!? Почему вы так сильно нас ненавидите!? — вдруг резко выпалила Луна с серьезным видом.

— С чего это ты решила? — буркнул я, раздраженным голосом.

Принцесса уперлась своим взглядом в мои глаза и медленно произнесла:

— Я вижу это в вас. Вы не просто недолюбливаете наш мир, вы его презираете! Вы…

— Ваш мир!? Ваш!? Да ты ёбнулась что ли!? — заорал я, сам удивившись громкости своего голоса.

Кобыла мгновенно сникла и вновь начала рассматривать пол… То есть пустоту, посколько полы в мой сон, видимо, не завезли.

— Это наш мир! Наша планета! Это люди были… — начал было я объяснять свою позицию, но лошадка оборвала меня.

— Людей больше нет! Вы последние! Вы, еще несколько и всё! Как пятеро существ могут считать этот мир своим!? Ваше время ушло! — проговорила темно-синяя пони, неожиданно похрабрев.

Я лишь молча хлопал глазами. Такая наглость привела меня в ступор.

Что значит — наше время ушло? Да она охуела!

— Мне понятны ваши мотивы. В одночасье лишится всего, что вы…

— Если ты не заткнешься, не будет никакого “вашего мира”, понятно? — тихо прошипел я, прервав слова кобылы.

Лошадь со страхом посмотрела на меня.

— Нет, вы не…

— Не могу? Ты это хочешь сказать, да? — всё так же тихо и от этого, наверное, даже еще страшнее произнес я.

Принцесса смотрела на меня, не решаясь произнести ни слова.

— Ты ведь не знаешь нашей истории? Тебе не известно, как по приказу вождей миллионные армии перемалывали друг друга? Как из-за идеи уничтожались десятки миллионов людей? Черт возьми, да мы можем всю планету разнести в клочья, захватив с собой половину солнечной системы! — всё громче и громче говорил я, вновь закипая.

Луна тупо хлопала глазами и смотрела на меня, как на чудовище.

— Ваши угрозы нелепы! Вашего народа больше нет и… — попыталась возразить она, но мне это было не интересно.

— Ты ведь знаешь, что я офицер, верно? Ты наверное, думаешь, что я — это какое-то подобие ваших пидарасов в золотой броне, да? Ты и вправду полагаешь, что пятеро людей не смогут устроить в вашем детском и наивном мирке сраный ад!? Твою мать, да меня всю жизнь готовили к войне! Я, блять, еще девку поцеловать не успел, а уже автомат за десять с половиной секунд разбирал! Херли нам твоя обосранная стража сделает!? Да мы… — продолжал я, уже совсем не сдерживаясь, но прекратить всё же пришлось.

— Извините… — опять попыталась остановить меня принцесса.

— Да какой… — попытался вновь заорать я, но осёкся.

Глядя на дрожащую кобылу, мне вдруг стало стыдно. Блин, ну вот, сорвался.

Она же не виновата, что у меня денёк такой хреновый выдался. Это ведь не она отправила ко мне “сороконожку” и откопала Замуруева? Да и не Луна весь день мне мозги трахала и заставляла чистить зубы “Белоснежной с хреном”!

Блин, что-то меня занесло…

— Кхм, нет. Это ты извини, переборщил маленько… Денёк просто хреновый, понимаешь? Да и сигарет нет… — попытался оправдаться я.

— Ваши образы… Это всё правда? Это ведь не может быть правдой? Вы всё это выдумали!? Выдумали, верно!? — с безумной надеждой в голосе и нездоровым блеском в глазах сказала принцесса.

Какие еще, нахрен, образы!? Она у меня в башке, что ли, ковырялась!? Охренела совсем...

— Вы и вправду полагаете, что раз вы более кровожадны и свирепы, то ваш народ лучше? — осторожно начала она говорить:

— Ведь вам, как и мне, прекрасно известно, чем обернулась ваша тяга к уничтожению! Вы ведь не станете отрицать, что…

— Хватит! Не хочу слушать лекции от какой-то… — попытался оборвать я принцессу, но она не позволила:

— Лошади, верно? Почему вы так сильно нас презираете? Ни я, ни моя сестра, как и все остальные пони, не сделали вам ничего плохого! Но вы упорно не замечаете этого и продолжаете вести себя, как последний… Кхм, простите — как бескультурный варвар... — спокойным, вкрадчивым голосом, словно с ребёнком разговаривала, произнесла кобыла.

Я молча стоял и изо всех сил пытался сдержать своё желание придушить обнаглевшего мутанта.

Задним мозгом, я понимал, что принцесса не такую уж белиберду городит. Эти пони и вправду ничего плохого мне не сделали, ну не считая двух поехавших, конечно.

Но вести себя с ними на равных мне упорно не хотелось. Исключение составляли разве что Сивира с Лирой, ну и Сэйли может быть.

Хотя, если откровенно, за равных я их всё равно не считал, просто относился лучше, чем к другим лошадкам, да и всё…

Блин, а Луна ведь правду говорит, что-то со мной явно не так — бойцы же нормально с ними общаются!

Блин…

Принцесса хотела сказать что-то еще, но вместо её голоса я услышал другой, более знакомый и еще сильнее раздражающий.

— Эй, Лукин, мы уже приехали! Да просыпайся же ты!

Принцесса исчезла, словно её никогда и не было, зато появилась наглая морда Колгейт, что-то говорила, явно пытаясь меня разбудить.

— Че? — сонно буркнул я, пытаясь сообразить где нахожусь и не было ли это всего лишь сном.

— Приехали уже! Просыпайся! И еще… — сказала кобылка и замолчала, слезая с сиденья и вешая седельные сумки на спину:

— Засыпать прямо посреди разговора — это очень невежливо! А тем более — еще и мычать не пойми что… Мне казалось, что ты лучше! — с обидой в голосе воскликнула пони и с гордо поднятой головой вышла из купе.

— Блин…- буркнул я, всё еще ничего не соображая, и полез в карман за сигаретами.

Вставив в зубы фильтр “Стали”, которая, судя по надписи на пачке, “крепка, как гвоздь гроба!”, я посмотрел в окно.

Поезд стоял на станции и через стекло открывался вид на хорошо освещенную платформу. С вагонов вышло всего лишь трое лошадок: один конь в цилидре, Колгейт и чья-то жутко знакомая серая задница.

— Сивира… — шепотом сказал я и чиркнул спичкой, наблюдая, как младлей, оглядевшись по сторонам и обнаружив, что на станции почти никого нет, взмахнула крыльями и быстро взлетев, понеслась куда-то в город.

Меня, что ли, искать пошла? Или к начальству — стучать? А, не важно…

Встав с сиденья и закинув за спину вещмешок, я взглянул на место единорожки, что так быстро свинтила в город.

— Я что, во сне говорю? — сонно произнес я и подхватив автомат, вышел из купе.

Оказавшись на перроне, я вдруг почувствовал себя как-то не уютно..

Хотелось спать и жрать, а не бегать по ночному Кантерлоту в поисках хрен пойми чего, хрен пойми где.

Впрочем, на попятную идти уже поздно.

Поежившись от ночной прохлады и скосив глаза на вокзальные часы, я двинулся к выходу в город.

69

— Блин, не нравится мне всё это… — прошептал я, вставляя очередную сигарету в зубы.

Нервы — нервами, но курить столько не стоит. А то мне всего лишь двадцать пять, а я уже по две пачке в день скуриваю. Тридцатника мне не видать…

Прикурив от зажигалки и поежившись от холода, я застегнул верхнюю пуговицу на кителе.

Гребанная осень! Черт, а ведь скоро зима. А бушлаты я и забыл…

Блин!

Затянувшись пару раз, я сплюнул и, перевесив автомат на грудь, двинулся к здоровенному проёму, ведущему внутрь склада.

Странное местечко. В эту дыру можно пару танков закатить и еще “мотолыгу” сверху добавить. Паровозы они здесь, что ли, складируют? Хотя и рельсов вроде нету…

Оказавшись внутри плохо освещенного здания и оглядев кучи ящиков самых разных форм и размеров, что стояли повсюду, я услышал впереди какой-то тихий топот.

Похоже что там кто-то есть. Надеюсь, что этот “кто-то” наконец объяснит мне, что это за мудак на фотографии и на кой ляд позвали именно меня?

Впрочем, вспомнив инцидент в Чистом Сене, я выплюнул сигарету и снял “Калашников” с предохранителя.

Знакомый щелчок придал мне больше уверенности, и я уже более спокойно двинулся вперед, внимательно оглядываясь по сторонам.

Что-то во всем этом бардаке, бетонных полах и хреновом освещении меня сильно напрягало. Вот только что — сам не понимал…

Пройдя около тридцати метров и завернув за двухметровый жестяной контейнер, я обнаружил впереди залитую электрическим светом площадку, на которой, то туда, то сюда, таскали деревянные ящики какие-то хмурые пони.

— Ну твою же Селестию! Куда ты это прёшь!? Туда неси, это в Мэйнхэттен же! Бирки не видишь или просто идиот!? — покрикивала на рабочих странноватая кобыла белого цвета.

Хотя они все были какими-то странными. Что-то очень сильно выделяло их среди “обычных” говорящих лошадей, что я обычно встречал до этого, вот только что?

Не успел я хорошенько подумать над своими подозрениями, как пони, словно учуяв меня, резко развернулась и, поправив зеленый берет, сказала:

— А вы, должно быть, лейтенант Лукин, верно? Ну что же вы стоите? Не волнуйтесь, мы абсолютно безобидны! — с улыбкой закончила она.

Хмыкнув и мысленно обматерив собственную скрытность, граничащую с оркестром педиков-эксгибиционистов, я вышел на свет.

— Вот-вот! Нас опасаться смысла нет, мы же не Древние… — словно бы сама с собой разговаривала, пробурчала себе под нос кобыла.

Вставив сигарету в зубы, я еще раз оглядел рабочих, которые, если не считать нескольких косых взглядов, практически не обращали на меня внимания.

— Вам, наверное, любопытно, что это за человек на граф-пластине и откуда у нас взялся столь высокотехнологичный поисковый модуль? — с интересом осматривая меня, спросила белая лошадка.

— Меня больше интересует другое… Куда труп Замуруева дели!? С какого хера ваша ручная четырехметровая “зверушка” раскопала могилу моего “замка”!? — решил я с ходу наехать.

— Кхм, а повежливее? — с вызовом в голосе произнесла лошадка, уставившись на мой автомат и еле скрывая презрительную усмешку.

— Где мой солдат!? — проигнорировал я её требование.

Кобылка фыркнула и, обернувшись на рабочих, ухмыльнулась и вновь обратилась ко мне:

— Если вы считаете, что ваш автомат даёт вам право плевать на всех и вести себя как вздумается, то вы очень заблуждаетесь… — едва скрывая угрозу, напористым тоном сказала пони.

Рука, сама по себе, потянулась к затвору.

Что-то в этой кобыле меня настораживало. Это была первая пони, в которой я не чувствовал страха. Даже напротив. Мне кажется, будто она считает, что это мне её бояться стоит.

Не нравится мне всё это…

Мельком посмотрев по сторонам, я отметил, что рабочие внимательно следят за нашим разговором, словно ждут какой-то команды.

Твою мать… По-моему — ты только что встрял, лейтенант.

Молчание затянулось, и лошадь, начала нервно стучать копытом по бетонному полу.

— Ох, ладно… Уже ночь и мы все устали… Думаю, нам стоит обсудить наши проблемы в более подобающей обстановке, а то здесь слишком гнетущая атмосфера. — явно борясь с собой, вновь заговорила странная пони.

Развернувшись, она нарочито медленно двинулась вглубь склада.

Рабочие старались делать вид, что эти ящики являются смыслом их жизни и наш разговор им абсолютно безинтересен.

Впрочем, судя по развернутым в мою сторону ушам и гробовому молчанию, получалось у них хреново.

Немного потоптавшись на месте и обматерив про себя всех, кого знал, я двинулся вслед за белой пони.

И, в тот момент, когда я поравнялся с кобылкой в берете, до меня наконец дошло, почему эти лошадки показались мне странными.

Они все одеты! То есть — вообще все! Даже рабочие наряжены в форму! И что еще интереснее, в отличие от тех придурков во фраках и цилиндрах, что я видел раньше, эти носили штаны. Даже эта белая кобыла была одета в синюю рубашку с черными штанами.

Странно всё это…

Я уже собирался спросить у свой сопровождающей, что это за тяга к моде царит у них на складе, но мы уже приблизились к винтовой лестнице, припрятанной за нагромождением деревянных ящиков, так что я решил отложить этот вопрос на потом.

Пони молча начала подниматься и мне не оставалось ничего иного, как последовать за ней.

Лестница вела в помещение под потолком склада — кабинет начальника, может быть, или еще чего.

Оказавшись на верхней ступеньке, кобылка открыла ключом массивную железную дверь и всё так же молча, зашла внутрь.

Еще раз посмотрев сверху вниз на рабочих, которые как ни в чем не бывало продолжали таскать ящики, и оглядев сам склад, я зашел в кабинет.

— Закройте дверь… — железным голосом приказала кобылка, даже не обернувшись.

Блин, вообще уже охренела! Сначала угрожала, теперь вот командует… Точно башку проломлю!

Но, несмотря на своё недовольство, дверь я всё же закрыл. Мало ли? Пальцы погнуть и потом успею…

— Чай, кофе, пиво, водка, сидр, коньяк… — начала перечислять белая пони, присаживаясь за массивный деревянный стол и показывая копытом на буфет, что стоял в противоположном углу комнаты.

— В общем, располагайтесь. — закончила она и, мгновенно потеряв ко мне всякий интерес, принялась копаться в бумагах, щедро сваленных на столе.

Смущенно посмотрев на увлеченную работой начальницу, я всё же двинулся к буфету.

Выпить никогда не помешает, особенно — теперь! Да и последний раз я выпивал…

Блин, не помню, давно уже… А всё из-за Сивиры!

Младлей мне бы яйца оторвала, если бы я при Сэйли пьяным ходил! Хотя она в чем-то права…

Оглянувшись на целиком погруженную в бумаги лошадку, я открыл буфет и офигел.

Чего тут только не было! Пиво, вино, коньяк, водка, даже вискарь! Охренеть…

Блин, а жизнь-то, налаживается! Теперь даже не жалко, что вчера мне весь день трахала мозги ненормальная единорожка… Твою мать, да за такое счастье я даже готов еще пару часов с Колгейт в одном вагоне провести!

Все мои опасения не то что бы улетучились, но всё же отступили. На их место пришло сильное желание попробовать всё, что находилось в буфете.

И сопротивляться этому желанию я не собирался…

Интересно, всё это добро предназначено для этой белой кобылки? Что-то сомневаюсь. На алкоголичку она не тянет, скорее для гостей прикупили. Хотя не важно.

После недолгих сомнений, я схватил бутылку с виски и, захватив с собой стакан, расположился на диване, что стоял у стены, рядом с журнальным столиком.

Пить с автоматом на груди было не очень удобно, но оставаться безоружным рядом с этой странной пони я не собирался.

Мда, а ведь дома я столько не пил… Нервы, блин! Эти лошадки, может быть, и мирные, но чокнутые на всю башку! Да и осознавать тот факт, что огрызки моего взвода -последние люди на планете, не очень-то приятно.

Выпив полный стакан местного виски, я с удивлением обнаружил, что он не из яблок.

Начальница что-то записывала на бланках, попутно роясь у себя в столе, и совсем не обращала на меня внимания. Это, конечно, не вежливо с её стороны, но мне пофигу.

Допросить её по поводу того мудака в броне и трупа Замуруева я еще успею. Никуда она, блин, не денется!

С мыслями о собственном превосходстве над жалкими мутантами я налил себе следующую порцию виски.
“Вас больше нет…” — вспомнились мне слова принцессы. Как ни обидно это признавать, но она права. Человечество споткнулось и издохло. Мир умер, да здравствует…

Черт, да какого хера!? Я бы лучше разнес эту планету нахрен, чем отдал её каким-то ёбнутым лошадям!

Может быть, наше время и прошло — но это не значит, что я буду сидеть на жопе ровно и изображать из себя древнее ископаемое! Черт, да если бы не оружие, эти вонючие уродцы засунули бы меня вместе с бойцами в какой нибудь музей или зоопарк и палочками сквозь решетку тыкали, приговаривая:

— Ой, смотрите, да у него же нет хвоста! Какой мерзкий уродец!

Хотя… Нет, ну может быть и не засунули, но относились бы как к неполноценным.

Забавно получается — я ведь с их стороны выгляжу как какой-то радиоактивный мутант!

Даже смешно смотреть. Это примерно как если бы таракан думал, что он высшая ступень эволюции.

Правда, они не кидались на меня с оружием и не пытались ограбить… А Сивира так вообще…

Опрокинув в себя второй стакан, я, поморщившись и, занюхав рукавом, принялся наливать третий.

Не знаю, может быть, эти лошадки не такие уж и плохие, но то, что они живут в своём сказочном мирке, даже не задумываясь о том, каким образом этот мирок появился, меня жутко бесит…

— Если вас не затруднит, налейте и мне! Кхм, пожалуйста. — прервал мои размышления, знакомый голос.

Уже поднеся стакан ко рту, я нехотя посмотрел в сторону письменного стола, за которым сидела начальница.

— Трудный рабочий день, знаете ли. Да еще и ваш соплеменник… — с виноватой улыбкой протянула она в ответ на мой взгляд.

— По поводу моего соплеменника… — попытался наконец спросить я про первоочередную цель моего приезда, но меня прервали.

— Извините, но тут такая история… Как вы говорите? Без пол-литра не разберешься? В общем, сначала мне нужно выпить… — всё таким же извиняющимся тоном заключила она.

Я нехотя поставил виски на стол и поплелся к буфету за вторым стаканом. Пьянствовать с этой лошадкой в мои планы не входило, но перечить я не стал.

В конце концов, выпить никогда не помешает.

Блин, надо заканчивать столько бухать! Сомневаюсь, что в этой самой Эквестрии умеют лечить алкоголизм!

70

— Благодарю… — усталым голосом сказала кобылка и сжала стакан промеж копыт.

Вот оно!!! Черт тебя раздери, я всё понял! Как же мне это в голову раньше не приходило!?

Теперь-то ясно, почему у них баров нету — копытами-то стакан держать неудобно! А если трясутся, то вообще никак!

Блин, куда меня понесло? Выпил грамм триста, а уже о какой-то херне думаю, совсем ёбнулся.

Еще немного поругав себя за то, что в такое время думаю о всякой херне, я присел на диван и потянулся к виски.

— За наше взаимовыгодное сотрудничество! — сказала начальница тост и выпила весь стакан залпом.

Я буркнул что-то нечленораздельное и тоже приложился к выпивке.

— Ух, крепкая… — наконец выдохнула кобылка, поставила стакан на свой стол и, не дожидаясь моей реакции, медленно проговорила:

— Полагаю, у вас много вопросов? Увы, на многие мне не удастся дать вам ответ. Но тем не менее я приложу к этому все усилия! — с улыбкой закончила она.

Закурив и убрав сигареты обратно в нарукавный карман, я решил приступить к расспросу:

— Зачем ваша ручная гадина раскопала могилу моего бойца!? — еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, произнес я.

Белая пони посмотрела на меня самым невинным взглядом и развела копытами.

— Боюсь, вы ошиблись. Мне ничего не известно об этой могиле и, уверяю вас, поисковый модуль не способен выполнять задачи такого рода! Так что…

— Что значит — не способен!? Откуда вы эту херню вообще достали!? — уже не сдерживаясь, сказал я, крепко затянувшись.

— Это долгая история… Вы знаете, чем занимается компания “Счастливые воспоминания”? — задала вопрос белая пони.

— Что еще за компания? — не понимая, к чему она ведет, переспросил я.

Начальница недоуменно посмотрела на меня и фыркнув, пробубнила:

— Возможно, я ошибалась в ваших способностях…

Ну нифига себе! Она меня что, в несоответствии обвиняет? Вообще уже охерела!

Но не успел я ничего сказать, как лошадка уже более спокойно произнесла:

— “Счастливые воспоминания” — это название компании, которой принадлежит этот склад.

Честно говоря, мне казалось, что вы должны были выяснить это самостоятельно, вы же офицер… — с ноткой обвинения в голосе закончила она.

Я молча залил в себя уже четвертую порцию виски.

Блин, а ведь эта кобылка права! Мог бы и поднапрячься и разузнать об этом месте.

Хотя бы у Лиры спросил…

Впрочем, это не важно. Я всё-таки к Твайлайт поехал, а лишние расспросы о какой-то Веселой улице привели бы к ненужным вопросам.

Правда, можно было уточнить этот момент у случайных прохожих… Блин, я идиот!

— Ладно, это не имеет большого значения. Не поухаживаете за прекрасной пони? — со смешком закончила лошадка, отодвигая стакан на край стола.

— Не вопрос… — буркнул я, нехотя вставая с дивана.

Прислуживать какой-то левой лошади мне не особо хотелось, но что поделаешь?

Всё-таки я в гостях и хоть она мне и не нравится, но ведет себя более-менее дружелюбно.

Да и высокотехнологичные поисковые модули, вместе с людьми в тяжелой броне, интересовали меня больше, чем собственная гордость.

Взяв в руки бутылку и наполнив стакан кобылки до краёв.

— Благодарю, вы очень учтивы… — вежливо проговорила начальница и притянула его к себе.

— Да не за что… — буркнул я, возвращаясь на диван — ты мне лучше скажи, что это за мудак на фото… — начал было я, но кобылка не позволила продолжить.

— Мистер Лукин, извините, но я обращаюсь к вам на “Вы” и о том же хочу попросить и вас! — словно приказывая собственным рабочим, произнесла начальница.

Я почувствовал, что закипаю.

Нет, эта пони, конечно, вправе потребовать соблюдение этикета. Но обращаться к ней на “вы”? Может быть мне еще по имени-отчеству её звать!? Черт, да она же…

Видя моё замешательство, кобылка ухмыльнулась и спокойно сказала::

— Вас ведь это не обременит?

— Нет, не обременит. — коротко ответил я, с трудом сдерживаясь, чтобы снова не начать материться.

Казалось бы, чего тут сложного? Обращаться к ней на “вы”? В конце концов, у них так принято, да и сама она со мной ведет себя уважительно, так почему бы не удовлетворить её просьбу?

— Итак… Вы, наконец, ответите, что это за хрен на фотографии? — скрывая раздражение, спросил я.

Говоря с ней на “вы”, я как бы признавал её равной. Эта тупая лошадка, как и её сородичи, наивно полагала, что я с ней на одной ступеньке развития и вообще — на равных.

И это меня бесило. Разноцветные мутанты, политые соплями с сахаром и живущие в своём сказочном и безоблачном мирке, считали себя достойными преемниками человечества.

Четырехногие вафли, которые не способны выжить самостоятельно, не прибегая к своей грёбанной магии, считают себя едва-ли не выше людей. И даже требуют уважительного к себе отношения, забывая при этом тот факт, что они сами, как и весь их мир, появилась вследствие случайности...

По воле ёбаной инопланетной херни, что спровоцировала ядерную войну, свалившись по пьяни на Землю. Гребанные уродцы…

— Вы говорите про человека, изображенного на графической пластинке, верно? — прервала мои размышления начальница.

Я кивнул и в один присест осушил свой стакан, стараясь успокоиться и не наломать дров.

— “Счастливые воспоминания” — это не совсем торговая компания… — чуть поразмыслив, произнесла белая пони и замолчала, будто раздумывая, должен ли я это знать или нет.

После минутной паузы она, наконец, решилась.

— Мы занимаемся скупкой различных предметов по всей Эквестрии. Хотя, по правде, наши представители закупают необходимые вещи и за пределами страны... — начала рассказывать кобылка.

Мне было плохо понятно, как это относится к делу, но прерывать её я не стал. Мало ли?

— Основным товаром являются знания. Техническая литература грифонов, травоведение и медицинские препараты зебр, сталеварение бизонов… Ну и тому подобное. — закончила начальница и отпила немного виски.

— За счет этого и существует наша компания. Фактически — мы владеем монополией на иностранные лекарства, механизмы, инструменты… Поскольку мы производим наши товары на территории Эквестрии, то и цены у нас значительно ниже, чем у импортёров!

Правда, оборот не такой большой, как нам хотелось бы, из-за магии никто не… — продолжала лошадка, но меня это уже слабо интересовало.

Хотелось спать и жрать. А еще — получить ответы на нужные вопросы.

— Ближе к делу… Пожалуйста... — с трудом проговорил я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее.

— Ох, простите… — сквозь смех извинилась кобылка.

— Я могу говорить о нашей компании бесконечно! Всё-таки это семейное дело, понимаете? Еще мой отец основал её. Правда тогда это была всего лишь небольшая… Извините... — закончила начальница и отпив еще немного из своего стакана, кашлянула и вновь заговорила:

— Помимо ходовых технологий, к примеру — грифоньих настенных часов или драгоценностей, ограненных по всем правилам жирафьей ювелирной школы, мы закупаем и менее популярные технологии… — с этими словами она наклонилась под стол и, чуть покопавшись, извлекла какую-то черную продолговатую штуку.

Я уже хотел было буркнуть что-то про резиновые заменители жеребцов, но начальница нажала на что-то, и предмет выпустил из себя яркий луч света.

— Занятно, правда? Ой, что это я? — кобылка издала короткий смешок — пытаюсь удивить вас фонариком… Забавно, вы не находите? Ваш народ целые города в космосе строил, а я тут… — проговорила лошадка и вновь засмеялась.

— Действительно… — буркнул я и, не сдержавшись, засмеялся.

Выглядело это и вправду забавно — как если бы какие-нибудь дикие негры попытались удивить европейцев разведением огня или наскальной живописью...

С трудом закончив смеяться, белая лошадка произнесла:

— Этот фонарик изготовлен по неполному чертежу из прогнившей книги, что мой отец приобрел в школьной библиотеки одного провинциального городка. “Популярная механика” — вы ведь слышали об этой книге?

— Журнал…

— Что, простите? — непонимающе переспросила кобылка.

— “Популярная механика” — это журнал. Раз в месяц выпускался, что ли… — немного печально сказал я.

Бывало, в нарядах почитывал этот журнальчик. До сих пор вспоминается статья про “колесных” свиней…

— Раз в месяц… Нет, боюсь, что другие такие журналы мы не находили. Скажите, а у вас есть целая копия? — с плохо скрываемой надеждой в голосе проговорила начальница.

Я лишь покачал головой. Единственный журнал, что у меня был, — с голыми бабами.

Нет, ну а что? Девки в армии не водятся, а если и водятся — то страшные, как атомная война.

— Жаль… — протянула белая пони и быстро вернулась к своему рассказу: — Ну так вот, как вы уже, наверное, поняли — мы также занимаемся сбором тех обрывков информации, что остались после вашей цивилизации. Признаюсь, далеко не всё, что попадает к нам, имеет хоть какую-то ценность… Художественная литература — это, конечно, здорово, но не в обгоревшем или прогнившем виде. Тем не менее, иногда удается отыскать что-то, действительно заслуживающее тщательного изучения... — закончила она, загадочным голосом.

— И что же, например? — буркнул я.

Начальница улыбнулась и медленно произнесла:

— По-разному… Иногда старые и проржавевшие остатки оборудования. Иногда книги. А иногда и кое-что ценное. К примеру, один пегас, что работал фельдшером в одном племени бизонов, однажды наткнулся на старый стальной ящик, в котором оказались чертежи неизвестного нам механизма. На расшифровку и изготовление опытного образца ушло два года, но тем не менее теперь мы умеем производить самодвижущиеся повозки, работающие на электричестве. Правда, в серию запустить не удастся, слишком сложный и ресурсозатратный проект… Но сам факт! — с жаром произнесла ненормальная лошадка.

Я хмыкнул и налил себе еще выпивки.

Самодвижущаяся повозка, работающая на электричестве? Сдается мне, что это какое-то кривое дерьмо, лишь отдаленно напоминающее электромобиль. А она так гордится…

Ну, в принципе да, для этих сказочных лошадей — это действительно успех. Они же ни хрена не могут, разве как своей гребаной магией пользоватся!

— Рад за вас… Но, причем, тут тот хрен с фотографии? — вновь попытался я вернуть разговор в нужное русло.

Кобылка недоуменно уставилась на меня, явно не понимая, почему это я не восхищаюсь их успехами, но поборов себя, всё же ответила:

— Понимаете, Древними интересуемся не только мы… Неделю назад на нашу экспедицию, движущуюся за очередной поставкой зебринского нитроглицерина, было совершено нападение… — пони осеклась, видимо, собираясь с силами.

— К этой экспедиции был приписан недавно найденный нами поисковый модуль. Вы с ним уже встречались, именно он передал вам моё послание… — проговорила белая пони и снова замолчала.

— По этому вашему “модулю” у меня отдельный вопрос, но это потом. На ваших людей.. Тьфу, поней! Подчиненных, короче, напал этот самый мужик в броне, я верно понял? -не удержался я, когда молчание затянулось.

— Да… Графическую пластину с модуля вы уже видели… Действуя по программе, он не стал принимать участия в бою и вернулся обратно в нашу мастерскую. Я подозреваю, что напавший действовал по заказу “Светлого пути” — компании, которая является нашим прямым конкурентом. В пользу этой теории говорит то, что о поставках нитроглицерина знали только они. — грустно сказала начальница и, выпив свою порцию виски, посмотрела на меня с явной просьбой в глазах.

Вздохнув и закурив, я встал с дивана и молча наполнил её стакан. Чувствовать себя прислугой было не очень приятно, но выражать своё недовольство я не стал. Уж больно поникла эта еще недавно грозная лошадка, так сильно привыкшая всеми командовать.

— Спасибо… — вымолвила она и приложилась к выпивке.

— И почему же вы решили, что этот самый “Путь” был единственным, кто знал о ваших поставках? — произнес я, присаживаясь обратно на диван.

Начальница вздохнула и тихо ответила:

— Они были нашим дочерним предприятием… До тех пор, пока не нам не встретился этот человек. Сначала Рональд перестал писать отчеты, затем стал игнорировать указания, а потом я узнала, что они уже зарегистрировали собственное независимое предприятие, подмяв под себя половину нашего оборота. А теперь вот — решили забрать вообще всё… — глядя на полупустой стакан, закончила грустная пони.

Я уже хотел прервать вновь наступившую паузу, но кобылка в берете сама заговорила:

— Мне мало что известно об этом человеке. Он общался только с Рональдом и хоть мне и хотелось увидеться с ним лично, но у меня слишком много работы, чтобы отлучаться из главного офиса. — виновато развела копытами начальница.

Офис? Этот склад, что ли? Мда, видимо, их товар и вправду не пользуется особым спросом.

— Возможно, он угрожал Рональду, а может — что-то еще… Я не знаю. Но одно мне известно точно — смерть моих сотрудников должна быть отомщена… Денег у нас достаточно, и я могу щедро отблагодарить вас, но вас ведь интересуют не только деньги? — перейдя на шепот спросила владелица офиса.

— Хм, вы хотите… — начал было я, но кобылка перебила:

— Крылья.

Я непонимающе уставился на неё:

— Какие еще крылья!?

— Вы понимаете, что я хочу прекратить агрессивные действия со стороны своей же дочерней компании? Каким образом вы это сделаете, мне тоже понятно. — всё так же тихо проговорила кобылка.

Я уже хотел вновь задать свой вопрос по поводу крыльев, но лошадка опередила меня.

Допив свою порцию алкоголя и поправив берет, она спокойно сказала:

— Вы ведь хотите сдержать своё обещание перед Сэйли, верно? Услуга за услугу, наша компания сможет вам помочь… — заговорщицки закончила начальница.

— Крылья для Сэйли… Вы правда сможете это сделать? — с плохо скрываемой радостью в голосе спросил я.

Пообещать мелкой, что всё будет хорошо и добрый дядя всё сделает — это одно, а вот и вправду выполнить обещание… Блин, убивать этого мудака я не собираюсь, но Сэйли…

Интересно, они следили за мной или и вправду слухи?

Черт, а эта лошадь знает, как меня заинтересовать!

— И ногу тоже. Если вас это интересует, я могу рассказать вам подробности. Вы согласны? — с лёгкой улыбкой сказала пони и уставилась на меня в ожидании ответа.

Скосив глаза на почти что пустую бутылку, я встал с дивана и подошел к буфету.

— Я надеюсь, вы понимаете, что пытаться кинуть меня было бы ошибкой? — тихо проговорил я, стоя спиной к начальнице и выбирая новую бутылку.

— Рассказывайте… А я пока коньяка налью. Поспать нам, видимо, не удастся… — еле скрывая своё возбуждение, продолжил я, возвращаясь к дивану с новой бутылкой в руке.

Завалить тяжело вооруженного и упакованного по самые яйца бойца — это, конечно, сложно, да и не слишком хочется, но всё же…

Мне и самому было безумно интересно — что это за мудак и откуда у него такие прибамбасы? А вдруг он русский и мне удастся с ним поговорить?

Хотя он может быть и агрессивным. Эта чокнутая инопланетная херотень, по всей видимости, не могла найти нормальных людей, а закинула сюда кучу каких-то ёбнутых придурков, навроде Леры и негров с морпехами.

Впрочем, судя по всему, я тоже не шибко от них отличаюсь. За полтора месяца совершил девять убийств. Причем — с особой жестокостью. И самое главное — трезвый...

Гены, мать их!

71

— Нечестно… Мы ведь столько работали! — обиженно фыркнул Макинтош, катая копытом по полу пустую бутылку из под сидра.

— Да пиздец вообще… — буркнул Скоков, затягиваясь уже третьей сигаретой за последние полчаса.

В подвале уже и так было сильно накурено, но приятелей это не смущало. Их куда больше волновал тот факт, что в городе проходит праздник сидра, всё пьют и веселятся, а их, несмотря на проделанную работу, не позвали.

И даже более того, когда Скоков попытался налить себе выпивки самостоятельно, то наткнулся на бурное негодование со стороны Эпплджек и был вынужден уступить:

— Совсем уже спился, да еще и брата моего споить собрался!? А ну пошел вон отсюда, пока копытом по яйцам не огреб! — сказала яблочная пони в ответ на просьбу Алексея выдать ему бочонок с сидром.

Когда Макинтош вместе с Алексеем решили отметить празник по старинке — в подвале, то обнаружили что все запасы алкоголя испарились в неизвестном направлении.

— Блин, пацаны там бухают, а мы тут, как два чмошника, сидим… Полный отстой! — проворчал рядовой, туша сигарету о ботинок.

— Агась… — кивнул красный жеребец и пнул пустую бутылку в сторону.

— Надо что-то делать. Ну это вообще не вариант — тут сидеть! Посмотри в чане, может осталось чего? — проговорил боец и принялся осматривать пустые стеллажи в поисках завалявшейся бутылки.

— Нету там ничего… Три раза уже смотрел. — грустно заключил Биг Мак, скосив взгляд на здоровенный сидрогонный аппарат.
“Вот же дерьмо! Лукин свалил, такой шанс представился, а эти ёбаные лошади выпить не дают! А Лисин с Пугой там хуярят, поди… Сволочи! Про корешей и не вспоминают!” — с досадой подумал Алексей, закуривая новую сигарету.

Тот факт, что его сослуживцы сейчас участвуют в местном празднике несмотря на его своего товарища, жутко бесил бойца. Особенно его раздражала мелкая, противная единорожка, которая тоже отказалась угостить Алексея сидром.

И не просто отказалась, а еще и предупредила Эпплджек с Бабулей, чтобы ни при каких обстоятельствах не давали Скокову с Макинтошем пить.
“И какая моча этому дебилу в голову стукнула?” — негодовал рядовой, когда выяснилось, что лейтенант на время своего отсутствия оставил Лиру за главную.

Еще большее изумление у Скокова вызвало полное согласие и всяческое содействие такому решению, со стороны Кабанова.

— Может, наверху что есть? — с надеждой в голосе предложил жеребец, глядя на Алексея.

Скоков скривился, словно от боли, и раздраженно ответил:

— Да нет там нихуя! Смотрел уже… — закончил боец и со злостью отшвырнул от себя недокуренную сигарету.

— Может Сэйли попросим? Или Спайка? — вновь попытался найти выход из ситуации Биг Мак.

Рядовой лишь покачал головой.

Дракончик уже наверняка предупрежден об их “завязке”, а мелкой и не продадут даже.

Да и просить детей сгонять за бухлом Скоков не собирался.

— Ну нахрен, малую за сливой гонять! Что я, черт какой-то? А Спайк… Да этот говнюк Кабану скоро заместо жены станет. Мы с Тамарой ходим парой, блин… — скептично отозвался боец, на предложение своего собутыльника.

Красный понь грустно хмыкнул и, выплюнув изо рта травинку, с досадой произнес:

— Ну не честно! Мы ведь столько времени на эту машину угробили! А они… Тьфу… — не в силах продолжать, он сплюнул на пол.

— Да ладно, забей уже. Я вот думаю, может… Погоди… — произнес Алексей и принялся принюхиваться.

— Ничего не чувствуешь? — возбужденно спросил Скоков у жеребца и, продолжив жадно вдыхать воздух.

— Ну… Горелым чем-то пахнет. Трава, что ли? — задумчиво протянул Макинтош.

— А ну-ка… — буркнул боец, уставившись на нагромождение плетенных мешков в углу, куда он кинул свой бычок.

Быстро приблизившись к нагромождению и сдернув старый, дырявый плащ, Алексей обомлел.

— Твою мать, да это же конопля! — воскликнул он, глядя на свой окурок, что тлел на куче сушенных листьев конопляного дерева.

Биг Мак фыркнул и, недоуменно посмотрев на человека, произнес:

— Она самая. Валяется тут уже… Не знаю, может быть год? Мы веревок наплести хотели, а она высохла вся! Всё выкинуть забываю…

— Я тебе выкину! Совсем сдурел что-ли!? — горячо крикнул Скоков, зачем-то собирая горсть сушеных листьев в мешочек, что использовал заместо кошелька.

Макинтош удивленно покосился на своего товарища.

Алексей всегда казался ему странноватым, но сейчас он выглядел просто ненормальным.
“Он её есть собрался, что ли?” — подумал красный понь, глядя как боец принюхивается к мешочку и одной рукой шарит по карманам.

Наконец, оторвавшись от своего кошелька, рядовой взглянул на Макинтоша торжествующим взглядом и деловито спросил:

— Вы ведь никогда не пробовали её курить, да?

— Н-неа… — буркнул конь, внимательно следя за Скоковым.

Биг Мак помнил, как рядовой рассказывал ему, про то, что если долго пить, то к нему придет какая-то белочка. Что за белка такая, красный пони не знал, но то, что этот злой дух способен одним своим появлением свести человека с ума, Макинтош прекрасно понял.

— Леш, может к сестре Рэдхарт сходим? У нее микстурки есть… На спирту. — осторожно начал говорить жеребец, не спуская глаз со своего друга.

Скоков посмотрел на Макинтоша, словно бы тот только что одел женскую юбку и начал распевать известные песни Бориса Моисеева.

— Не тупи, а? Сгоняй лучше, бумаги спионерь. Да не ссы, нормально всё будет, ты просто не пробовал! Ваше яблочное пойло отдыхает по определению! — еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться, произнес боец и вновь принялся шарить по карманам.

— Ну ладысь… — буркнул Биг Мак и неуверенно двинулся на выход из подвала.

Откровенно говоря, ему не хотелось оставлять своего товарища в таком состоянии, но фраза об отдыхе семейной алкогольной продукции пробудила в нем неподдельный интерес.
“У бабули вроде подшивка старых газет была...” — подумал Макинтош, поднимаясь по лестнице.

— Только немного! Еще не хватало, что бы она тут… Я надеюсь, ты понял. — уже более тихо закончила Черили, с опаской глядя на сидящую за столом довольную Сэйли с кружкой одетой на копыто.

— Да ничего не случится, у него же крепость… Ну дай бог, процента три! — успокаивающим тоном сказал Лисин и потрепал вишневую кобылку за гриву.

Ефрейтору больших усилий стоило убедить свою подругу в том, что Сэйли тоже можно выпить немного сидра. Учительница явно была не в восторге от такого предложения — всё-таки спаивать свою ученицу в её планы совсем не входило, но поддавшись на уговоры своего ухажера, пони самолично купила целую кружку для кобылки.

Очереди возле прилавка Эпплджек уже не было, и почти все праздновавшие пони сидели за заранее расставленными летними столиками, на городской площади.

Мэр что-то бубнила с трибуны, рассказывая о том, какой рекордный урожай яблок они соберут в следующем сезоне, но на неё уже мало кто обращал внимания.

К концу подошла уже сорок пятая бочка с сидром, и отдыхающие пони были уже слишком навеселе, чтобы задумываться над рекордными урожаями.

— Я в тринадцать лет уже мог водку пить, не закусывая! Правда, батя ругался… Лошадей мыть заставлял… — хвастался Кабанов своими сомнительными достижениями перед пони-подростком.

Черили грозно поглядела на здоровяка и, смягчившись, обратилась к Сэйли:

— Одна кружка, не больше! И не вздумай брать пример с младшего сержанта! А то такой же станешь!

Кобылка неуверенно посмотрела на свою учительницу и опасливо отпила из своей кружки.

— Пузырьки щекочут… А ведь вкусно! — заключила маленькая пони и вновь приложилась к кружке.

— Ну, а я что говорил… — пробурчал Кабанов, явно обиженный словами Черили.

Вишневая пони уже собиралась прочитать лекцию о вреде чрезмерного употребления алкоголя, особенно в подростковом возрасте, но не успела.

— Нигде не могу их найти… Как сквозь землю провалились! — с досадой сообщила Лира, приближаясь к своей компании и присаживаясь на стул возле Кабанова.

— Да ладно тебе… Ничего не случится, наверное. — попытался капрал успокоить свою временную начальницу.

— Надеюсь… А то мне не хочется потом самостоятельно улаживать конфликт с администрацией города. — важно проговорила аквамариновая пони, пытаясь скрыть своё беспокойство за напускной серьезностью.

То, что Пугачев, не успев выпить и пары кружек сидра, куда-то испарился, очень взволновало кобылку. Но еще больше её беспокоила пропажа Гильды, что так же испарилась в неизвестном направлении.

Помня о их взаимной неприязни, единорожка всерьез опасалась, как бы не вышло чего.

— Серега просто перепил, в казарме небось отлеживается! — решил предположить Лисин свою версию о пропаже Пугачева.

Черили усиленно закивала, всем видом показывая, мол- так и было!

Скосив взляд на довольную Сэйли с кружкой в копытах, единорожка вспыхнула:

— Какого сена!? — воскликнула она, да так что маленькая пони, едва не выронила кружку:

— Товарищ младший сержант, да как же вы следите за личным составом, раз они у вас во время культурно-досуговых мероприятий молодое пополнение спаивают! — не моргнув глазом, выпалила Лира прямо в лицо Владимиру.

— Ну, я это… — но оправдаться капрал не успел.

Со стороны сцены послышались испуганные вскрики, а секунду спустя донесся громкий визг мэра Понивилля:

— Что вы делаете!? — испуганно визжала кобылка со сцены.

Моментально потеряв интерес к кружке Сэйли, вся компания обернулась на сцену.

— Зря не налили… — пробурчал младший сержант, с тоской глядя на Скокова, что сидел верхом на Биг Маке.
“Сладкая парочка алконавтов” — как её уже стали называть в городе, стояла прямо на трибуне и ничуть не смущалась своего внешнего вида.

Формы на рядовом не было, заместо её, он был вдет в какую-то занавеску, закрученную на подобие татарского халата. Единственной военной деталью, что Алексей не стал снимать, были берцы.

Макинтош тоже решил было приодеться, но куда более прозаично.

Судя по всему, старший брат Эпплджек был уверен, что изорванный мешок, одетый поверх армейского кителя, является последним писком столичной моды.

— Сгинь, чудище лесное! — завопил рядовой со сцены, явно адресуя свой посыл в сторону мэра.

Зрелая пони в очках лишь в изумлении открыла рот, тщетно пытаясь подобрать нужные слова.

— Товарищ рядовой, немедленно покиньте трибуну!!! Вы пьяны!!! — прокричала Лира, вскакивая со стула и направляясь в сторону помоста.

Но ни Скокова, ни Макинтоша нисколько не взволновали слова единорожки.

— Пьёте, басурмане проклятые!? — протяжным голосом завопил Алексей со сцены в сторону испуганных пони, сидящих за столиками.

— Пьют!!! — вскрикнул Макинтош, явно недовольный всеобщим праздником.

Рядовой недовольно покосился на своего “коня” и вновь обратившись к собравшимся, произнес:

— Русь-матушку пропить хотите!? Чудища поганые!!! Не бывать тому, ибо азъ есмь царь!!! — надрывно крикнул боец и, ойкнув, поспешно добавил:

— То есть… Алеша Поповович, есмь азъ! Или как там правильно?

Лира уже почти что взобралась на сцену, что бы успокоить не меру разбушевавшихся собутыльников, но не успела.

Макинтош, резко поднявшись на дыбы и чуть не скинув с себя рядового, развернулся на месте и спрыгнул со сцены, едва не раздавив ближайший столик.

Сидящий за столиком желтый понь, взвизгнув, сорвался с места и поспешно отбежал в сторону.

— Прекратите безобразие!!! — крикнула Черили в сторону невменяемых приятелей.

— Сама ты безобразие! — огрызнулся в ответ Алексей, сидя на Макинтоше.

— Агась… — поддакнул его приятель.

Кабанов, спокойно наблюдавший за происходящей возле него вакханалией, вдруг услышал чей-то нежный голосок у него за спиной.

— День добрый! Надеюсь, я не опоздала? — притворно виновато произнес знакомый голос.

Обернувшись в сторону звука и осмотрев источник, Кабанов обомлел.
“Сегодня что, из космоса излучение неблагоприятное!?” — недоуменно подумал он, осматривая знакомую кобылку.

— Что-то не так? — обеспокоенно спросила Рэрити, нервно поправляя фуражку и выискивая на своём мундире пятна.

— Не так… — буркнул Лисин, тоже обернувшийся на голос единорожки.

— Ну, Лира передала мне просьбу мистера Лукина по поводу военной формы для офицера Хувс… Вот я и сшила пробный экземпляр. — явно обеспокоенная реакцией людей, проговорила кобылка.

— Ты его сама придумала? — осторожно спросил ефрейтор, осматривая свою начальницу.

Рэрити и правда была одета в военную форму, но отнюдь не российскую и даже не в советскую и не в американскую.

На кобылке, отражая солнечные лучи, была одета форма старшего офицера Третьего Рейха. Небольшие отличия, вроде нарукавной повязки с изображением перевернутой подковы вместо свастики или кокарды, идентичной кьюти-марке модельерши, не сильно бросались в глаза.

— Конечно, сама! — с гордо поднятой головой, ответила кобылка.

— Ну, правда, подсмотрела немного, какая форма у людей была. Лира мне свои рисунки для примера показала… — немного погодя, всё же созналась Рэрити.

Кабанов уже хотел было предупредить единорожку о том, что в данный момент происходит на празднике, но его опередили эти самые происходившие.

— Выходи биться, чудище рогатое! — прокричал рядовой невменяемым голосом, быстро оказавшись возле Рэрити.

— Биться будем! — поддакнул из под Скокова Макинтош.

Алексей недоуменно посмотрел на своего “коня” и тихо, но грозно сказал:

— Конь Алеши Поповича не разговаривает!

Рэрити, ошарашенно вытаращившись на двух накуренных приятелей, возможно подумала, что это какая-то шутка и решила её поддержать:

— Здравия желаю, товарищ Алеша Попович! — официальным тоном сказала кобылка, вытянув вверх переднее копыто.

Несмотря на то, что кобылка, судя по всему, всего лишь скопировала стандартное гвардейское приветствие, людьми это приветствие было воспринято не иначе как нацистское.

Ошарашенно посмотрев на единорожку, Скоков помотал головой, словно пытаясь стряхнуть с себя это наваждение.

Обнаружив, что наваждение не стряхнулось, Алексей поднял вперед руку, словно держа воображаемый меч и прокричал:

— Гитлер капут, чудище рогатое!!! — закончил он и пришпорил своего приятеля.

— Эй, Леха, больно же! — обиженно буркнул Макинтош, но поспешно сообразив, что вышел из предложенной ему роли, исправился:

— Иго-го!!! — заржал Биг Мак и ринулся в атаку на несчастную модельершу.