Винил и Октавия: Университетские дни
Глава 1
Территория Западно-мейнхэттанского университета, по меньшей мере, поражала. Находясь на вершине поросшего травой плоскогорья, она представляла собой чудесный сплав инженерной мысли и искусства. Заметнее всего были лекционные залы пегасов и лаборатории, парившие над кампусом; усеянный деревьями и кустами центральный двор, по которому пробегал небольшой ручей, и откуда, пересекаясь, расходились лучами в стороны две основные дорожки, по сторонам которых располагались остальные сооружения университета; и, разумеется, целый ворох произведений абстрактного искусства, разбросанных повсюду без какого-либо видимого порядка.
Это было начало учебного года, и все первокурсники метались туда-сюда, поглядывая на карты, изредка набираясь смелости спросить дорогу. Все первокурсники, кроме двух.
Первой была земная пони с бледно-пепельной шёрсткой и прямой угольно-чёрной гривой. Её шею украшал розовый галстук-бабочка на белом воротнике. Это был её единственный предмет одежды, но большего ей и не требовалось. Каждый её шаг был твёрдым и уверенным, и, несмотря на сравнительно юный возраст, чувствовалось, что она куда более умна, чем все остальные пони вокруг.
Но это не значит, что она была самодовольной; напротив, она была чрезвычайно вежлива и дружелюбна с каждым, кто обращался к ней. Она указывала дорогу первокурсникам, уже успев запомнить местоположение всего и вся на кампусе, и помогала остальным чувствовать себя уверенней в новой обстановке, которая так сильно отличалась от привычной им средней школы, которую многие, включая её саму, недавно окончили.
Её звали Октавия, виолончелистка, изучавшая теорию музыки (классической), историю и, как ни странно, психологию.
Второй пони была белая единорожка с электрически-синей гривой, которая уже повидала тысячу вечеринок и повидает ещё миллион. Её глаза скрывались за парой тёмно-фиолетовых очков, за которыми нельзя было рассмотреть абсолютно ничего. Она шагала уверенно, но непринуждённо, качая головой в такт музыке, слышной ей одной. Подходивших она награждала ухмылочкой и дружеским ударом копыта, остальным же оставалось лишь наблюдать за тем, как она выделялась из общей массы, даже не говоря ни слова.
Но это не значит, что она вела себя по-хозяйски; напротив, с любым, кто заговорил с ней, общалась спокойно и беззаботно. Она перекидывалась фразами о коллективах и исполнителях с другими любителями музыки, приметившими её, но ни с кем не говорила подолгу. Бросив школу, она умудрилась поступить сюда и знала, о чём говорит, когда дело касалось электронной музыки.
Её звали Винил, ди-джей, изучавшая теорию музыки (современной), рисование и, как ни странно, психологию.
Впервые они встретились на выходе из аудитории, едва соприкоснувшись плечами. Обе не сказали ни слова и забыли друг о друге спустя считанные минуты.
Более тесное знакомство произошло, когда они ждали преподавателя возле кабинета. Двадцать три пони в неловком молчании.
Стремясь не быть просто частью толпы, Октавия повернулась к ближайшей пони, которой, так уж случилось, оказалась Винил.
«Здравствуй, я – Октавия, рада с тобой познакомиться», — приветливо сказала она, протягивая копыто.
Вместо того, чтобы пожать его, белая единорожка с силой шлёпнула по нему и улыбнулась: «Чё как? Я Винил Скрэтч, ты, наверняка, слышала обо мне».
Осторожно поставив ушибленное копыто, Октавия покачала головой: «Нет, боюсь ,что не слышала».
«Ди-джей Пон-3 ни о чём не говорит?» — брови единорожки подпрыгнули, словно пытаясь пробудить в памяти виолончелистки нужные воспоминания.
«Нет».
«В таком случае, тебе не помешает прошвырнуться по клубам, моя музыка гарантирует веселье».
«Исходя из своего опыта, могу сказать, что понятие ‘прошвырнуться по клубам’ редко когда связано с положительными эмоциями и впечатлениями».
Ди-джей с любопытством вскинула голову: «Почему ты так говоришь? Звучит по-дурацки».
Нахмурившись, Октавия ответила: «Как говорю? Я всегда так разговариваю».
Рассмеявшись в ответ, Винил вскоре поняла, что с ней не шутят: «О. Стой. Ты из Кантерлота что ли?»
«Нет, я родилась здесь, в Мейнхэттане. Но спасибо за комплимент», — ей польстило то, что её приняли за уроженку Кантерлота.
«Угу, не за что», — ди-джей поняла, что их понятия о том, что значит быть из Кантерлота, сильно разняться.
На её счастье в этот момент появился преподаватель. Им оказался высокий оранжевый жеребец с красной вьющейся гривой. Казалось, что при каждом шаге его ноги пружинили, а хвост беспрестанно вертелся из стороны в сторону. Каждая его частица словно кричала «Давайте же начнём учиться!»
Пони забрели в класс и заняли свои места за тремя большими беспорядочно расставленными столами. Октавия аккуратно уселась рядом со своей новой знакомой и достала блокнот и ручку, в то время как Винил со вздохом свалила свои сумки прямо на стол.
«Итак, ребятки, давайте знакомиться. Меня зовут Псих. Да, я знаю, и о чём только думали мои родители?» — он рассмеялся. В одиночку — «Но, выходит, что они были весьма дальновидны, ведь я буду вести у вас курс Психологии! Разве не великолепно?» — он снова рассмеялся, и снова к нему никто не присоединился. Ни единой даже лёгкой улыбки, он продолжил — «А вы тихони, не так ли? Но ничего, я это исправлю. Давайте-ка сыграем в одну игру, чтобы узнать друг друга».
Наконец, аудитория откликнулась: все разом застонали. Удивлённая их поведением, Октавия решила высказать своё мнение: «Серьёзно, а чего вы ждали? Это же первая неделя учёбы».
Псих пожал плечами: «Она, знаете ли, права. Это обычное дело».
«Это не значит, что нам это должно нравиться», — проворчала Винил под одобрительное бормотание окружающих.
«О, уверен, вам понравится. Однако», — он указал на Октавию и ди-джея — «Я видел как вы разговаривали по пути сюда, так что, мне придётся вас рассадить. В конце концов, какой смысл знакомиться с тем, кто и так ваш друг».
В то время как виолончелистка начала говорить, что они едва знакомы, Винил уже перенесла свои сумки на пустое место в другом конце класса: «Пока, Октобия».
«Меня зовут Октавия».
«Да без разницы», — единорожка зашагала к своему новому месту.
Псих наблюдал за этим с большим интересом и едва заметной улыбкой. Закивав головой, он вновь привлёк внимание к себе: «Я хочу, чтобы вы поговорили с пони рядом с вами и узнали как можно больше, а через десять минут вы представите друг друга».
В итоге, сие мероприятие заняло куда больше десяти минут, так как Псих с большим удовольствием слушал то одну, то другую беседу. Наконец, он остановил их и начались взаимные представления. Большинство из них были достаточно точными, разве что встречались ошибки в именах.
«Это… эм… В-Винил Хэтч», — произнесла небольшая кобылка с дрожью в голосе.
«Скрэтч! Винил Скрэтч! Говори правильно!» — рявкнула ди-джей.
«П-Прости!» — пропищала та: «Это Винил Скрэтч и она… эм… п-пишет электронную музыку и иногда выступает в клубах».
Псих одобрительно ударил копытом о пол: «Отлично Лиликап!» — раздался одобрительный шёпот класса и несчастная пони с облегчением села обратно на стул.
«А теперь, как насчёт тебя Октавия. Представь нам своего, как я надеюсь, будущего друга».
«Как пожелаете», — серая кобылка встала — «Это Бонбон. Она любит делать всяческие кондитерские изделия. Она пошла на курс психологии, чтобы узнать, как привлечь больше покупателей в свой магазин. Например, её интересует, какие цвета сильнее привлекают внимание и тому подобное».
«Великолепно ,Октавия. Очень коротко и по делу»,- кобылка улыбнулась в ответ на похвалу и села на место — «Бонбон, не представишь ли теперь нам Октавию?»
Обладательница тёмно-синей гривы с розовыми прядями, Бонбон выглядела как типичный студент университета, вроде тех, что рассказывают о ценности образования с рекламных проспектов:
«Это Октавия. Она изучает теорию музыки и историю… и играет на… скрипке?» — сказала она с надеждой в голосе.
«На самом деле, на виолончели».
«Ой, прости».
Винил выкрикнула через весь класс: «Погоди-ка, я тоже изучаю теорию музыки и не видела тебя ни на одном занятии».
«Во имя Эквестрии, с какой стати ты изучаешь теорию музыки?» — скептически ответила пони, которой был адресован выкрик.
«Я ди-джей. Ты что, не слушала мисс застенчивость?»
«Чтобы быть ди-джеем специальное образование не требуется».
«Какого сена ты только что вякнула?!»
Тут неохотно вступил преподаватель: «Полегче, вы двое. Я точно знаю, что есть два курса теории музыки, один – теория классической музыки, другой – современной. Нет смысла спорить. Думаю, у вас найдётся что-то общее, учитывая, что вы обе любите музыку».
«Ага, мы обе любим современную музыку – упс, ошибочка! Ты же любишь классическую, не так ли, Октавия? Какая жалость. Каково знать, что даже обезьяну можно научить играть на твоей виолончели. Я как-то видела такое в цирке», — ди-джей показала язык.
«Современная музыка?! Да весь этот скрежет и лязганье сродни ритму, который примитивные пони выбивали палками на камнях. У тебя с обезьяной больше общего, чем со мной, макака», — несомненно, обиженная, темногривая пони не собиралась просто так терпеть оскорбление своей музыки.
Винил вскочила так резко, что её стул опрокинулся: «Как ты меня назвала, сноб?»
Тоже поднявшись, Октавия продолжила стоять на своём: «Я назвала тебя макакой».
«По крайней мере, макаки умеют отрываться, ханжа!»
«О да, уверена, ты всё об этом знаешь, оторва!»
От услышанного у ди-джея под аккомпанемент изумлённых вздохов отвисла челюсть, но единорожка быстро оправилась и прищурившись сделала шаг к виолончелистке: «Всё, что ты делаешь, это елозишь палкой по струнам и ты называешь меня примитивной? У моей же музыки такое звучание, что ты себе и представить не можешь, ни то, что насладиться им!»
От злости Октавия заскрипела зубами и тоже сделала шаг вперёд: «Кого ты пытаешься обмануть? Создание музыки требует мастерства!»
Винил двинулась в направлении источника своего гнева, с трудом подавляя желание засмеяться, которое вечно возникало, когда на неё кто-то кричал. Из-за этого разборки с директором её школы всегда были очень напряжёнными. «Так ты называешь меня обманщицей?» — угрожающе произнесла она.
Тот факт, что гордая серая пони замялась, прежде чем ответить, означал, что реплика возымела нужное действие. Ди-джей определённо умела запугивать. «Я… не хочу сказать, что ты обманщица, я хочу сказать, что создание твоей ‘музыки’ не требует и половины мастерства необходимого для игры на виолончели!» — дабы отыграться за секундную потерю самообладания, она сделала ещё один шаг, оказавшись лицом к лицу со взбешённой единорожкой.
С раскрасневшимися от крика щеками и брезгливо сморщенным носиком Октавия выглядела более чем забавно. Винил уже раскрыла рот, чтобы высказать всё, что думает, когда, наконец, вмешался преподаватель, решивший, что эти двое вот-вот перегрызут друг другу глотки: «Так, дамы, давайте-ка немного успокоимся. Как бы я не любил споры двух полных противоположностей на своих занятиях, и поверьте мне, я их обожаю, думаю, мне стоит прекратить это, пока всё не зашло слишком далеко».
Теперь, когда напряжение немного спало, кобылки оглянулись вокруг и увидели, что приковали к себе внимание всего класса. Винил неловко улыбнулась и почесала затылок по пути к своему месту, в то время как Октавия, слегка поправив причёску, вернулась за свой стол.
Вернув контроль над аудиторией, Псих хлопнул копытами: «Отлично! Только что вы могли наблюдать прекрасный пример конфликта двух личностей. Надеюсь, вы все делали записи!» — пони спешно бросились записывать всё, что могли упомнить — «Нам выпала уникальная возможность. Изучение предмета на практике гораздо лучше чтения учебников, знаете ли», — он умолк на мгновение, собираясь с мыслями и глядя на настенные часы — «Сейчас у нас уже ни на что не хватит времени, но у меня есть идея для следующего занятия», — когда пони начали собирать вещи, преподаватель поделился своим замыслом — «Октавия, я хочу, чтобы вы с Винил провели время вместе на выходных».
«Что?!» — завопили они в один голос на потеху остальным.
«Вы хотите, чтобы я провела время с… ней?!» — воскликнула Октавия.
«Ага, я, вообще-то, хотела повеселиться на этих выходных!» — добавила Винил, получив в ответ укол взгляда Октавии.
«Это нужно», — терпеливо начал Псих — «Для того, чтобы мы могли пронаблюдать, как отношения могут измениться с течением времени в лучшую или худшую сторону. Мы сравним наши записи с вашим поведением в понедельник, проанализируем и попытаемся сделать прогноз, основываясь на этих данных. Пожалуй, я буду просить вас двоих проводить время вместе чаще, чтобы у нас было больше материала. Конечно, это не предусмотрено программой обучения, но, думаю, можно расценивать это как небольшой занятный проект».
«Пойди на психологию, говорили они. Препод классный, говорили они», — бормотала Винил, заталкивая блокнот в сумку.
Преподаватель усмехнулся: «Уверен, всё не так плохо. Кто знает, может у вас найдутся общие интересы».
«Очень сомневаюсь», — Октавия застегнула сумки и забросила их на спину — «И чем нам, по-вашему, заниматься?»
Псих пожал плечами: «Сходите в бар, в кино, прогуляйтесь по городу. Это не имеет особого значения. Главное, чтобы вы были вместе».
«Значит, выпьем!» — заявила ди-джей.
«Алкоголь либо сделает тебя нормальной, либо абсолютно невыносимой. Я согласна рискнуть», – пробормотала виолончелистка, выходя из класса вслед за остальными пони – «Но я выбираю, куда мы пойдём!» — бросила она через плечо.
Со вздохом Винил последовала за ней. Когда они вышли на улицу под палящие солнечные лучи и начали взбираться на холм, двигаясь к центральному двору, единорожка заставила себя идти рядом с Октавией. «Ладно. Давай-ка кое-что проясним. Я дам те свой номер, но не вздумай мне смсить или звонить, если это не касается нашего задания, капиш?» — тут в воздухе появилась ручка с листком бумаги, окружённая белой аурой, и начала писать.
«Договорились. То же касается и моего номера», — одновременно с тем, как единорожка оторвала кусочек бумаги и засунула его в сумку серой кобылки, та достала блокнот и ручку. Они остановились на пару секунд, чтобы Октавия могла записать номер. Продемонстрировав незаурядные навыки каллиграфии, учитывая, что ручку она держала во рту, кобылка покончила с этим делом, и они продолжили свой путь – «Прекрасно. Только постарайся не отдать его по ошибке кому-нибудь из своих дружков».
«Угу. Я позвоню тебе завтра, и мы обо всём договоримся, так?»
«Будь так любезна, постарайся сделать это в нормальное время. Не все могут протянуть до четырёх утра на коктейле из алкоголя и кофеина».
«Да пошла ты, Октавия».
С этими словами они разошлись. Виолончелистка пошла на следующее занятие, а ди-джей — домой.
Они ещё ни о чём не догадывались, но их жизни уже начали меняться, танцуя в такт мелодии конфликта, неумолимо двигаясь к тому, о чём ни одна из них даже не мечтала.