Пепел

Встреча на закате

— Прошу позволения пойти с вами.

Когеренси смерила незнакомку взглядом. Короткая обесцвеченная грива, матово-чёрная шерсть, худощавая бесполая фигура, из белой чёлки угольком торчит рог. Одушевлённый электронный браслет восьмой ступени статуса — сама Когеренси теперь уже никогда не дотянется до пятой. И ясно видимый колдовской огонь на дне прозрачных глаз.

“Падальщица”, едва не сказала Когеренси. Ещё до первых строк переписки в терминалах она читала о таких, и уже тогда знать о них было противно.

— Да, позволяю — как и договорились. Но не говорите со мной, вы мне омерзительны.

Это разрешение не было формальностью. Вестница Чёрной Луны кивнула и сделала первый шаг. Ничтожный шанс на успех оправдывал подобное отношение. Она следовала за Когеренси — вдоль по улице, в опустевший парк, дальше и дальше по дорожкам, которые оставались дорожками только потому, что всегда должно быть право попасть туда, куда обычно не ходят — равно как и найти такое место. На изгиб почти у самого края, где обе камеры наблюдения отвечали исключительно Метрополии и никому больше. Сквозь деревья на поляну, заранее оконтуренную рунами “Пожалуйста, не тревожьте”.

Тройной закат отбрасывал в голубой сумрак тройные тени. Именно тройные, потому что обе они пока что могли видеть Чёрную Луну. Когеренси усмехнулась этой мысли и вышла в центр поляны. Между ней и небом не было ничего. Незнакомка уселась поодаль. Ровно настолько поодаль, чтобы дотянуться телекинезом, если ей повезёт. Она прекрасно знала, как пони называют таких как она. И не возражала, по сути.

Но в их маленьком тесном сообществе  предпочитали другое, красивое древнее слово — некромант.

Белая Луна зашла, и с последним лучом всплыла память о неодобрении. Когда-то Когеренси не сомневалась в своих способностях и была умелой охотницей на монстров. Этому больше не бывать.

Яркий белый свет заливал участок. Как ему и положено быть — свет правды и правосудия. Звучит восхитительно, пока однажды по другую сторону правосудия не окажешься именно ты. Они собрались вокруг — молодые, пришедшие после неё, и старые. Близкие знакомые и державшиеся холодно “коллеги”. Они окружили её, как волки раненого зверя. Волкам безразлично, что зверь всё сделал правильно, знаете ли. Им, в целом, тоже.

Ей следовало уделять больше внимания медицинским заклинаниям. Да, в ущерб боевым.

Её не желали видеть на участке. Ни на этом, ни на каком другом, никогда.

И Когеренси отправилась уделять внимание медицинским заклинаниям. Выбросив из дома все вещи, что напоминали о бывших друзьях и прошлой жизни.

Белая память, отпущенная Когеренси, рассыпалась искрами.

Сквозь синюю мглу начали пробиваться звёзды. Воздух стремительно остывал. “Я не простужусь?” подумала она и тут же рассмеялась в голос. Ох, Луны и Проклятая с ними! Даже если бы она оставила включенный подогреватель, или не закрыла окна от возможного выброса Красной, или оставила кота голодным, пока на мяуканье не придут соседи…

Она сглотнула комок в горле и резко вдохнула. Её рыжий друг ушёл на радугу слишком недавно. Она всё ещё думала о Хуктейле как о живом.

Медленно вернулась ледяная решимость. Не каждую жизнь доводится попробовать на вкус свободу знания, что всё кончено. По ту сторону нет страха, и оставшееся время твоё, только твоё.

Когеренси оглянулась на спутницу. Во тьме виднелось только светлое пятно гривы, голубое в густеющих сумерках. Она, конечно, не уходила. Как незаметное чужому глазу, но невыводимое с одежды пятно. Когеренси подумала, что тройной закат всё ещё может прервать Красная, и улыбнулась. Это было бы… удовлетворяюще.

Синяя Луна зашла, и с последним лучом всплыла память о жалости. Когда-то Когеренси знала, что ей предстоит долго учиться и была подающей надежды медичкой. Этому больше не бывать.

На этот раз сочувствие а не ненависть окутывало Когеренси со всех сторон и душило, разъедало кожу как невидимый газ. Взгляды новых коллег. Она всё сделала правильно. Ей так и сказали. Занесли это в личное дело. Искренне так считая. Она не могла знать, что заклинание ускорения регенерации ускорит и надежно спрятавшийся до поры рак. Наложенное со всем старанием, так, что к следующему осмотру будет слишком поздно. И только старый врач обронил: возможно, если бы вы проявили немного любопытства…

Трогательно простившись с коллегами уже по второй профессии, Когеренси отправилась проявлять любопытство.

Синяя память, отпущенная Когеренси, растворилась в полумраке.

На небе осталась Чёрная Луна в компании звёзд. Лес стал мешаниной угольных теней и резких флюоресцирующих пятен. Пятно не-света, по-настоящему видное только Её же Вестникам. Время, когда видно гораздо меньше, чем без неё. Но также — только под ней проявляются тайны. Сияли невидимые обычно насекомые. Проступили непонятные жилы на стволах деревьев. И конечно, фиолетовыми серными огнями горели на краю поляны глаза спутницы. Осталось недолго.

Чёрная Луна зашла, и с последним лучом всплыла память об открытии. Когда-то Когеренси сомневалась во всём, даже в себе, и была усидчивой, небесталанной исследовательницей. Этому больше не бывать.

Был праздник, и были поздравления. Она принимала их с каменной улыбкой. Она научно подтвердила и исследовала свой собственный феномен: пони, идеально сбалансированную по трём Лунам. Она доказала, что есть другие такие. К счастью, немного. Она доказала, что они никогда не смогут специализироваться для серьёзного успеха в профессии. Она доказала, что помочь ничем нельзя. Сыпьте конфетти и дуйте в соломинки.

На этот раз никто не посоветовал ничего.

Тогда Когеренси обратилась к легендам и сказкам. Примерно первая полузабытая детская книга дала ответ.

Чёрная память, отпущенная Когеренси, исчезла в пустоте.

Теперь на небе оставались лишь звёзды. Она взглянула вверх, отыскав глазами зодиакальную ленту, и загадала желание на падающую звезду.

Тело Когеренси вспыхнуло серебряным огнём. Огонь согревал, но не жёг. Плоть истаивала в нём,и это было хорошо. Она не умирала, она уходила с падающей звездой, как обещали сказки — чтобы вернуться в мир, где будут другие Луны. Мир, где для неё будет место, и, может быть, встретит рыжий кот.

Серебряный пепел закружился в облаке магии, подхваченный единорожкой. Медленно и аккуратно она пролевитировала несколько колб из укреплённого магией стекла. Неспешно заполнила склянки, прошептала над ними слова верного ритуала о той, что всё сделала правильно. Пропитываясь материальностью, пепел обрёл голубоватый оттенок. Такая удача выпадает несколько девяток раз в жизни. И хорошо окупается.

Она делала то, что необходимо. Необходимо тем, кому можно помочь. Кто ошибся и искалечил себе жизнь, выбрав неправильный путь, кто безвыходно застрял на нём. Только одно средство могло им помочь — “Путеводный звездопад”, обращающий вспять всё, кроме себя самого. Это дорого. И не спрашивайте, из чего его делают.