Винил и Октавия помогают музыкантам
Эпизод 5. Слёс
В хронологии это должна была быть 4 глава, но я затупил при переносе с Фикбука :3
Солнечное безмятежное утро. Октавия, как обычно, сидела перед окном и играла на виолончели. Закончив партию, серая пони поднялась и направилась к ящику, чтобы сделать себе чай. Открыв небольшой керамический ящичек, Октавия принялась искать высушенные листья бхаратского чая, перемешанные с высушенными мускатными орехами. Не найдя этот вид чая, Октавия обречённо вздохнула: "Придётся идти к Гурмет Твайнингс".
Октавия и Гурмет были подругами, по крайней мере так думала Октавия. Они познакомились пять лет назад, когда чайная пони приехала в Понивилль. Октавия захотела вспомнить историю их знакомства, но не смогла сконцентрироваться. Неяркое солнце вместе с лёгким ветерком делало погоду крайне приятной. Проходя мимо неспешно идущих парочек, Октавия по-настоящему наслаждалась жизнью. Казалось, ничего в мире не способно испортить её настроение: ни неожиданный дождь, ни кричащий где-то жеребёнок, ни Винил, скачущая навстречу. "Стоп, что?" — только и успела подумать Октавия перед столкновением.
— О, привет, Тави. — Сказала Винил, лёжа поперёк живота Октавии. — Что делаешь, как жизнь?
— Привет. Да вот, решила прилечь посреди улицы. — Октавия попыталась спихнуть диджейшу с себя, но та на удивление крепко держалась. — Может слезешь с меня?
— Лады. — Винил встала и поправила свои очки. — Знаешь, очень хорошо, что ты мне попалась.
— Опять нужна помощь в сочинении или исполнении песни? — С сарказмом спросила Октавия и поднялась.
— Не-а. Я приглашаю тебя на свидание: будем слушать музыку и бупаться. — Серьёзно сказала Винил.
Мордочка Октавии в мгновение покраснело до цвета спелого томата. Промычав что-то нечленораздельное, Октавия копытом поправила свою гриву.
— Ты... Ты серьёзно? — Спросила Октавия и посмотрела прямо в глаза (вернее, в очки) Винил. И получила в ответ такой мощный и громкий смех, что покраснела ещё больше.
— Ох, ну это было мощно. Ты бы видела себя в этот момент. — Сказала Винил, когда наконец перестала смеяться, и сделала смущённую гримасу. Тави хмыкнула. — Нет конечно. Я, конечно, та ещё нечестивая кобыла, но, чтобы оставить того бедного пегаса без единственного светлого лучика в его жизни — не, это уже слишком.
— Ну ты и... — Не найдя, чем закончить обвинение, ещё красная Октавия стукнула соседку в плечо.
— Справедливо. Ладно, перейдём к сути: так как пони в Кантерлоте не признают рок-музыку, то одна группа прибудет в Понивилль, чтобы дать концерт. У них не хватает диджея на это выступление, так что я буду играть вместе с ними.
— Приглашаешь меня послушать твоё выступление?
— Типа того. Концерт будет проводиться в амфитеатре за городом. Начало сразу после заката. — Винил бупнула Октавию копытом и пошла по направлению к дому.
Всё ещё смущенная Октавия пошла к Гурмет Твайнингс. Теперь ласковое солнышко лишь подогревало неприятные мысли и, в раздумьях, Октавия не заметила, как подошла к чайной лавке.
Чуть выше светло-коричневой двери двухэтажного дома находилась вывеска «Твайнингс». Фамилия владелицы заведения располагалась в виде дуги, а снизу была ручная подпись: "Из Понивилля". Отворив дверь, серая кобылка услышала нежный звон колокольчика. В нос сразу ударили разнообразные запахи: от древесно-смоляного запаха высушенного бергамота до нежного и дурманящего запаха жасмина, от освежающего запаха гвоздики до пряной паприки. Большую часть небольшой лавки занимали полки с тщательно рассортированными травами, чаями и добавками. Несмотря на ощутимую сухость, на кафельном клетчатом полу не было ни единой пылинки. За находившимся слева прилавком улыбалась сама владелица заведения. Лавандовая земнопони с её небрежно обрезанной розовой гривой не выглядела солидной, но Октавия знала, на что она способна.
Родившаяся в Альбионе Гурмет училась в Школе для одарённых кобылок при Королевском дворе. Закончив школу и поступив в Королевский Колледж в Лоундоне, Гурмет возглавила семейное дело — продажу чая самой королевской семье. Всё было прекрасно, пока однажды она поставила не тот вид чая. Несмотря на то, что королеве чай очень понравился, управляющий замком отстранил Твайнингсов от поставок чая королевской семье. Не стерпев позора, Гурмет отправилась в Эквестрию, где не знали ни её прошлого, ни прошлого её семьи. Так почти пять лет назад в Понивилль приехала небрежная на вид пони Гурмет Твайнингс.
Октавия встретила её на рынке и не ожидала узнать в этой, казалось бы, деревенщине, крайне образованную и интеллигентную пони. С тех пор Октавия регулярно встречалась с Гурмет, общалась с ней и пила чай, который потом и покупала.
— Доброе утро, мисс Мелоди! Прекрасная погода сегодня, не находите? — Гурмет вышла из-за прилавка к посетительнице, чем отвлекла последнюю от воспоминаний.
— Доброе утро, Гурмет. — При виде сияющей продавщицы Октавия не смогла сдержать улыбки. — Да, погода и вправду чудесная. А у тебя ещё не закончился дарджилинг?
— Мисс Мелоди, Вы меня обижаете. — Ответила Гурмет и рассмеялась. — Хоть дарджилинг и не пользуется тут особой популярностью, я регулярно заказываю его из Бхаратии. Вам как обычно?
— Пожалуй, сегодня я потрачу больше обычного. Отсыпь, пожалуйста, двести грамм первого сбора.
— Как скажете. С Вас восемьдесят битс. — Сказала Гурмет после замеров.
— Вот. — Октавия расплатилась с продавщицей. — Я смотрю, у тебя немного посетителей.
— Большинство пони покупают спрессованный чай или чай в пакетиках недорогих сортов, по типу третьего или четвёртого сборов Эрл Грея, а их проще и дешевле покупать на рынке. На самом деле, Вы — практически единственный мой постоянный покупатель. — Владелица чайной лавки немного опустила голову, чтобы Октавия не увидела грусти в её глазах. — Но ничего: я занимаюсь этим ради себя, а не ради прибыли.
"Хоть и терпишь убытки." – Мысленно закончила Октавия.
— Но ладно, не будем о грустном. — Гурмет поправила гриву и подняла голову. — Что у Вас нового?
— Мы с оркестром репетируем новую мелодию. А Винил будет временным диджеем в одной музыкальной группе, которая приезжает в город.
— Винил — это же ваша соседка?
— Да. Они будут играть в амфитеатре и начнут после заката. Я тут подумала, — сказала Октавия после небольшого молчания, — ты же нигде толком и не появляешься. Всё работаешь и работаешь, а надо и культурную жизнь вести — как никак ты закончила Школу для одарённых кобылок при Королевском дворе. — Гурмет немного покраснела и отвела взгляд.
— Хорошо. Я приду в амфитеатр к закату и принесу немного каймоси — может после концерта отправимся к ручью и попьём чаю.
— Договорились. Тогда я жду тебя на концерте. — Сказала Октавия и вышла из лавки.
Солнце уже находилось в зените, но из-за легкого ветерка практически не напекало. Вдохнув свежего воздуха, виолончелистка отправилась к дому. Вскоре надо будет идти на концерт, а она ещё не обедала.
Октавия сидела на среднем ряду вместе с Гурмет. В отличии от виолончелистки, которая одела воротничок с чёрной бабочкой, продавщица чая никак не изменилась.
— На самом деле я даже не знаю, как выглядят музыканты. — Октавия попыталась завести разговор.
— А знаете ли Вы название их группы? — Гурмет повернула голову к Октавии.
— Честно признаться, нет.
— Они называют себя "Слёс". Ничего не говорит?
— Вообще. Не знала, что Твайлайт с подругами любят рок. — Октавия указала копытом в сторону первого ряда, где присели шесть спасительниц Эквестрии.
Гурмет, если и хотела, не успела ничего ответить: солнце село и площадка озарилась светом магических кристаллов. Лучи, отражающиеся от кристаллов, устремились в небо, где между ними пролетели Вондерболты. "Я думала, они работают только на государство" — подумала Октавия, а шоу тем временем продолжалось: свет кристаллов утих, а из-под площадки вырывались несколько столбов пламени. Обжигающий жар чувствовался даже на среднем ряду. За столбами постепенно вырисовывались четыре больших тени и одна тень поменьше. Когда пламя утихло и кристаллы опять засветились, Октавия увидела... яков?
— Ну что, народ, готовы зажигать? — Один из яков широко улыбнулся и замахнулся копытом над гитарой.
Where dead men lies I'm paralyzed,
My brother's eyes are gone
And he shall be buried here, nameless marks his grave
Mother home, get a telegram and shed a tear of grief
Mud and blood, in foreign land, trying to understand
Where is this greatness I've been told?
This is the lies that we been sold
Is this a worthy sacrifice?
Great war
And I cannot take more
Great tour
I keep on marching on
I play the great score
There will be no encore
Great War
The war to end all wars
I'm standing here, I'm full of fear, with bodies at my feet
Over there in the other trench, bullets wear my name
Lead ahead, as the captain said and show them no remorse
Who am I to understand what have I become?
I do my duties, pay the price
I'll do the worthy sacrifice
I know my deeds are not in vain
Great war
And I cannot take more
Great tour
I keep on marching on
I play the great score
There will be no encore
Great War
The war to end all wars
And feet by feet
We pay the price of a mile here
Though men are falling, we see Heroes rise
We face the heat
As we are fighting until the dawn
So follow me and we will write our own history
Great war
And I cannot take more
Great tour
I keep on marching on
I play the great score
There will be no encore
Great War
The war to end all wars
Все пони во время песни подпевали и топали в такт, но Гурмет сидела на месте и не двигалась. По окончанию песни виолончелистка еле услышала, как её подруга сказала:
— Прекрасная песня. — Октавия впервые увидела, как Гурмет всплакнула.
Спустя три часа, после окончания концерта, Гурмет и Октавия зашли за кулисы. Там весело и непринуждённо Винил общалась с яками.
— Привет, Тави. Знакомься, это Броден, Сундстрём, Рёланд и Ван Дал. — Четыре яка, на вид никак не отличающиеся друг от друга, приподняли голову. — Ребят, это лучшая виолончелистка Понивилля — Октавия Мелоди.
— Приятно познакомиться. — Октавия слегка поклонилась. — А это Гурмет Твайнингс, пони, лучше всех разбирающаяся в чае. — Лавандовая пони учтиво поклонилась.
— Я хотела бы искренне поблагодарить вас за эту песню. — Опять поклонившись, Гурмет протянула якам коробочку с чаем. — Это и близко не может передать всей той благодарности, которую я к вам испытываю.
— Всегда пожалуйста. — Солист ещё раз улыбнулся, как вдруг позади пони послышались возгласы.
— Я тебе говорю, они обязаны написать песню про Вондерболтов. — Голос Рэйнбоу Дэш, как всегда, был звучен.
— Ты понимаешь, шо не все так обожают твоих Вондерболтов так, как ты? – Эппл Джек спорила с Рэйнбоу Дэш, когда шестёрка зашла в небольшое помещение, где находились яки и пони.
— Приветствую вас. — Твайлайт с подругами поклонилась якам. — Надеюсь, мы не помешали вам.
— Нет-нет, конечно нет. — Гурмет повернулась к выходу, но Октавия её остановила.
— Очень хорошо. Тогда можно ли задать вам несколько вопросов? — Твайлайт с подругами присели на диван.
— Да, конечно. — Ван Дал, с самой короткой чёлкой, быть заметнее всего.
— О чём заглавная песня, с которой вы начали концерт?
— Песня повествует о Великой Войне, она же Великая окопная. Эта была самая жестокая война в Грефропе. Общие потери, только среди военных, составили свыше восемнадцати миллионов пони, грифонов, чейнджлингов и прочих. Новая война должна была положить конец всем войнам. Война унесла множество жизней, поэтому в Грефропе и бывших альбионских доминионах и колониях — в Бхаратии, Оатстралии, Новой Морлии, Клёнаде — отмечается День Мака, как дань уважения всем погибшим на этой страшной войне.
— День Мака так называется, — неожиданно сказала Гурмет, — потому что на полях бельгикийского Фландра растёт множество маков. Фландр стал областью, где сотни тысяч солдат нашли свой последний покой. Также клёнадский поэт Бэрд Маккрей написал стихотворение "На полях Фландра", что стало впоследствии гимном всех ветеранов Великой Войны. Мой прапрадед, ушедший на фронт в двадцать лет, рассказывал о всех ужасах войны: днём они расстреливали снаряды в вражеские пулемётные гнёзда или шли в атаку на эти самые гнёзда, а ночью сидели в холодных траншеях, где хорошо распространялись дизентерия, тиф, оспа и другие болезни. Питались они твёрдым хлебом и жижей от картофельной похлёбки. Во время одной из атак мой прапрадед потерял убитым своего друга. От менингита в траншеях умер другой его друг. Сам он получил ранение в плечо, — Гурмет на себе показало это место, — и пролежал в госпитале почти три месяца. Там же его встретила новость о победе. Услышав её, все солдаты расплакались — настолько они были рады окончанию это ужасной войны. — Последние слова Гурмет произнесла почти шёпотом и со слезами в глазах. Октавия обняла подругу и положила её голову себе на плечо. В комнате установилась гробовая тишина, нарушаемая негромкими всхлипываниями чайной пони.
Когда та пришла в себя, Твайлайт задала вопрос:
— А почему тогда нигде в Библиотеке Кантерлота нет информации об этой войне?
— После этой войны была ещё Вторая Мировая, а потом Холодная война, в ходе которой, из-за действий Копытского Союза Эквестрия была превращена в доиндустриальную страну, но это уже совсем другая история. Поэтому все упоминания об истории до бомбёжки Эквестрии Копытским Союзом были уничтожены. — Ответил один из яков.
— Ясно.
— Тогда мы с Гурмет пойдём, если вы не против? — Спросила Октавия, и после кивка вместе с Гурмет вышла.
— Ты никогда не рассказывала, что твой прапрадед был на войне. — Сказала Октавия, когда они вышли на улицу.
— Мне не приятно вспоминать об этом: мой прапрадедушка умер, когда я уехала сюда.
— Извини, я не хотела... — Октавия покраснела, глядя на грустную подругу.
— Да ничего. Ты не виновата. Когда я была маленькой, мой прапрадедушка обучил меня искусству чаеведения. После того, как я переехала в Лоундон, он помогал мне поставлять чай королеве. Но когда нашу семью отстранили от этого дела я не могла смотреть в глаза прапрадедушке, который за все свои заслуги перед королевой заслужил звание рыцаря, и поэтому уехала в Эквестрию. Только здесь я узнала, что мой прапрадедушка умер, поэтому теперь я не могу вернуться в Альбион. — Гурмет держалась уверенно, стояла прямо и смотрела вперёд, но в её голосе чувствовалась грусть, а в глазах застыли слезинки. После небольшого молчания она сказала: — Пожалуй, я пойду домой.
— Тебя проводить?
— Нет... — Гурмет уже двигалась в сторону дома, когда Октавия догнала её и сказала:
— А может немного отвлечёмся? Попьём чаю в том месте, про которое ты говорила, посмотрим на восход?
— А ты действительно хочешь это сделать? — Личико Гурмет озарила небольшая улыбка.
— Конечно хочу.
Сначала небо к востоку от Понивилля начало розоветь у горизонта. Оно всё краснело и краснело, пока не стало ярко-красным. Тогда появилась сначала небольшая полоска света, потом небольшая дуга, которая всё увеличивалась и увеличивалась, пока солнечный круг не оторвался от земли и не начал подниматься. Наблюдая за этим действом и согреваясь от тёплого сэнтя, внутри Октавия чувствовала себя в гармонии с природой. Даже медитации в джунглях Бхаратии, где она бывала на отдыхе, не приносили такого расслабления и такого чувства общности с природой, как это. И, вспомнив про мрачный рассказ несколько часов назад, он вдруг представила себя на войне. Тёмные и холодные окопы, перевязанные и отхаркивающие кровь пони в грязной форме, запах гнили в воздухе — всё это возникло перед ней, как в реальности.