Это ведь конец, да?

Прохладный июньский вечер. Серая кобылка сидела около моря, вытянув задние копытца так, чтобы вода могла омывать их. Небо было окрашено в серо-синие тона, из-за облаков слегка выглядывал закатный розово-золотой свет. Находясь в полном уединении на вечернем пляже, она могла размышлять о чем угодно и сколько угодно. Кобылка глядела вдаль моря и все вспоминала.

«Почему ты пришла?» — спросила она, вытирая слезы.

«Мне интересно, что с тобой»

«Почему именно ты?..»

«А я самая любопытная»

Это была ее последняя поездка в музыкальной школе. Последний раз она может побыть с ребятами, которых знала на протяжении стольких лет. Последний раз побыть с ней.

«Только… Можно хотя бы один раз обнять тебя?»

«Конечно! Можно и не один раз»

Но это был последний раз. Первый и последний.

Октавия смотрела, как сменяются тона вечернего неба, которое, как ей казалось, в точности отображало ее настроение сейчас. Сожаление.

Они неплохо сблизились за эту поездку. Все эти дни она была счастлива, как никогда. Ведь это то, о чем она так мечтала – быть с ней. Она еще не чувствовала подобного, ни к одному пони, никогда. И вот она, наконец, получила то, чего так хотела, и что теперь? Теперь все заканчивается раз и навсегда.

Октавия поджала задние копытца, потому что уже холодало. Точно такой же вечер был вчера, когда они танцевали с ней на этом самом пляже. Где-то рядом играла ее любимая музыка, и они вдвоем, забыв про всех остальных, шли на звуки, танцуя. Когда музыка становилась все громче, она полностью входила в образ диджея, и Октавия не могла налюбоваться ею. Она чувствовала себя звездой. Она была великолепной.

«Винил, тебя там зовут… А что ты делаешь?»

«Тшш! – тихо ответила Октавия. – Не видите, она за пультом. Она – звезда»

Было совершенно ясно, кем станет Винил. Октавия знала, что она будет великой. Она восхищалась ею. Однако ей нравился в ней не только ее талант, ей нравилось все в ней –  ее глаза, ее голос, ее повадки, ее волосы, постоянно находившиеся в сумасшедшем состоянии. Она думала, что Винил никогда даже не посмотрит в ее сторону, но какая-то странная магия свела их в эти дни, сделала их даже чем-то близким к понятию «друзья». Но Октавия все же понимала, что Винил никогда не станет ее кобылкой. Нет, это было слишком абсурдным. Пускай Винил и вела себя немного «дерзко» для кобылки, ей все же нужен был какой-нибудь симпатичный жеребчик, который мог бы сделать ее счастливой. Октавия была уверена в этом, и это постоянно вводило ее в печаль на протяжении учебы в музыкальной школе.

Она давно поняла, что чувствует к ней. Поначалу это окрыляло ее: она как можно скорее прибегала на занятия музыки, все думая, там ли уже Винил; она приходила в школу даже в те дни, когда у нее не было занятий, просто для того чтобы увидеть ее, сказать ей «привет», мило улыбнувшись. Она знала, что для Винил она значит не больше, чем все остальные в этой школе, даже, возможно, и меньше. И все же она никогда не упускала момента увидеть ее, хоть она и побаивалась Винил в какой-то мере. Октавия была очень зажатой и замкнутой в себе кобылкой, и страх к тому, кто ей безумно нравился, стал причиной, по которой они за время учебы так и не стали друзьями. И потому счастливая детская влюбленность исчезла, оставив только сожаление о том, чему не бывать. Шло время, Октавия становилась все более замкнутой и опечаленной. На выпускном в музыкальной школе она не чувствовала ничего, кроме опустошенности. Она жалела о том, что за все это время ее бесхарактерность так и не дала ей приблизиться к ней хоть на шаг. Она знала, что будь она чуть более упрямой, они бы подружились, ведь Винил была очень коммуникабельной.

Знакомиться и заводить друзей было для Винил Скретч как дважды два. Она никогда не была одна, и частенько даже на занятия приходила с двумя-тремя жеребчиками, чем нередко вызывала возмущение преподавателей. Она была очень красивой, энергичной, жизнерадостной,  остроумной – ну, как можно отказать такой кобылке в знакомстве? И, кроме того, у Винил определенно был талант к музыке. Пусть она и слыла как «не самый дисциплинированный ученик», и учителя нередко обсуждали этот факт за стенами учительской, но все они не сомневались в том, что Винил очень талантлива. Она и сама, в общем-то, знала это; Винил страстно любила музыку и заранее знала, что свяжет свою жизнь именно с ней.

Но вот учебе в школе пришел конец. В конце года была организована поездка в Балтимейр на конкурс, которая должна была стать для Октавии и Винил последней поездкой в музыкальной школе, ведь они обе были выпускницами этого года. Все конкурсные выступления были позади, и завтра они должны были отправиться домой. Октавии хотелось одного – остановить время, во что бы то ни стало.

Она закрыла глаза, чтобы снова вспомнить заветный голос.

«Расскажи!»

«Слишком много нужно тебе рассказывать», — всхлипнув, пробормотала Октавия.

«Ну и пожалуйста. Я могу долго здесь сидеть»

Она так ничего и не рассказала ей тогда. А ведь ей хотелось этого больше, чем жить.

Кобылка грустно улыбнулась воспоминаниям о том позорном случае, когда она расплакалась прямо при всех. При ней. Из-за нее.

И только она пришла в ее комнату, чтобы успокоить Октавию в том, о чем Винил не имела никакого понятия, хоть, может быть, и должна была. И что же это за магия?

— О чем думаешь?

Октавия дернулась всем телом от неожиданности того, что здесь вообще кто-то кроме нее есть. Но испуг усилился тем фактом, что этот кто-то говорил тем самым заветным голосом.

Это была она. Винил стояла прямо за ее спиной и обращалась к ней.

Серая пони резко повернулась, думая тем временем о том, как успокоить бурю эмоций внутри себя. Кобылки встретились взглядами, после чего Винил улыбнулась, подошла к Октавии и упала на песок рядом с ней. Она смотрела какое-то время вдаль с легкой улыбкой на лице, и только когда она повернулась к серой кобылке, повторив свой вопрос, та вспомнила, что должна ответить.

— Так о чем?

Октавия перевела взгляд с Винил на свои копыта, надеясь, что это поможет ей успокоиться.

— Это ведь конец, да?

— Смотря чего, — усмехаясь, ответила единорожка.

— Завтра мы уедем отсюда и, — она вздохнула, — никогда больше не увидимся.

— Мы живем в одном городе. Почему бы нам не видеться? – спросила Винил.

— Ну…может быть, потому что тебе это совсем не нужно? – на этот раз усмехнулась Октавия.

Винил снова устремила взгляд куда-то вдаль. Они сидели в тишине; ее прекрасные синие беспорядочные волосы колыхал уже довольно холодный ветер. Она вдруг с чего-то посмеялась.

— Все это время я хотела дружить с тобой, — произнесла единорожка.

«Секунду, что?» — с грохотом упало в голову Октавии.

— Ты хотела?.. – опешив, переспросила она. – Но если ты хотела, то…что тебе мешало? Когда ты что-то хочешь, ты ведь обычно…просто делаешь это, так ведь?

— Конечно, если то, что я хочу, зависит только от меня. Но это должно было задействовать и тебя, а ты выглядела так, будто тебе вообще никто не нужен.

Октавия пыталась отчаянно собрать свои мысли и чувства во что-то менее беспорядочное, но у нее совсем не выходило.

— Но…как такое возможно? Ты правда хотела этого? Дружить со мной? Я же такая скучная!

Винил спокойно смотрела на воду, омывающую песок. Она молчала какое-то время.

— Никто больше не пошел со мной танцевать вчера под ту музыку. И я знала, что никто больше не пошел бы, — она поджала копытца и посмотрела в синее небо. Октавия снова засмотрелась на нее, разглядывающую звезды. – В тебе есть что-то, — продолжила единорожка и снова посмотрела на Октавию. – Не могу точно сказать, что именно, но это как… Ты просто чувствуешь, что должен быть с кем-то. Извини, я не знаю, как объяснить точнее…

— Да нет, все в порядке, — поспешила успокоить Винил серая кобылка.

Неловкая пауза в разговоре дала Октавии время для бесконечных мыслей, приходивших ей в голову. Значит, все это время… Почему Винил ей не сказала? Она же видела, как Октавия рада видеть ее каждый раз? Или не видела? Можно ли это вообще было увидеть? Возможно ли то, что она тоже чувствовала… Нет, это уж точно было невозможно. Она не знала, сколько времени они просидели так молча, думая о чем-то. Постепенно Октавия приходила в чувство, успокаивалась. В какой-то момент она даже подумала, что, наверное, если бы время сейчас вот так остановилось, она могла бы просидеть так целую вечность с ней на песке.

— Те танцы вчера были для меня чем-то особенным, — задумчиво сказала Винил после этой бесконечной паузы.

Вечер становился совсем темным и холодным. Шум воды заглушал мысли. Октавия старалась запомнить каждую деталь этого момента.

Она выждала еще какое-то время и окликнула:

— Винил?

Единорожка вопросительно кивнула.

— Мне нужно кое-что тебе рассказать.