Planescape: сказка о леди и рыцаре
Распонтовка
По плодам их узнаете их.
https://www.youtube.com/watch?v=5CIL6iiW-NM
Улей благоухает.
Для разнообразия – в традиционном, положительном смысле.
Обыденный тяжкий букет из ароматов всех сортов гнилья, немытых тел, вездесущих бытовых отходов и используемого в качестве топлива навоза отступил под напором настоящего моря моющих средств, обрушившихся на тесные улочки по воле нового бога. По совместительству – богатейшей вдовы Сигила, способной без значительного ущерба для состояния оплатить небывалых размеров гигиенический банкет. В процессе привлекая к труду, а значит и честному заработку, самих облагодетельствоваемых: каждый мыл собственный «двор», да еще и стерёг плоды трудов от посягательств — до прихода проверяющего с деньгами.
А некоторые и вовсе – о чудо из чудес – остерегались выбрасывать продукты жизнедеятельности в окно и после оплаты. То ли наделись на неоговоренную добавку, то ли действительно прониклись ценностью вероятно впервые в жизни увиденной чистоты.
Или же, вовсе дикая мысль, донесением ведер с помоями до канавы желают отблагодарить мецената за нежданное-негаданное благословение.
Пардон, «благословения».
Многочисленные.
Повсюду, куда ни обращался взор, творилось невообразимое.
Глядя вниз рыцарь лицезрит новые, невиданные доселе мостовые – вместо срытого верхнего слоя грязи и нечистот появились ровно уложенные ряды спрессованного до чугунной крепости мусора из глубин великой свалки, за счет одной лишь древности освобожденные от всего, способного сгнить или развалиться. Кое-где успевшие подвергнуться вандализму, однако же достойно выдержавшие поползновения аборигенов – ножи и молоты оставили в худшем случае сколы и трещины.
Уверенно же освобождаемые от перерабатываемого барахла площади разрываются котлованами под фундаменты для будущих строений – сперва «фонда для первоначального переселения из ветхого жилья», а после и куда более примечательных зданий вроде прилюдно обещанного каменного госпиталя, готового принять уже трудящихся в палатках врачей.
Вернее, по большей части скучающих и от нечего делать раз за разом прокаливающие инструменты в приданных каждому «пункту» хитрых масляных жаровнях – по идее зело многочисленные потенциальные пациенты не спешат воспользоваться сюзереновым гостеприимством. Бест в полной мере понимает опасение: отлично известная широким массам лаборатория внезапно взорвавшегося благотворительностью Понта наводила на очень неприятные подозрения касательно подлинных мотивов и средств наводнивших трущобы коновалов. А уж вкупе со способом оплаты якобы «бесплатной» услуги…
Паладин тряхнул головой.
Чушь.
Местные обитатели ежедневно льют внутренние и не очень жидкости литрами. Владыка всего лишь предлагает начать делать то с пользой. Как для себя – через получение заветных карточек, дарующих право пользования всеми дарами Организации от медиков до полевых кухонь – так и для Абзацстриги. Пусть идея массового производства «гомогематогена» для вампирьих армий и правда звучит несколько…
В принципе, упыри ведь тоже в каком-то смысле люди. Да и какое донорам дело, куда конкретно отправится не нужный им в таких количествах товар? Слухи же про волшебные куколки, по введению в них капли крови жертвы навечно превращающего ее в рабыню очевидно ложны – ибо зачем Понту в таком случае целые бочки добра-то? Хотя одно другому конечно не мешает.
Былой школяр вновь задумался – и опять отринул нехорошие измышления. На сей раз из понимания сугубой руководительной практичности: стал бы конь такой огород с призывами и долгосрочными проектами городить, коли бы мог легко и просто ЗАСТАВИТЬ ульевцев вести себя прилично.
Подмастерье поднял голову к условным небесам и проследил за неспешно пролетевшим над ними «жаблем» — смахивающим на здоровенные кузнечные меха монстром, с толком и расстановочкой всасывающим казалось бы вечный смог.
Вернул взгляд к земле, понаблюдав за рабочим, устанавливающим очередное дарование высшего существа — дверь. Настоящую. Сделанную из плотно прилегающих друг ко другу полированных досок мерящихся толщиной с окружающими их стенами. Снабженную красивым запирающим механизмом из блестящего серебристого металла с дивной гравировкой «свободы не существует без границ, а границы без запоров мнимы».
Мимо проследовал, чеканя шаг, взвод Дневного Дозора – дубинки в устрашающих клешнях, пустота в радужных глазах, рвение вершить правосудие в неподкупных сердцах – направляясь от пункта возмездного сбора всеразличного хлама к вздымающемуся на перекрестке тотему, призванному охранять близлежащие дома от кошмаров.
Паладин пощупал ствол крохотной березки в бетонной кадке, намертво вделанной в мостовую по соседству с десятком выстроившихся в ряд товарок. А после всмотрелся в лица аборигенов стоящих на другой стороне преображающейся на глазах улицы. Неверие. Опаска. Непонимание. Поиск подвоха.
А еще проблескивающая сквозь не по годам обильные морщины надежда.
Что хотя бы на сей раз вселенная улыбнулась.
И вопреки всему предшествующему опыту вот-вот прольется на них тем, о чем прежде жители трущобнейшего района мироздания могли лишь мечтать.
Безопасностью и чистотой.
Образованием и медициной.
Возможностью честного заработка и уверенностью в завтрашнем дне.
Счастьем.
Всем. И даром.
Юноша подавил рвущийся наружу стон.
После чего обернулся к терпеливо молчавшей Парсифаль.
Выглядящая с каждым днем всё хуже девушка пригласила его прогуляться.
А потом, посреди всей этой благодати, сделала предложение.
Таким…само-собой-разумеющимся голосом, тем не менее не лишенным скрытого напряжения.
ОНА сделала ЕМУ предложение.
То самое.
Былые увещевания развеялись подобно дыму.
Иисус-Мария.
Самое жуткое – ждет ответа.
Вот прям сейчас.
Господь Всемилостивый, неужели несчастному вассалу не избежать чаши сей?
Поддавшись мгновенной слабости, «потенциальный дворянин» зажмурился, от безысходности преисполнившись веры в извечную и межпланарную детскую придумку: не видишь проблему – не видит проблема.
Увы, ни оный отчаянный шаг, ни бормотание всяких глупостей в стиле «я в домике, я в домике» ВНЕЗАПНО не принесли результатов.
Он всё еще здесь. Всё еще призываем принять РЕШЕНИЕ.
Леди вздохнула:
— Понимаю твоё замешательство. К сожалению, снизойти до принятия возможности не имею. Оглядись вокруг, — бывшая изящной и алебастровой, а ныне ставшая тощей и чахоточно-бледной ладонь обвела пейзаж. – Узри приготовления нашего общего неприглядного будущего – и отбрось колебания.
Вася честно попытался совместить вызывающие чистой воды воодушевление виды с обещанными ужасами понтовского правления. Не смог:
— Пардон? – собеседница вскинула брови. – Ну, то есть, типа, где-то…народная поддержка и то-сё…однако в целом не могу с уверенностью заявить, будто узреваю…- на лбу выступила испарина. — По-моему явления сугубо параллельны и не представляется…
— Стены читал? – с отмашкой прервала бессвязный поток небожительница. – В смысле, между дверным косяком и финальным одолением Истинного Бога? Весь этот Талмуд за шкафами?
Былой школяр вытаращился на вопрошавшую.
Глаза собеседницы наполнились удивлением, а губы раздвинулись в ничуть не презрительной умиленной усмешке:
— Интересовался всей вселенной – но не собственным грядущим. Воистину, не от мира сего, — пальцы ласково коснулись небритой щеки, пустив по телу ничуть не утративший былой приятности колючий холодок. – В таком случае, рекомендую воспользоваться шансом и незамедлительно ознакомиться с намерениями руководства – даме как раз необходимо отлучиться. Кавалера найду сама.
У наследницы Понта слова редко расходятся с делами – подмастерье остался один на один с крайне неприятным ощущением, будто представительница прекрасного пола сочла происшедшую беседу и предшествующее ей молчание за положительный ответ.
Так или иначе, совет дельный: давно пора узнать из-за чего сыр-бор. Благо, чуть ли не сразу по убиению несчастного Дровосека повелитель отправился «тщательнейшим образом вытирать пыль в библиотеке» и с тех пор лишь рассылал тонны корреспонденции с гонцами и глашатаями, а значит ни в кабинете, ни в шляющемся без дела паладине не нуждается.
Ноги сами понесли юношу по привычному, натоптанному маршруту – вскорости застыв в полнейшем бездействии по причине преградившей путь внушительной очереди. Подземелья также не избегли сюзеренова взора и переживали бурнейший расцвет посещаемости в лице, например, членов гильдии канализаторов, радостно впившихся в возможность расширить любимое дело и с энтузиазмом производивших подготовку для строительства сточной системы, гарантирующей не только наплыв туристов и рабочие места местным, но и, внезапно, улучшение санитарной обстановки. Основная же масса желающих опуститься представлена наиболее доверчивыми или отчаявшимися ульевцами, согласившимися сразу отдать жилплощадь под снос с последующим «обновлением» в обмен на привилегированное вселение в новостройки.
Впрочем, посмотрим правде в глаза: былой студент и сам бы не отказался пожить в бывших промозглых тоннелях. Причем без всяких обещаний. Здесь, во тьме, даже последний нищий мог почувствовать себя королем – ибо некогда вытеснившие отсюда всё живое тени после смены руководства превратились в услужливых рабов всякого носителя начальственного благоволения. Не ведающие ни страха, ни стыда бесконечно преданные и лишенные собственных устремлений порождения негативного плана с едва слышным шелестом носились по коридорам с поручениями от «перетащи поклажу» до «постирай штаны», хотя конечно последняя, будучи сложной многоступенчатой задачей, требовала подробного описания и постоянного надзора.
Света бы, включая жиденький сигильский, не боялись – лучших слуг и за тысячу лет бы не сыскать.
Кое-кто из освоившихся уже начал злоупотреблять дарованной властью. К немалому изумлению и тягостному недоумению окружающих.
В мысленном сокрушении о людском грехопадении парень дошел до заветных рун – кстати, благодаря свободным последним дням, успешно расшифрованным, да еще и в разных вариациях. От «источника радости» до «яшмового ключа к нефритовым воротам жизни». Оригинальный Вася видимо не чурался высоких искусств, каковой факт явственно не вязался с отзывами о нем очевидцев. Лишнее напоминание о безблагодатности суждения книг по обложке – а также запаху, поведению, убеждениям и результатам деятельности.
Рыцарь покачал головой и прошел сквозь стену.
Дыра окончательно превратилась в громадный склад со снующими там и сям свежими порождениями мрака и призванными ранее жуками. Раствор, взрывчатка, материалы для отделки, зерно и батареи флаконов с драконьей кровью для «освещения» тотемов. Для стороннего зрителя – хаос и бедлам, однако же таинственным образом обеспечивающий быстрые и бесперебойные поставки потребного в любой уголок Улья. Арка многоцелевого портала так и сверкала, перенастраиваясь едва ли не ежесекундно.
Полюбовавшись немного дивно устроенной, нечеловечески слаженной работой иномирцев юноша поднялся наверх и вошел в неожиданно открытое святилище владыки. Оценил творящийся внутри творческий беспорядок – видать властелин таки вылезал с книжного острова-в-нигде, пусть и не соблаговолив показаться товарищам. Тем лучше.
Подмастерье отодвинул ближайший шкаф, нашел не-зачеркнутую строчку и приступил к чтению.
Гомосы – тупые злобные неблагодарные скоты, по иронии судьбы случившиеся псевдоразумными и превозмогающие за счет давления числом. Следовательно, наиболее перспективным направлением борьбы с ними видится разрушение позволяющей использовать сию тактику общности. В значительной степени фиктивной, бо каждый представитель оного народа в эгоизме и чувстве персональной важности даст фору некоторым извергам — вопреки неоспоримой никчемности. Собственно из этого парадокса и растет сплоченность человеческой расы: острое осознание своей ущербности помноженное на отсутствие мужества для признания порождает бешеную, сугубо животную ненависть к действительно достойным существования созданиям – данная эмоция и преобразуется у них в мнимое товарищество.
Люди НЕ дружат, НЕ любят, НЕ сотрудничают ради блага других людей – но исключительно с целью либо вознести себя, либо изъязвить иных, каковое вредительство в очах обсуждаемых выглядит опять-таки возвышением, а то и натуральной доблестью. Любое единство отвратительного народца есть временный союз, порожденный недостатком средств. По обретению потребных ресурсов от чувства локтя не останется и следа.
Вася вдумчиво взвесил прочитанное и, по сложившейся уже традиции припадания к фонтану понтовой мудрости, не смог ни полностью согласится, ни всецело опровергнуть владыческие раздумья. Принц опять выглядит чрезмерно категоричным и однобоким в суждениях – качество, роднящее познавшего десятки жизней коня с немалой долей старшего поколения, набравшегося той же ядовитости всего за одно бытие.
У нас не диспут, пошли дальше.
Увы, ниже расположились протекающие в схожей, пусть и более доброжелательной манере разглагольствования о сигильских крысах, а продолжение размышлений о сородичах Беста видимо следует искать в конце кривоватой линии, уходящей за следующий предмет мебели.
Там бывшего школяра встретило открытие – отличное от ожидаемого.
Пару минут они молча переглядывались, пока Вася наконец не осведомился о причинах, побудивших недавно сократившегося до пребывания в единственном экземпляре пространственника затихариться в крошечном темном закутке начальственного кабинета.
— Я вернулся в мир, где предначертанное вне последней оставшейся черты неведомо, а персонажи внезапно смертны, — грустно отозвался Фис, отворачиваясь. – Найдя его очень-очень страшным. И пустым. Мечта, суть, максимум…пройден, — вздох. – С вершины путь только вниз.
От обычно до зубной боли жизнерадостного семицветика пахнуло прямо-таки вселенской печалью.
— Аж начал понимать руководителя, — хмыканье. – Потому и цепляется всеми конечностями, зубами и хвостами за собственноручно придуманное, абсурдное предназначение, что бытие без оного – ужасно. Тем паче для обреченного на жизнь. Океан возможностей захлестывает безнадежными шансами и скрывает с головой, не давая разглядеть реально достижимое.
Раб пони поднял выцветшие глаза на оруженосца:
— Вдобавок в черепушку лезут всякие неприятные, больно серьезные мысли о природе вещей. Прошлого уже нет. Будущего еще нет. Имеет место лишь точка. Единственная и неповторимая. Миг между двумя отрезками лжи, не определяемый первым и не определяющий второй. Чем дальше, тем острее ощущение, якобы в замыслах демонический лошадки ничего такого уж плохого нет. Ведь если и воспоминания и надежды — фальш, то почему бы благородным донам не подработать их до потребной кондиции – вместе с прочим? Естественно, ко всеобщему удовлетворению?
Былой студент прикрыл веки и, не найдя варианта вежливо избежать диалога и сосредоточиться на актуальных проблемах, поинтересовался:
— Ты называл Понта «демонической лошадкой» чуть ли не с первой нашей встречи – но при том...- заминка на подбор термина. Остановился на ленивой альтернативе. – Фауст исчез до «обожения», — кавычки на всякий случай и голосом и пальцами. – Откуда же сведения – или оно фигура речи?
— Вы рассказали, — маг поднялся и отряхнул грязную одежду. – И дверь выдали.
— Простите? – переспросил не нашедший связи рыцарь.
— Дверь, — повторил волшебник тоном, подразумевающим нечто очевидное и протягивая крохотную…таки да, дверь. Знакомую. Некогда впустившую Васю в подсознание Убийцы Надежды. – Смотри не посей раньше времени.
— Ча-аво? – протянул потихоньку утрачивающий самообладание воспитанник монастыря.
— Чаво-чаво! – внезапно прикрикнул пожилой человек, запихивая драгоценный предмет в кармашек Шкуры. – Несчастный, потерянный выброшенный в лютую глухомань астралист сам себя Айрисом не озарит и сайрикову заразу из мозга не выскоблит!
Вася одарил семицветика обалделым взглядом.
Тот фыркнул.
Хлопнул товарища по плечу:
— Вселенная – сложная хреновина. Жутковатая, здоровенная и непонятная сверх всякой меры. Делай чего, али камнем лежи – сдвинет и потянет, куда не хочешь. С результатами, кои не спрогнозируешь и не изменишь. А потому вот тебе великое Откровение моей Богини: не жди. Не оглядывайся. Живи сегодняшним днем. Меньше того – мгновением. Веселись, радуйся, смейся, не переживая о мнениях и не боясь последствий. Например, — он задрал мантию. – Не желаешь пососать?
Паладин пораженно воззрился на коллегу, с усилием ворочая вываленные заявления. Задумался. Пожал плечами, признавая наличие за ними резона – пусть хотя бы из уважения к сединам. Наклонился, взял предлагаемое в рот, покатал туда-сюда языком и с хрустом разгрыз.
— Тайны мироздания сошлись в карамельку, — смешок. – Поддерживая тенденцию, жажду полюбопытствовать: с каких пор штаны под платьем носим?
— Молодой настоял, — смущенно проговорил Фис, также доставая из прикрепленного к поясу мешочка конфету. – Хороший я был парень. Внимательный. Стеснительный только. От того и хватался за всё первое попавшееся – от стратегии отношений с руководством до девушек.
— Не знаю: по нему не скажешь, — постарался увильнуть от грозящей лавины ностальгии слушатель. — На вопрос, кстати, ответа так и не услышал: почему здесь-то думам предаемся?
— Дык, Понтяра-то мигом ограничиться не готов, — кивок на покрывающие стены записи. – Расписал грядущее во всех подробностях – а уж сколько шоколадок должно съесться! – восхищенный присвист. Обозначенный пункт и правда идет подобно рефрену, периодически вырождаясь в отдельный знак препинания. Этакая двойная точка, обозначающая успех. – Вот и подумал поучиться обитанию в мире неожиданностей у подлинного мастера.
-И как? – беспечный тон такой беспечный.
Тяжелейший из когда-либо слышанных от Фиса вздох. Почти стон. Окончательно развеявший случайно завалившиеся в трещинах рассудка сомнения в тождественности этой маленькой желтоватой фигурки с по-учительски величавым белоснежным Фаустом.
Беседа естественным путем заглохла.
Через силу преодолев продиктованный элементарной вежливостью позыв оставить впавшего в меланхолию товарища в одиночестве, юноша приступил к изучению следующей части понтовых писаний.
На основе запечатленного ранее анализа выводим: магистральным направлением борьбы с лысыми медведями является удовлетворение их потребностей. Решение парадоксальное, наводящее на весьма интригующие размышления касательно изначальной задумки проектировщиков и немедленно упирающееся в критическое препятствие: твари ведь размножаются. Зачастую – вопреки собственному благу и здравому смыслу, каковую сентенцию впрочем можно привести к абсолютному большинству гомосовской активности.
Если бы речь шла о любом ином скопище организмов, то единственным результатом кормежной политики стало бы лишь углубление проблемы. В конце концов, «чего удобряешь – то и растет». Сама суть жизни жаждет умножения. Любая букашка подтвердит. К счастью, разговор о гомосах – а они не насекомые, а нечто гораздо худшее. Аберрация. Всеразрушающая серая масса злобы и мерзости, извращенная и извращающая от крон до корней и от, с позволения сказать, «мышления» до базовых природных установок.
Далее шло пространное и напоенное прочувствованными эпитетами описание бездн людского разврата. Судя по ряду характерных особенностей — в значительной степени почерпнутое из семицветиковой литературы. А также щедро пересыпанное неожиданными истолкованиями обыденных сцен бытия «наблюдаемых объектов», недружелюбным описанием повадок и добавляемыми по краям и между строк сугубо животноводческими закономерностями, выводимыми по мере развития «производства полного цикла» от борделя от лаборатории. Где-то в районе первой трети парня таки стошнило в заботливо поданную волшебником остроконечную шляпу.
Под оскорбительным потоком обнаружилось огороженное пространство вывода, гласящее, будто согласно всем полученным моделям и симуляциям человечество существовать не может. По причине принципиальной неспособности сформировать эффективно самовоспроизводящуюся систему из элементов, индивидуально страдающих безбрежным эгоизмом. Не говоря уже о менее глобальных аспектах вроде серьезнейшей потребности потомства в заботе. Очевидное несоответствие выкладок с реальностью Понт объяснил запланированным воздействием таинственных «проектировщиков», сделавших бестову родню «стеклянной пушкой», предназначенной очистить галактику от Высших рас и самоуничтожиться, оставив хозяевам освобожденное «лебенсрау».
Список предположительных преступников, наименее экзотичным из коих значились телепатические рыбы – аболеты.
Семья и связанные с ней концепты.
Для целенаправленного уничтожения которой выводился первый практический пункт программы по одолению лысых медведей: «внушить гомосамкам, якобы они нечто большее, нежели ходячие инкубаторы».
На этом моменте юноша ненадолго остановился, переваривая фразу в приложении к явственно противоречащему ей отношению господина минимум с двумя прелестными представительницами человечества. И если насчет Лары еще возможны сомнения – Смерть есть великий уравнитель и то-сё – то Терезе в принадлежности к «гомосамкам» отказать не получится ни при каких условиях.
Тем не менее, владыка отказывал. Или писал до встречи с возлюбленной фаталисткой.
Последующее крайне нелестное перечисление негативных черт отдельно женской части ненавидимого народа подкинуло веса на чаши и первой и второй версии – в виде заявлений о повальной ветрености и до всеобъемлющего синдрома кукушки.
Особенно дико выглядели регулярные ссылки на «гомосамцов», будто бы являвшихся источником большей части сведений о нелицеприятных особенностях прекрасных половин. К сожалению, не верить сему причин нет – конь в принципе не смог бы НАСТОЛЬКО глубоко изучить вопрос. По крайней мере из брезгливости.
Отвратительный текст буквально душил несчастного читателя, наполняя нутро откровенной гадливостью и праведным возмущением. Лишь сжатая в кулак воля не дала Бесту плюнуть и уйти в объятия остатков блаженного неведения. Этаких метафорических лохмотий детской невинности.
Ибо ему уже ОЧЕНЬ давно пора взрослеть.
Итого: бабы – слабое звено, эгоистичные дуры, чью похабную потребительскую натуру сдерживает исключительно искусственно сконструированная создателями система религиозной традиции, с одной стороны оберегающая их от опасностей и основного производительного труда, а с другой — вынуждающая посвящать себя преимущественно отпрыскам и очагу. Ежели ее убрать, то хрена с два какая-либо женщина станет гробить здоровье и наиболее пригодные для услаждений годы на обременительное взращивание потомства.
Отсюда план: объяснить им, сколь позорно и тупо сидеть дома с детьми и пряжей по сравнению с пролитием крови на полях сражений и пота в мастерских. Обеспечить каждой «стабильный приток нетрудового капитала», дабы снять необходимость искать компромиссы с угнетателем-добытчиком и создать иллюзию самодостаточности. Громогласно прославлять и раздувать любую богомерзкую мятежную глупость вроде разводов и унижений мужей, дабы окончательно сжечь мосты к примирению и не позволить одумавшимся «героиням» впредь сдать назад. Эксплуатировать оторванную от родни и спутника жизни гедонистичную жертву как никогда и нигде, вливая в уши бред а-ля «пахать от вечера в ведомственном цехе и пьянствовать до зари в корпоративном баре, а потом сдавать нагулянных в процессе отпрысков в опять же наши ресторанные сети – и есть подлинное счастье, а также свобода и смысл жизни».
Всячески клеймить былое годами беспросветного порабощения и ужаса, прославлять созданное просвещенное и благолепное положение вещей, а также обещать в случае неумолимого выполнения руководящих директив обеспечить Светлое Будущее всем и каждому.
Свежее розовое пятно, скорее всего фисового происхождения.
…
Как же стыдно.
За соверена.
Матерь Божья, Иисус и все архангелы…неужели повелитель действительно намеревается совершить подобное с пусть и грешными, а всё же живыми творениями?
Вася только сейчас заметил неосознанные попытки руками стряхнуть с тела незримую грязь.
Будто из отхожего места вылез.
Целенаправленно и злонамеренно разрушать сочетаемое на Небесах таинство брака ради…чего?
Денег?
Мести?
Высшего Блага?
Гребанного имени?
Каким образом вся эта мерзость вообще связана…вообще с чем-то?
НА ХРЕНА?!
— Взять кое-какие документы – между прочим кабинет-то мой, — парень внезапно понял, что последний крик души вышел за границы головы. А еще соверен почтил подчиненных визитом и вроде бы за мгновения до вопля оповестил о том присутствующих. – И незачем так орать.
Владыка процокал к столу и, не размениваясь на левитацию, взгромоздился в исполинское кресло, вновь обратившись к подданному:
— Развивая предшествующую мысль: ты-то чем тут занимаешься?
— Изучаю прекрасное, - Васе в страшном сне столько сарказма не снилось, – будущее, уготованное вами для якобы спасаемых ульевцев – в первую очередь женщин!
Патетичное указание на стену.
Пауза.
— В смысле, только сейчас? – с нескрываемой насмешкой и искренним изумлением уточнил конь. – Спустя сколько месяцев совместной работы по практически общедоступному проекту, с коим тебя к тому же прямо мотивировали ознакомиться?
Критика попала точно в цель: «искатель истины» вероятно вообще последний из служащих, соизволивший взять и прочесть по сути открытую всем желающим стратегию. Того гляди весь запал иссякнет, сменившись мучительным смущением. Час требует решительных действий.
Рыцарь промаршировал к сюзерену и хлопнул обе ладони на столешницу:
— Ваше высочество! – почти крича в надежде схватить убегающую храбрость, воззвал воин Христов. – Неужели это, – новый, чуть менее удачный из-за мелкой дрожи взмах на начертания, — правда? Возможно ли помыслить, будто вся ваша великая работа, благотворительность, двери, деверья и больницы – не более чем обертка, приманка, дабы сполна накормить закусивших ее простаков отравой?! Да где видано…
— Прекратить истерику! – удар копытом в пол. – Сесть!
Испытав немалое облегчение, паладин тотчас выполнил приказ – благо, зреет диалог.
— Во-первых, деревья не трожь, — немного побурив его суровым, но безболезненным взором, буркнул людоед. – То дань давней, искренней дружбе и утешение истязаемой в каменном аду лесной душе. Хотя подозреваю, они и так человечка не волнуют, — Зубастая Тень расслабленно откинулась на спинку и свела копыта перед «лицом». — Отвечаю: несмотря на…значительное количество накопленного мной с момента росписи опыта, основные посылы и направления остались прежними. Не нахожу в том ни капли предосудительного, бо не сделаю ровным счетом ничего злодейского. Наоборот: дэ-факто предоставлю нуждающимся дамам ресурсы, позволяющие более не мириться с неуважительным обращением, — зачем-то опять частично сокрытая маской пасть расползлась в печально знакомой улыбке. – Буквально освобожу их от одной из тягчайших оков любого стадного животного: необходимости мириться с не-идеальностью близких. Позволю НЕ подчиняться. Не ограничивать себя и не принуждать следовать чужим правилам. Не учитывать интересы окружающих – в том числе из соображений персональной пользы, — в глазах зажегся огонек, а голос стал невинным-невинным. — И понтова ли в том вина, что потерявшие цепи используют сию…ха-ха…обходимость для распутства и гибели?
— Да! – вопреки указаниям громогласно заявил парень, чувствуя ползущую вдоль хребта ледяную змею. – Ведь владыка то и планирует!
— И чо? – вкрадчиво поинтересовался жеребец, игриво прикрывая одно веко. – А вдруг земной пони не прав и в реальности бабы останутся с мужьями, пожертвовав мелочной гордыней и вожделениями из ревности о благе семьи и детей? – заливистый хохот. – Ежели мое понимание вселенной соответствует истине, то и принятые по нему решения приведут к успеху. Точно также коли обсуждаемые гомосамки не способны посмотреть дальше собственного носа и готовы обменять проверенную временем систему на утопические сказки о купленной не их трудами независимости….- многозначительное разведение верхних ног в стороны. – Ленящиеся быть субъектами – обречены стать объектами.
— Дело не в лености! – с уже фальшивой запальчивостью возгласил защитник людей. – Где они и где повелитель?! Сравнимы ли от рождения копошащиеся в беспросветной тьме рабы и Высшая раса? Однако же вместо обусловленного всеми законами вежества и чести становления для первых светочем Просвещения вторые намереваются обратиться в обскурантов, только туже затягивающих петлю на и без того тощей шее!
Собеседник одарил юношу тяжелым взглядом. Вздохнул. Протер разномастные очи.
Наконец произнеся:
— Пахота на обозначенной ниве имела место прежде. Не па-алучилось, — к нему вернулось некоторое оживление. – Во всяком случае, в традиционном виде. Зато последующие брожения знатно расширили горизонты на тему вашей полезности. А именно: почему столь перспективный ресурс предполагается подвергнуть единственному переделу?
И без того находившееся невысоко сердце подмастерья упало в пятки.
— Узри же, о бестолковое создание, следующий этап грандиозного плана! – ниточка тени подняла в воздух исчерканный каракулями лист.- Детсады, школы и профессиональное образование – всем и ДАРОМ!
Подлинно дьявольский хохот.
— Вообрази только: чел-овеки сами, ДОБРОВОЛЬНО, передадут в наши лапы оставляемые на племя плоды союзов, от младенчества до инициации препоручая Абзацстриге холение, лелеяние и ВОСПИТАНИЕ подрастающего поколения. И уж мы-то позаботимся, чтобы они возненавидели матерей и вчетверо – отцов, — краткая заминка. – Впрочем, думаю в какой-либо специфической работе на данном направлении смысла и так нет. Ну прикинь: только отняли от груди – и немедля сбагрили в казенный дом, забирая, аки питомца, лишь когда охота с тобой поиграть. Жуть.
Монстр поежился. А потом усмехнулся:
– Уж любезному-то руководителю не составляет труда представить, какие в подобных условиях разовьются душевные проблемы. В итоге, по прошествии нескольких итераций, в Сигиле вырастет воистину Иной род. Упорядоченный. Дисциплинированный. Сбросившие ярмо терзавших предков мерзостей. Осознающий собственное место во вселенной и понимающий требуемое ею будущее. Душой и телом преданный вскормившей их Организации – банально не ведая тому альтернативы.
— Механус два точка ноль, — вдруг прокомментировал подзабытый за откровениями Фис.
Без возмущения или радости. Как нечто, само собой разумеющееся.
— Отчасти, — обкатав идею, выдал повелитель. – Всё же материальчик не тот – тем не менее, сколько-то приблизятся. Усовершенствуются. Поразительно, сколь далеко способна завести идея, случайно толкнувшаяся в голову в процессе ностальгирования о детстве драгоценного чудища. Не зря кривое зеркало с собой таскал, — благосклонный кивок подчиненному.
Тот воспринял сей жест в качестве знака.
— Ваши намерения чудовищны, — прочеканил паладин. – И несбыточны. Никакая родительница в страшном сне не отдаст возлюбленное чадо де Саду.
От фамилии по хребту бегут мурашки. Сугубо иррациональные – запугивавшие сим именованием воспитанников монахи так и не удосужились прояснить, чем же оный злодей прославился.
— Отдаст, — уверенная отмашка. – Ибо низшая раса любви в принципе не знает. Для них дети – обуза, чье бытие должно оплачиваться продолжением фамилии и прочими плюшками вроде одобрения добытчика. Иначе, — нога чиркнула возле горла. – Проектировщики то понимали – поэтому в данном поколении «освобожденные», — кавычки конечностями, — бабы сколько-то поразмножаются и понянчатся. Привычки, давление социума, ошметки Системы и так далее. Дочки сдавать биомассу станут более чем уверенно. Внучки же, на крайний случай, пра-пра-внучки, вовсе утратят и способности и желание ухода за потомством. Факт, экспериментально подтвержденный на рыбах — лысые медведи-то тем паче деградируют.
— Не верю, — сурово заявил рыцарь.
— Бывает, — возвел собеседник очи горе. – Зато великолепный властелин верит: я, вернее, Абзацстрига, превратимся для гомосамок в идеального мужа — поддерживающего любое абсурдное и безнравственное начинание, регулярно дающего деньги, защищающего лучше стены и ни капли не беспокоящегося об изменах. А они примутся пахать, где укажут. Потреблять, чего дадим. И рожать в количествах, ранее неслыханных. Делать новых людей – действительно новых, из коих наша образовательная машина вылепит послушные шестерни грядущего Плана, с молоком матери впитавшие подотчетность и постоянную опеку Большого Брата, — довольная, светлая улыбка. – И не тревожься: нечто подобное неизбежно – твой народ рожден для смерти. Стоящий пред тобой лишь толкает падающего.
— В момент, когда могли поддержать, — чисто из духа протеста промолвил умом принявший бесполезность сопротивления парень.
— Для сохранения этого гнилого статуса-кво? – бровь иронично приподнялась. – Понт не настолько безжалостен, чтобы видя шанс в кои-то веки даровать кому-то смысл – не воспользоваться им.
— У нас и без этого есть «смысл», — сжавшая сердце лапа отпускать не спешит.
— Ну-ну, — хмыканье. – Не поделишься?
— Жить, трудится, учить и радоваться! – громкий удар кулаком в грудь. – Во исполнение Слова Его. Ради вящей славы Божией!
Эхо родилось и умерло.
— Ого, — с натугой выдохнул пожиратель людей, продолжив с мрачным сарказмом. — А мужики-то не знают. В таком случае, мое вмешательство тем более необходимо, – конь сложил бумаги в стопку и присовокупил к ней пару чертежей из стола. — Бо абсолютное большинство обозначенных тварей Творца отнюдь не славит. А также в принципе не в курсе.
— Так давайте расскажем! – воодушевленно возгласил юноша, видя перемену настроения сюзерена.
— Будто тебе кто мешает – или прежде препятствовал, — буркнул земной пони, шуруя в ящиках. – Вот только дело бесперспективное: провозгласить же неверность предыдущего варианта надо, а гомосы на то и гомосы, что ошибок не признают и от ответственности отпихиваются. Даже впуская собственную смерть, — он поцыкал зубом и кинул на столешницу принесенную с собой газету. – Глянь лучше, какие шикарные подвезли новости.
Вася мысленно вздохнул и послушно взял толстенькую пачку бумаги в руки.
Первая страница громогласно и в красках провозглашала начало сезона скидок на летательные аппараты и гигиенические принадлежности. После шло щедро сдобренное хвалебными эпитетами описание товаров и продавцов, перемежающееся многочисленными призывами поспешить.
— Наша дальше, в рубрике «религиозное», — заметив недоуменный взгляд читателя, пояснил предвкушающе закусивший губу владыка. – И давай вслух.
Вася откашлялся и принялся размеренно воспроизводить скромных объемов заметку в углу под объявлением об аренде нескольких комнат в квартале Леди:
— Произошедшее в начале месяца возмущение тонких сфер разрешилось ко всеобщему удовлетворению. Вчера, на собрании перед вечерней молитвой, коллегия жрецов выслушала группу экспертов, расследовавшую рождение в недрах нашего прекрасного города божества. Сведения, подробно изложенные в предыдущем выпуске, полностью подтвердились: необузданная в отсутствии почившего Аоскара вера пользователей порталов действительно воплотилась в теневом двойнике, к счастью вовремя перехваченном и ликвидированном ответственным гражданином, в качестве награды принявшем на себя несколько потрепанную мантию, заодно с бесхозным доменом предшественников, — Бест перевел дух. – По результатам доклада, высокая комиссия постановила считать акт богоявления состоявшимся. Присутствовавшему на заседании представителю виновника торжества вручили подписанные всеми присутствующими документы, подтверждающими обретенный статус. Новый повелитель путешествий гарантирует стабильность переходов и обещает оказывать всяческое содействие в расширении транспортной инфраструктуры, каковые заявления встретили соответствующими моменту овациями. Портфолио свежей крови в пантеоне дано ниже. Интервью, биография и рекомендации для заинтересованных адептов будут опубликованы на следующей недели.
— Уже взяли, заразы, — ворчливо прокомментировал конь. – Едва ли не зевая и ежесекундно поглядывая в сторону базара. Плюс, «профессионалы» опять промазали: вместо законопослушно-доброго, вписали истинно-нейтральным. Зато символ в кои-то веки сварганил приличный и с умом, — владыка указал на крошечную картинку под текстом, вытащив затем увеличенную копию из кармана. – Медная монета, символизирующая низкую стоимость оказываемой услуги, окруженная видами с Плана Огня в качестве напоминания, куда можно отправится в случае нечестной игры, в свою очередь располагающихся посреди черного пятна, наглядно демонстрирующего безальтернативность предлагаемого способа передвижения. Хотел добавить куда-нибудь хрен с намеком на вездесущность конторы, да решил не перегружать, — горделивое вздергивание подбородка. – Тем не менее, это тебе не завязший на зубах «злой глаз» — в кои-то веки не даю прошлому тянуть себя назад.
Вася скептически исследовал оба рисунка. На крупном детали вроде чеканки и отдельных языков пламени просматривались. А вот на мелком, выполненном к тому же без особого тщания, на былого школяра смотрел до боли знакомый символ Абзацстриги. По краткому размышлению, он почел за лучшее не расстраивать сюзерена и вместо того уткнулся обратно в лист, с некоторым удивлением открыв для себя целый ряд…своеобразных, из ряда вон, черт сидящей пред ним Силы. От избранных в качестве благословенного оружия вставных челюстей до делящих пьедестал священного животного «гомоса антропоса» и хрена огородного, коих посвященным полагалось кушать в равных долях во всех пока не названных церемониях.
— А почему жертвовать пегасов и единорогов? – мельком поинтересовался подмастерье.
— Инфантильная жажды мелкой мести, — сконфузился победитель драконов. – Ты на кредо лучше глянь. Два дня всем кагалом сочиняли.
Вассал с готовностью перевернул страницу…и обнаружил другой заголовок с иной статьей. Про обретшие сознание корнишоны и дискуссию, развернувшуюся вокруг их теоретически в этот самый момент зарождающихся религиозных представлениях.
Вернулся назад. Проверил край. Перелистнул.
— Дай сюда! – Охотник-на-детей повторил манипуляции – с прежним эффектом. – Писаки, ф-фер! Отрезали, паразиты!
Периодическое издание полетело в потолок и рассыпалось праздничным дождем. Глаза неожиданно выцепили особенный лист – полностью цветной. Большое и красочное изображение здоровенной радужно переливающейся язвы.
«Айрис наносит ответный удар»! – провозглашали большие буквы наверху, за которыми шло умеренно-паническое повествование о прежде невиданной разновидности проклятой болезни — желудочной. Поразившей полсотни гурманов-экстрималов по вкушении недавно выброшенной на рынок партии в высшей степени экзотического мяса неназванного демонического гибрида. Образец прилагался – характерные дыры обмануться не дадут. Ниже шла прямая речь скрывавшегося за непрозрачным стеклом тролля, со слезами на глазах клявшегося в вечной любви к пони.
Хоть у кого-то мечта сбылась. Пусть и традиционно путём, отличным от ожидаемого
Сюзерена лишний раз лучше опять же не огорчать. Тем паче, когда вынужден продолжать надоедать ему присутствием.
Оруженосец встал ровно и вознес руку в типичной школярской мольбе о внимании. Долго мучиться не пришлось – повелитель перебродил и обратил пасмурный взор на вассала, кивком призвав продолжить беседу.
— В надежде разобраться-таки до конца: прямо сейчас потом обрушивающиеся на головы аборигенов дары вроде свежего дорожного покрытия, Дозоров и очистки воздуха — тоже с подвохом?
— Воздух и еще пара мелочей, знать о которых паладину незачем, в основном для растений. Если уж озеленять, так полноценно. Остальное - самому-то почитать совсем невмоготу? – разномастные очи скосились на стены. – Ладно, не утруждайся: разумеется. И если с оккупационными силами и инфраструктурой для будущих свершений всё предельно прозрачно и тривиально, то кое-какими менее заметными элементами удавки могу и похвастаться. Видал запоры? С рычагом таким внушительным. Каждый раз их нужно сперва приставить к сердцу, а после поднять вверх, — Охотник воспроизвел описываемые движения. Предсказуемо оказавшиеся давненько невиданным «приветствием солнцу». – Теперь угадай сакральный жест почтения к новому богу.
Вася нехарактерным для себя образом возвел очи горе:
— Какой же смысл в акте, значения коего совершающий не понимает?
— А другие акты они значит осознают, - задорное фырканье. – Не забывай: о гомосах же речь. Эти твари сперва побратаются, потом обесчестят, зарежут, освежуют, закопают, землю солью посыпят, а лет через пятьдесят памятник поставят и станут детей приводить присягу у могильного камня давать. Напрочь отбитый народец – но при том по неведомой причине озаренный пусть плохонькой, а душой. Силой верить. Например, в порталы. Без малейшей заботы об их подлинном значении, предпосылках или механизме работы. Великое Одверение – надежный и сравнительно дешевый способ накачаться божественности. Первый из многих.
Маска жабы идеально подчеркнула счастливый оскал превосходства, а передние копыта вновь сошлись перед маской:
— Скоро наша заявка на передачу в домен покровительства за очередями удовлетворится – за счет банального отсутствия иных претендентов. Угадай, ЧТО ожидает весь этот сброд в госпиталях, школах, пунктах раздачи пищи и прочих условно бесплатных центрах помощи? – злорадный хохот. – Ульевцы будут стоять. Часами. В пекле и тумане. Ибо халява и обожрем систему. Денно и нощно выполняя священный ритуал единственного действительно истово заинтересованного в них небожителя. А также истекая злобой, устраивая ссоры и скандаля сутками напролет вокруг места в проклятой сороконожке – ведь немногое найдется во вселенной более раздражающего, нежели препятствование в получении чего-то, почитаемого за неотъемлемое право. В процессе напитывая властелина еще больше и топча собственные межчеловеческие отношения, а следовательно впадая всё дальше в зависимость от Большого Брата и паутины гражданских служб.
Конь аж надулся от самодовольства. Вася же явственно ощущал немалые несостыковки между описываемыми мечтами и потенциальными результатами.
— Хватит щуриться, — вернувшись с презрительных облаков на презренную землю, призвал Понт. – Скепсис паладинам вообще по классу не положен. Ну серьезно: сколько раз ты оказывался прав, а я — нет? Особенно в аспекте чужой мерзостности?
Былой студент стушевался, признавая весомость аргумента. Внезапно, сознание посетила прежде незаметная идея:
— А чего делать с Ульем? Который штаб-квартира хаотиков? – земной пони поморщился. – Да и вообще, разве же столь ценимый вами квартал не обречен вечно оставаться в высшей степени неупорядоченным местом банально за счет близости к соответствующим планам?
Отмашка:
— Каждый сам строит себе дворец или тюрьму. Тем паче на Верхних. Изменятся местные – преобразится и место. А вот с гнойником правда проблема. Пока изолировали. Окончательное решение безмозглого вопроса отложено до консенсуса. Вариантов куча – и ни одного дешевого, — зубовный скрежет. — Так или иначе, препятствие не критичное – некая дама куда страшнее.
— Кстати, а почему владычица Сигила никак не проявляется? – мигом ухватился за соломинку юноша. – То есть, в прошлый-то раз…
— В прошлый раз вторглась орда демонов, чуть не притащив с собой Войну Крови! – резко заявил Понт. – Сейчас имеют место вполне благостные для центра вселенной события, никому вроде бы не угрожающие, — выдох через ноздри. — Тем не менее, компетентные органы потихоньку начинают интересоваться шебаршением – ознакомься.
Зубастая тень пролевитировала к нему опять же свежепринесенный документ содержавший бестово подробное описание и запрос на задержание для «выяснения обстоятельств, касающихся некогда получившего широкую огласку похищения».
Сознание не без усилия породило образ усатого агента, столь немилосредно спасшего подмастерье от намеревавшейся отчекрыжить ему лишние детали матери.
— Они помнят, — снисходительным тоном прокомментировал великий бандит, когда Вася поднял на него осоловелый взор. – И знают. Не боись – отбрехивание организовали. Ежу понятно: не под случайного головореза подкапываются. Иначе бы давно озаботились, — потягивание. – В принципе, беспокоиться вовсе не о чем: через недельку, на плановом заседании Совета, леди Диана – Избранная бога порталов, очередей и хрена – произнесет великолепную речь. В красках описав самые радужные и законопослушные намерения патрона, гарантировав их своим обильно подкрепленным богатством и влиянием словом. Авось удастся даже грант выбить, али иное вспоможение – если не материальной корысти ради, то для легетимизирующей прицепки официальных властей к самодеятельности. Тогда никто из стоящих на доске фигур не помешает нам перейти к подготовке следующего этапа.
Вася проследил за начальственным взором и обреченно прочел:
— Убить Леди.
— Если не получится договориться, — поправил пожиратель людей с невинным видом.- В отличие от многочисленных предшественников, Организация действительно способна на данный подвиг. Причем благодаря самой будущей жертве, — из стола на свет появилась смутно знакомая истрёпанная книженция. – Кто бы мог подумать: Атары – и вдруг оставили полезное потомкам наследство. Ответ на столь долго мучивший мироздание вопрос – КТО же есть повелительница боли!
Театральная пауза.
— Воплощение тайны, — многозначительнейшее шевеление бровями. – Под каковое брильянтовое объяснение подведено море косвенных подтверждений – от анализа предыдущих попыток сменить руководство до теологической базы убийства именно открывателя дверей. И вообще: всякое незнание – клетка без стен и прутьев, — сентиментальное фырканье.
Новый период молчания – по ощущения, без всякой подоплеки.
— Так как же разрешать-то ее собираетесь? – не выдержал наконец Искатель Истины.
— Дождешься – увидишь, — с хищным выражением отозвался проснувшийся монстр. – Коли же ответ выйдет неверным – всегда останется иной инструмент. Опять же зело неожиданный.
Зловещий хохот. Ставший последней каплей.
— Я не позволю вам это сделать! – вскричал рыцарь, делая шаг вперед. – Прямо сейчас пойду и расскажу…
— Что? – вкрадчиво прервал слугу сюзерен. – «Цель нового бога – захватить Сигил»? Как же? Перестроив трущобы в приличный квартал и перевоспитав аборигенов? Вау. Та-ак преступно. А дальше? Армия? Откуда? Из кого? Почему не раздолбать при первом намеке на массовые набор наемников или подвоз оружия? Касательно же Леди вовсе сведений около нуля – вместо них бредни о таинственном супероружии. Да еще и от паладина.
Вася смутился и отступил.
Ласковое похлопывание мраком по макушке.
— Записывай: сравнительно простенькими, но качественными волшебными очёчками для просвечивания одежды проникаем в «загадку» местной королевы – успешно добытыми и носимыми главным при себе, — иллюзия обозначенного артефакта мигнула в пространстве между ними и погасла. – Коли не прокатит и дама менее экзотична – завалим счастьеметом, — соответствующая картинка. — Проблема дефицита снарядов – производимых из некой давно переставшей существовать в данном мироздании женщины по имени Неудовлетворенное-Желание, — несколько размытое изображение прелестной дамы в фривольном наряде, — решается прямо сейчас путем обкрадывания параллельных и не очень космосов. Оттуда же добываются и, ха-ха, РУКИ для держания оных стволов, — людоед приподнялся и развел верхние конечности в патетическом жесте. – В назначенный же час к ним присоединятся соскребаемые ныне по сусекам униженные и оскорбленные, дабы в едином порыве принести центр вселенной на блюдечке новому богу – а с ним и контроль за планами! Так победим!
Не по стати продолжительное эхо покидало туда-сюда торжествующий клич и затихло.
В наступившей тишине громом прозвучали странные, мягко говоря, неожиданные звуки.
Аплодисменты.
Не ищущего подвох Васи.
Не действительно чиркающего по газете пером Фиса.
Другого персонажа.
Теоретически, отсутствовавшего в «этой» вселенной.
Обмерший подобно кролику в предчувствии волчьих зубов на шее сюзерен ме-едленно обернулся.
К зеркалу.
Точнее, к ее давно воспринимавшейся частью интерьера обитательнице.
Прежде не проявлявшая ровным счетом никакой реакции на происходящее по сю сторону дырявая кобылка сидела и с тревожащей сверх всякой меры улыбкой воздавала жеребцу овации.
Победитель драконов и демонов застыл, в немом ужасе взирая на извечную свою спутницу.
Та подмигнула.
Принц с паническим писком дернулся и вывалился из кресла. Перекатился, ползком отступил за стол. Откуда, облекшись в теневой доспех и ощетинившись щупальцами, вновь посмотрел в средоточие ужаса.
Создание дружелюбно кивнуло.
Владыка чуть сознание от страха не потерял – и вдруг вставшая дыбом шерсть стала укладываться обратно.
— Объяснений феномену множество, — натужно произнес пожиратель людей, вставая и распуская мрак. – От вызванных походами к соседям флуктуациями до шуточек дражайшего Хозяина. Игнорируем. Возвращаемся к теме. Момент настал. Пришло время разрубить проклятый узел. Разорвать бесконечную цепь страданий. Даже сама СМЕРТЬ, — сквозь волну ненависти проглядывают трещины иных чувств, — нас не остановит. А ТЫ, — резкий разворот, — тем более!
Былой школяр, зачарованно наблюдавший за невиданным явлением, от испуга отпрыгнул назад и утратил контроль над клинком.
Зеленая молния устремилась вперед – остановившись в ладони от неуспевшей рассеяться черноты шлема. Самостоятельно затем вернувшись к руке.
— Мерси за дополнительную демонстрацию, — не дрогнув, прокомментировал конь. — Кстати, чего не бежишь-то за держимордами, обретя всю необходимую информацию?
Он подошел вплотную и непостижимым образом нависнув над значительно более высоким человеком выдохнул ему в лицо:
— Ответ очевиден: предо мной – Бестолочь. Полнейшая. Безнадежная. Раз за разом я предоставлял тебе возможность воспрепятствовать мне. Сверх того – надеялся на данный акт. Обретя лишь море разочарований, — владыка отодвинулся. – Пусть не без пары приятных сюрпризов. Предательства вспоминать не станем – НАСТОЛЬКО получались неудачные, неуместные и несвоевременные. Противоречащие здравому смыслу.
Жеребец аж содрогнулся, после паузы продолжив:
— В целом, пожалуй к лучшему, что таки не узрел в зачем-то тягаемом за собой гомосе заполнитель для оставленной друзьями ниши запасной совести. Как вообще умудряешься быть подобным эталон искаженности? Яростного, фанатичного нежелания соответствовать ни самостоятельно постулируемым, ни навязываемым извне принципам. Даже, блин, косую плашку у креста спилить поленился!
Бывший школяр рефлекторно схватился за шею. А ведь действительно. Просто повесил и забыл, удовлетворившись ощущением привычной, успокаивающей тяжести.
— Много в собеседнике отвратительных черт – ой много – однако безынициативность, пассивность, нежелание брать на себе ответственность – безусловно худшая, — развил наступление Охотник. – Вася по собственному почину превратился из субъекта нашей истории в объект. Предмет мебели. Кривое зеркало, лишь отражающее, да и то убого…
Звон.
Властелин поперхнулся.
Юноша скосил глаза. Свежий актер на уютной сцене с ленцой стучала в незримую стену между ними. Поверхность шла волнами.
— П-подвод-дя вст-треч-чу к за-аверш-нью, — старательно не оборачивающийся победитель драконов постарался взять себя в руки. По пути прикрыв задергавшееся веко копытом. – Рефлексуя после крайней измены решили по меньшей мере избавиться от унизительного повторения признанной ошибки. Выразив благодарность и подчеркнув достоинства заслуженных работников. Конкретно в твоем случае уперевшись в проблему поразительной бесполезности.
Слегка подрагивающая конечность поднялась и легла рыцарю на грудь.
— Ты, фер, …, — никогда подмастерье так не радовался отсутствию знакомства с услышанным термином. – И, говоря без прикрас, полное …, — новый прилив счастья. – Второго такого конформиста свет не видывал. Идешь на любую «интеллектуальную гибкость» только бы не выходить из зоны комфорта. Дабы в иной, не требующий и доли мозга для принятия правильного решения ситуации – броситься головой в прорубь. При том непостижимым образом сохраняя первосортную паладинистость. Кому расскажешь – не поверят.
Понт поднял желто-фиолетовый взор на лицо слушателя:
— А еще Вася в меня верил. Как и в остальном – абсурдно, иррационально, несвоевременно и вопреки всякой логике. Навязанный извне человечек, Пафи, кое-кто из друзей – и всё. Вся поддержка. Казалось бы крохи – но достигли бы мы без нее сегодняшнего успеха? Реального шанса исправить мироздание? Сбежать из рабства – и вырвать оттуда других, вовсе не осознающих собственных невзгод?
Великий бандит улыбнулся – без тени угрозы, презрения или злобы. С легким стеснением и видимо порожденной отсутствием практики неуклюжестью:
— Спасибо. От всех остатков души. И ЗНАЙ, — тон сменился на игривый, — нам более не нужны внешние подпорки для этики. Понт ЗНАЕТ себя. ВЕДАЕТ путь – и не намерен впредь в нем сомневаться. Потому никто не остановит собирающиеся тучи – победа будет за нами!
Оруженосец слушал в пол-уха – настолько поглотило его происходящее на той стороне.
Открыто веселящаяся с происходящего в предзеркалье «смерть» на последних заявлениях вовсе беззвучно расхохоталась и недвусмысленно покачала паладину головой. После чего указала на повелителя и провела копытом по горлу. Довольно элегантно и не без артистичности – каковую характеристику можно дать всем движения тихой дамы.
Хотя оно конечно не объясняет, почему владыка столь обеспокоился пусть нетривиальным, однако же, мягко говоря, не самым впечатляющим из встреченных ими явлений.
В живот ткнулся твердый плоский предмет.
Подмастерье опустил очи.
— Хватай уже книгу! – с долей раздражения призвал повелитель. – И дуй делай мир лучше к голохвостым – и без того наболтались на неделю вперед.
— Пардон? – послушно принял предмет вассал.
Пожиратель людей шумно выдохнул, извлекая Фиса из-за шкафа и беспардонно выкидывая щупленького волшебника в коридор:
— Повторяю: собираем труждающихся и обременных. Идешь в квартал Клерков, через магазин шляп спускаешься в подземелья, тащищь фолиант к Многим-как-Один, выторговываешь союз в предстоящей борьбе за Светлое Завтра.
— ЧАВО? – опять пропустил кучу важных сведений.
— Бестолочь! – полустон-полувскрик. — Единое сознание местных крыс обладает морем потенциала – и сдерживающим оный нулем образования. Ибо какой идиот либо предатель условно разумных рас возьмется за их обучение? Передаем ему полновесный томик с заклинаниями, обещаем в будущем гору плюшек, клянемся на крови и вуаля: у Организации первоклассные шпионы, гонцы и мощнейшей колдун в округе, — на якобы отражающую поверхность набросили широкое покрывало. Ее обитательница напоследок послала зрителям кокетливый воздушный поцелуй. — Мне не к спеху – сгоняй уж.
Не поспевающий за событиями Вася отсалютовал и в мгновение ока обнаружил себя вытолкнутым из кабинета, дверь коего властелин с лихорадочной поспешностью закрыл за собой. После чего с завидной скоростью отчалил к восстановленному переходу к окончательно похороненной деревне.
-
-
-
Дабус вновь сверкнул прежде не замеченными за слугами Леди красными шестиугольной формы зрачками и замычал – опять же, мягко говоря, нехарактерное для данного народа поведение.
Окончательно сбитый с толку парень молча развел руками, не имея ни сил, ни настроя для серьезного погружения в общение с тружениками Сигила.
Незнакомец выпучил глаза, завращал рогатой головой – и без предупреждения схватил человека за запястье, со звериной силой потащив затем в подворотню.
Клинок немедленно пришел в движение, однако рыцарь счел за лучшее придержать бдительного товарища. Мало ли, вдруг кому помощь нужна или иная веская причина для грубости.
По достижении укрытия от посторонних взглядов таинственное препятствие пошло волнами, надулось и лопнуло, явив вытянувшегося по вертикали соверена:
— Блин, ВАСЯ! – сразу перешел пузатый конь на крик, с громовым ударом шлепаясь на камни. – Какого хрена? Представляешь сколько с этой маскировкой мороки?!
— Ээээ…а зачем вам вообще…теперь-то? – попытался идти вровень с событиями бывший студент. – Да еще и…
Слова кончились. Осталась жестикуляция.
— Действительно, — всплескивание копытами. – С хрена ли прикрываться личиной единственной твари, могущей ничтоже сумнящиеся шляться буквально где угодно – причем в полном праве! Единственная причина, почему до нас ими никто не пользовался — возможный гнев Леди, — хищный оскал. – Каковым фактором можно смело пренебречь в силу гарантированной неизбежности конфронтации.
Негромкий зловещий смех.
Оруженосец неожиданно для себя почувствовал скребущую досаду – повелитель уж слишком однообразен.
— Стоп-стоп-стоп! – копыто устремилось к зажатой под мышкой ноше. – Где паладин нарыл книгу заклинаний? Да еще и подозрительно знакомую?
— ...эуа…отнести! – окончательно смешался юноша. – Крысам! Союз!
— Тебя? Посольством к мозговитым? – подчеркнуто-оскорбительное всхрапывание. – Кто такой умник нашелся, позвольте поинтересоваться? Чай…
— Да ВЫ же! – на крыльях распустившейся подобно цветку обиды возопил Бест.
Прерванный владыка резко закрыл рот. Дабы спустя секунд двадцать снова открыть:
— Пардон. Мог бы и сам догадаться. Видать не в себе находился, — привычная по Фаль нотка шутки для своих. – Короче, вертаю взад, ценность конфискую, курьера реквизирую часика этак на полтора, — ярко-алые очи полыхнули. – В качестве второго. Для страховки. С суккубами никогда нельзя расслабляться. Даже с ПАДШЕЙ!
Покатился лихорадочный, преисполненный энтузиазма по самую крышку вал бессвязных фраз, разбрасывающихся в пределах от природы человека до питательности маринованных органов. За время буквального волочения подмастерье сумел вычленить лишь три четкие мысли: некто до крайности важный и категорически неожиданный прибыл в Сигил, пробудет тут до болезненности недолго и теоретически готов ответить на животрепещущие вопросы.
Целью неласкового перемещения оказался Зал Празднеств. С момента последнего посещения ни капли не изменившийся. Одно из красивейших зданий Сигила встретило посетителей разноцветным хаосом песен и танцев, за коими звучали степенные голоса лекторов, вдохновенные вирши стихотворцев и звон клинков вперемешку со взрывами. Стихавшие по мере углубления пары во внутренние помещения, а по достижении вожделенной комнаты и вовсе заглохшие.
После краткой подготовки, заключавшейся в оправлении многокарманного костюма и клювастой маски аиста, зримо волнующийся конь призвал подчиненного вести себя прилично – то есть молча сидеть и не двигаться – открыв затем внешне ничем не примечательную дверь.
Успевшего накрутить в сознании почти апокалиптическую картину оруженосца ждало разочарование, ибо внутри сидели всего-навсего женщины средних лет. Обычной для центра вселенной наружности.
Первая – рыжеволосая и остроухая с пепельно-бледной кожей и длинным лысым хвостом, с позволения сказать, «одетая», в нескромное месиво из кожи и металла. Всем видом демонстрирующая склонность к агрессии и ульевскому образу жизни.
Вторая же одарена роскошными, тщательно уложенными золотистыми волосами, широкими кожистыми а-ля дракон крыльями и струящимся от правильных черт лица ощущением почти монашеского покоя. Наряд скрывает ровно столько, сколько необходимо для придания намеку благородной тонкости. Чем-то неуловимо напоминает Фаль.
— Милые дамы, — куртуазное шарканье копытом. – Прискорбная задержка подошла к концу и ныне ваш покорный слуга в полной мере готов насладиться счастьем беседы с вами.
— Говорила же: припрется, — нарочито-грубым голосом прокомментировала бандитка. – Коняга приставучей банного листа: сколько раз отшивала, а даже с того света достал.
— Точь-в-точь некий общий знакомый, не правда ли? – заискивающее движение бровями. – И позвольте расставить фишки сразу: несмотря на былые шероховатости жеребец не имеет к вам никаких претензий…
— Еще бы ты имел, — собеседница ощерилась, продемонстрировав отнюдь не человеческой остроты и формы зубы.
-…в полной мере осознавая бесперспективность оного подхода, — не меняя тона, закончил пожиратель людей. – Тем не менее, замечу: сбегать после посылания обратившегося к вам с вежливой просьбой индивида по ложному пути, ведущему вместо вожделенной встречи в кишащие недружелюбной нежитью катакомбы – по меньшей мере, невежливо.
Презрительное передергивание плечами.
— А также дурно для бизнеса – ибо Мистер Понт с радостью заплатил бы вдвое против прежнего за новую подсказку. Даже учитывая возможность повторного мошенничества, — обманщица недоверчиво воззрилась на коня и, не найдя в выглядящем поразительно открыто лице под маской ни намека на издевку, досадливо прикусила губу. – В общем, вода под мостом – пусть и побуждающая на сей раз обращаться исключительно к иной сидящей здесь леди, – поклон. — Кстати, позвольте предъявить и – надеюсь – немедленно забыть: Вася. Хронорыцарь трубы и палки, мародер планарного масштаба и чемпион малой арены.
— Очень приятно, — с почти незаметным, но очаровательным акцентом произнесла прежде молча наблюдавшая за разбором былого незнакомка.
И улыбнулась.
Некая всегда остающаяся в стороне от происходящего часть сознания ментально возложила длань на чело и страдальчески заметила тривиальность всех и всяческих оскалов – благо уж их-то повидали на три жизни. Остальной же Бест из бытия выпал, сумев только промычать условное приветствие и сесть на указанный по ответному представлению пуфик.
Дело не в красоте – опять же, насмотрелся, причем вплоть до небожительниц – а в ее…фокусировке? Направленности. Этакой агрессивности, а то и откровенной хищности. Заставляющей — вольно или невольно – утратить всякую связь с миром и ринуться в пасть смерти ради единственного одобрительного кивка.
Удар в плечо.
— Ну настолько откровенно-то не пялься, — с укоризной и едва заметной дрожью призвал вассала устроившийся на подушках владыка. – Конечно чары уважаемой хозяйки на подобных тебе и заточены, но вроде же паладин и чего-то там про избрание страшилища дамой сердца задвигал?
Бывший школяр густо покраснел и отвел взгляд, тихонько пробормотав извинения:
— Не стоит, — качнула головой виновница конфуза. – Почтенный конь прав: мои…врожденные способности и прежде удостаивались всяческого восхищения, а уж после вызванного странствиями…заострения вовсе не оставляют шанса на душевное спокойствие…
— Святая шлюха такая святая! – вдруг расхохоталось демоническое отродье, обратив грозившую обрести гармонию ситуацию в уродливый диссонанс.
Коллега глянула на нее с легкой обидой, после чего вернула внимание гостям:
— По завершении формальностей, позвольте…
— Дико извиняюсь! – внезапно вскочил на ноги аж вибрирующий от напряжения людоед и резко сократил расстояние до женщигы. – Безымянный! ГДЕ ОН!?
Период молчания.
Повинуясь жесту соратницы, разбойница с ворчанием убрала ножи за пояс.
— По завершении формальностей, — вновь начала прелестница с чуточку остекленевшими очами. – Позвольте предложить вам чаю.
— Пожалуйста! – с отчаянным накалом воззвал Принц. – Расскажите! Увенчались ли поиски успехом?!
— Съешьте этих мягких булочек, да выпейте чаю, — нараспев произнесла суккуб, беря со столика чашку.
— Я полжизни потратил на него! – копыта сошлись на аристократической длани. – Перерыл половину мироздания от Негативного до Асгарда, принес мириады жертв и вывернул само себя наизнанку – в надежде обрести ответы! Его ответы. Мои ответы. СВОБОДУ!
В высшей степени наэлектризованная пауза
— Выпейте чаю, — полное отсутствие интонации. Аки с големом беседуешь. – Да покушайте мягких булочек.
Победитель драконов поник и вернулся на обозначенное место, покорно приняв подношение и без ерниченья поддержав великосветской и категорически бессмысленной диалог об искусстве и политике.
Вася ровным счетом ничего не понимал в полившемся дожде имен – оно и к лучшему. А то ведь небось попытался бы вклиниться в беседу, подчиняясь мощному и при том заходящему будто со спины, незаметно обволакивающему, позыву обратить на себя внимание свежайшей знакомой. Любопытное и вместе с тем тревожащее ощущение. Не зря повелитель опасался разговаривать без поддержки – пусть и вряд ли смог бы найти менее подходящего кандидата.
В попытке хоть сколько-то оправдать возложенное на него высокое доверие, оруженосец постарался отвлечься от происходящего. Безрезультатно: избавления не принесли ни математические уравнения, ни исторические даты, ни размышления о регулярных посещениях Нилессей изнеможённого Дита. Сознание неизменно и упорно возвращалось к виновнице положения, с милым выражением обсуждавшей всякие глупости.
Тогда пойдем другим путем: подумаем целенаправленно о даме – но сугубо в, кхм, «стратегическом» плане. А именно, каким качеством надо обладать, чтобы заставить соверена не просто свернуть с финишной прямой к господству над Сигилом, но и буквально УМОЛЯТЬ поделиться сведениями?
Владением знаниями, полезными для достижения цели более высокого порядка, вестимо.
Разгадка не заставила себя долго ждать.
Глаза сами собой закатились.
Опять небось гребаное ИМЯ.
Сдалось же оно ему. Вон, Бест забыл – и не заморачивается…
Подавляемое и перенаправляемое внутреннее напряжение вдруг взбурлило.
Разбухло.
Взмыло.
И с криком «боже, боже, помилуй меня грешного» побежало прочь из комнаты.
Потащив с собой орущего от неожиданности парня.
Обитатели Зала Празднеств и не думали останавливать совершенно неуправляемого человека, передвигающегося со значительной скоростью и без зримой опоры на конечности. Чего уж там – вряд ли вообще восприняли подобную банальщину сверх необходимости убраться с дороги. Поэтому на омываемую маслянистой моросью улицу паладинское тело вырвалось быстро, будучи вынуждено преодолевать лишь слабое сопротивление официального владельца – и «увидело» идущую мимо фигуру в скрывающем черты балахоне с накинутым капюшоном. Зело популярный, широко распространенный в некоторых частях Сигила стиль. На сей раз почему-то привлекший безмерное, убийственно сосредоточенное и оставляющее мало пространства для колебаний внимание.
Тут в дело вступил понявший ненормальность происходящего меч.
Всеми невеликими силами впившись в пол и обхватив плечо.
Беста опрокинуло.
Собственными жилами и мышцами растянуло как на дыбе.
Рывки следовали за рывками.
Юноша уже готовился распрощаться с рукой и сознанием, когда иного рода субстанция наконец порвалась.
Хитроумный идальго – сокрушенный и обезумевший – выпущенным из баллисты снарядом устремился к цели.
Оставив ученика, в мгновение ока настиг незнакомца. Вцепился в него, сжал…
Пал на колени, припав морщинистой щекой к обмертвевшей ладони и обильно орошая ее слезами заголосил.
Конкретное содержание бывший школяр не уловил – после десятка смачных ударов о мостовую и не такое размытым покажется – однако общий тон «беседы» предельно очевиден.
Безграничный стыд и отчаянная мольба.
Проведенные без малейшего вмешательства окружающего мира минуты мучительного восстановления контроля над членами.
Терпеливо выслушавший причитания пожилого воителя незнакомец раскрыл толстенький томик, поднял руку в смутно знакомом жесте – для разнообразия, НЕ «салютовании солнцу» – и нараспев затянул опять же тревожащий внутренние струны негромкий речитатив.
— Вася! – очередной вопль. На сей раз – сзади. – Какого хрена?! Совсем совесть растерял – перед державами позорить! Повелителя там чуть не зарезали!
Страстное изъявление благодарности и жаркий поцелуй бледной длани старческими губами.
— Наставник, — «разбушевался» звучит непочтительно, — проявил чувствительность.
Ответ застал повелителя врасплох:
— В смысле? Это ведь который глюк или аватар Хозяина?
Подмастерье скептично посмотрел на соверена и молча кивнул на творящуюся перед ними сцену.
Понт глянул в обозначенную сторону. Пошарил глазами по округе. Уточнил:
— Что?
Нутро кольнула ледяная игла.
Вселенная с готовностью подтвердила ожидания — ангел исчез.
— Фер! – в сердцах воскликнул слуга бандита, вставая и скособочено двинувшись к оставленному позади собеседнику. – Гражданин! Извольте объяснить, что хотел обратившийся к вам достойный муж? – нет, ну не допрос же. – Эм, пожалуйста?
Неизвестный, вблизи оказавшийся невысоким и щуплым, долго не реагировал, а после поднял худощавое лицо к рыцарю и дрожащим голосом отозвался:
— Поведать о низвергшем его в глубины Ада вожделении, приведшем ко греху прелюбодеяния в потаённых сокровищницах души своей. И взмолиться об исповеди, прощении Божием, — таинственный обитатель Сигила заторможенно опустил взгляд на фолиант. – Каковое, по благодати Спасителя, получил…
— Стоп-стоп-стоп! – внедрился в повернувшую куда-то совсем не туда беседу владыка. – Вы кто вообще? С какого бодуна разгуливаете по сему приличному кварталу в подходящей разве только Улью рогоже? Наконец, о чем печатная продукция?
— Я…я-я, — на лбу блеснула испарина. – Чиновник. Мелкий. Был? – ни капли издевки – кристально чистая неуверенность, как если бы спросили о малозначимых событиях тридцатилетней давности. – Шел на…маскарад? Переодевшись Пыльником. С копией книги смерти, — пальцы с въевшимися чернильными пятнами перелистнули пару страниц. – Ставшей книгой жизни.
— Ого! – с явной заинтересованностью произнес людоед. — Позволите?
Не дожидаясь ответа, Понт изъял текст из безвольных дланей.
Приступил к чтению.
Секунд сорок спустя изумленно крякнул и скривился, перешел в середину, опять вкусил от спресованного древа знаний, возмущенно всхрапнул, глянул в конец…
— Понятненько, — произведение взяли за обложку и с предельно нейтральным выражением частично скрытой маской морды вернули владельцу. – Думал уж тут-то…короче, себе оставьте. Или не оставляйте. Подождите-ка! – неожиданно снова встрепенулся жеребец. – В каком смысле «ставшей»?
— В прямом, — кротко ответил находящийся в прострации индивид. – В одно мгновение не более чем часть костюма, а в следующее уже ПУХ и Слово Божье.
— Слово Божье?! – с нечитаемыми эмоциями переспросил конь. – Вы что же, ВЕРУЕТЕ?
Новый знакомый крепко задумался, в итоге дав наименее ожидаемый ответ:
— Не знаю, — речь тягуча и обильна неуверенными паузами. — Не успел осознать. Слишком быстро произошло. Будто выдернули из закрытого сундука на залитый светом луг. Жжется, — дрожащая ладонь поднялась и зашарила в районе груди. – То есть, наверное…
Остаток речи застыл на губах – столь…интенсивен оказался впившийся в него взор расширившихся до предела алых буркал. Жеребец несколько минут пожирал несчастного глазами — а потом перевел безумный взгляд на подчиненного и быстро-быстро задышал. Тени под объемным брюхом заволновались и пошли рябью.
— Ну ёлы-палы! – вселенская досада. Нога звонко вошла в соприкосновение с маской. – Надо же так опростоволоситься! Вот зачем нам придали гребаную обузу! – к Васе устремилось обвиняющее копыто. – Носитель величайшей и преступнейшей силы Планов – не-вольного обращения! – пожиратель людей схватился за голову. — Фффф-фер, сколько сэкономить…
Зубовный скрежет, каких не видел мир.
Хруст.
— Потрясающе, — плевок. На подставленную конечность упал кусок зуба. – Великолепно, блин.
Вспышку спустя конь вновь щеголял привычным сплошным и жутким оскалом.
— Хозяин велик! Слава Хозяину! – со злобной иронией провозгласил Несущий Страдания, патетично воздевая нити тьмы к небесам. – Отличная, шикарная шуточка. Вот только нам уже не нужен ваш подарочек – сами, своим умом, нашли лучшее, куда более стабильное и предсказуемое решение. Точнее, кучу их. ВА-АСЯ! – рыцарь встал в стойку. – Впитывай обратно глюк и пошли обратно – авось таки удастся уломать почтенную даму поделиться сведениями и нащупать иной, менее альтруистичный путь к достижению мечты. Теперь будешь страховать ЗА дверью. Агась?
— А как же? – кивок на стоящего с потерянным видом незнакомца.
Великий бандит фыркнул, вздохнул и выудил из кармана шприц:
— Исключительно из персонального сопереживания и всеобщего благополучия ради готов предоставить бесплатную и безболезненную амнезию.
— Нет! – отшатнулась жертва обстоятельств. – То есть, благодарю за предложение, внимание и…- попытка жестикуляцией охватить произошедшею сцену, — прочее. Но предпочту сперва попытаться самостоятельно разобраться с…изменениями. Поделиться с кем-нибудь…
— Дело ваше, – резко прервал разговор людоед, разворачиваясь на месте. – Бывайте!
— Подождите! – со внезапно прорезавшемся отчаянием воскликнул бедолага, делая неуверенный шаг вперед. – Вы ведь знаете, о чем речь – помогите понять…
— Не-не-не! – на ходу отозвалась Зубастая Тень. – Не в этой жизни!
— Пожалуйста! — вцепился бедолага вассалу в рукав – слава Богу додумавшись не распускать руки в сторону начальственного арьергарда. – Направьте хотя бы, откуда начинать – мне на плечи рухнула целая гора! Вся эта, — очередная, превосходящая обычные, заминка, — ФИЛОСОФИЯ. Идущая в разрез всему! От пустоты у истока бытия до единственности жизни, — пауза. Попытка взять себя в руки. – По крайней мере, подскажите, чего так не хватает!
Бест – потерянный, уставший, терзаемый упавшим из ниоткуда бременем и более всего на свете жаждущий забиться под случайный камень – заглянул в очи страждущего. Увидев там испытываемое им самим и много большее. За исключением последнего. Стоящее пред ним существо, описавшееся лишь «чиновником», не стремилось спрятаться. Но напротив – истово желало объять. Проникнуть в суть.
По сердцу рыцаря полоснуло острым лезвием стыда – ибо в сих карих зеркалах узрел монастырский воспитанник себя, каким был когда-то. Хотел быть. Должен был быть.
— Ва-ася! Пошли, а то ведь дамы и сбежать могут.
Современный, повидавший вселенную «паладин» призвал стряхнуть помеху и немедля последовать за совереном – во исполнение клятвы и для спасения собственной души.
Увы или к счастью, оный умеренно достойный «потенциальный дворянин» давно уже не единоличный обитатель тела. Второй опять уперся рогом – для разнообразия аж имея план.
Безумный и дикий.
— Сей-час подойду! – не оборачиваясь, ответил былой студент и, схватив просителя за плечи, с нотками заправского заговорщика прошептал ему на ухо. – Уверен ли почтенный господин в своей готовности пойти по обозначенному пути?
— ДА! – с родившемся в неведомых глубинах жаром отозвался непредставившийся. – УВЕРЕН!
Столь резкая перемена в собеседнике смутила вопрошавшего, обрушив на разум лавину подозрений и опасений:
— Он, — палец к фальшивому небу. – Потребует многого. Всего, по сути. И не факт…
Подмастерье прикусил язык, испугавшись собственных измышлений.
— Плевать! – не дождавшись продолжения, вскричала жертва Наставника. – Я узрел ПЛАМЯ! – зрачки блеснули. – Безграничный ужас и такую же надежду в обращенных ко мне глазах кающегося. Ни с чем не сравнимую убежденность в прохождении по краю пропасти – и хочу узнать, что же лежит по другую сторону. Обрести драгоценную жемчужину и найти смысл расцветших в моей голове слов.
Маленький человечек вырос и посмотрел на «лучшего из людей» сверху вниз.
А после опустился на колени:
— Прошу, — ладони протянуты к виновнику беды. – Помогите.
Пыл обжигает.
Юноша отступил.
Наметил путь отхода.
— Чуешь?! – вдруг донесся издевательский голос. – Каково приходиться любимому властелину? А? А? Двигай давай, Бестолочь!
Бывший школяр оглянулся на остановившегося в десятке шагов коня.
Вернул взор застывшему в мольбе.
Поднял его к «верхней» части Сигила.
Почувствовал ладонь на плече.
Не старца.
Парсифаль поприветствовала рыцаря кривоватой сардонической улыбкой – и скосилась на стоящую неподалеку бочку, по причине нынешнего «дождя» полную до краев, с позволения сказать, «водой».
Жребий брошен.
Насколько бы страшным не выглядел.
Обитатель центра вселенной с громогласной благодарностью принял протянутую руку, без малейших колебаний скинул с себя одежду до белья и с великим энтузиазмом залез по горло в маслянистую дурно пахнущую жидкость.
В висках отчаянно стучало «Ересь! ЕРЕСЬ!», а со лба градом катил пот.
Небожительница напоследок сжала ему предплечье и встала напротив.
Парень сглотнул, чисто инстинктивно попытался отбросить вросший в кости меч и, смирившись с оруженосностью, немедленно ударился в новое препятствие — язык. Обойденное с общей для сумасшедшего момента быстротой: нечестно по отношению к «облагодетельствоваемому», да и позорнейших ошибок боязно наделать. А потому святой и с каждой секундой становящийся всё богохульнее акт вершился на местном наречии:
— Попросим всемогущего Бога о милосердии к сему…-заминка. Очередная. – Сей душе. Коя должна получить благодать святого крещения, к родителям и восприемникам, а также ко всем крещёным.
Ученик монахов запнулся, не в силах более глядеть в разверзающуюся перед мысленным взором бездну профанации.
— Услышь нас, Господи! – небесной красоты напев дамы сердца пробил брешь в грозивших вот-вот задушить начинание тучах сомнений.
— Просим Тебя о сей душе: через святое крещение прими его в общину Своей Церкви, — с прорезавшейся храбростью бросившегося-таки в прорубь бедолаги провозгласил паладин. Переждал безукоризненное исполняемое Фаль ритуальное воззвание. — Просим Тебя, даруй ему через святое крещение дух усыновления.
— Услышь нас, Господи! – в третий раз произнесла полудемоница, разгораясь.
Нельзя отвлекаться.
— Соделай его через святое крещение общником смерти и воскресения Христа, Сына Твоего. Обнови во всех, здесь присутствующих, благодать святого крещения. Просим Тебя обо всех учениках Христа, объединённых святым крещением в одну общину: сохрани их в единой вере и любви, — воспитанник монастыря свел ладони вместе и проникновенно завершил. — Боже, Источник жизни и любви, Отче Господа нашего Иисуса Христа, Ты утешаешь родителей в их тревогах и окружаешь Своей опекой больных детей. В Своей любви Ты возрождаешь их для жизни вечной. Благосклонно прими наши моления. Не допусти, чтобы грех овладел сим…душой…
Очередная пауза – и охвативший существо мертвенный ужас от предстоящего.
Вот только обойти эту чашу возможным не представляется:
-…яви Своё милосердие и прими его в Царство Твоего Сына. Сделай так, чтобы этот ребёнок, которому мы даём имя, — глубокий вдох, — АНДРЭ, — злорадный хохот на заднем плане, — возродившись от воды и Духа Святого, уподобился Христу в тайне Его смерти и воскресения и, причисленный к избранным Твоим, получил наследие Христа и обрёл радость в общении с Тобою, Который живёшь и царствуешь с Единородным Твоим Сыном и со Святым Духом во веки веков.
— Аминь! – одновременно с ним проговорила наследница сюзерена, угашаясь.
Никогда прежде данное слово не слетало с уст вассала с большим облегчением.
Исповедание, пожалуй, опустим – сил нет.
— Крещу тебя во имя Отца, — вода льется на голову из горсти в первый раз. – Сына, — второй, — и Святого Духа, — третий, — Аминь!
Молитва Господня свершилась на полноценной латыни.
Понт ржал не переставая.
И вот нововоцерковленный – вопреки канонам, традициям и здравому смыслу – стоит перед ними.
Заливая улицу. Дрожа. Светясь не хуже Парсифаль – пусть и не буквально.
Театру абсурда не хватает последнего штриха.
Воин Христов запустил кисть под куртку и, миновав заветный пульт, схватился за иной предмет.
Ощутил успокаивающую тяжесть и твердость.
Прилив жгучего стыда.
Рывок.
— Крест святого Лазаря, — вряд ли ПОНИМАЯ произносимое, с ходу определил переименованный, взвешивая подарок на ладони.
— Хотел лишние плашки спилить, да поленился, — зачем-то признался «потенциальный дворянин». – Иди же, научайся, — обернутая в предоставленный небожительницей плащ книга перешла к законному владельцу. – И учи.
— Провозглашай! – Фаль положила руку на плечо новорожденному.
— Свидетельствуй, — повторил жест Вася. – Ради вящей славы Божией.
Насыщенный эмоциями период молчания.
— Но без нас, — вступила леди. – Наша участь лежит в иной плоскости.
Воспитанника монахов подцепили под локоток и повели прочь.
Он дал себе строгий зарок: не оборачиваться.
Владыка встретил их в высшей степени издевательскими аплодисментами:
— Истинно говорят: научи дурака богу молится – во время намаза весь лоб расшибет. Вася, вот скажи честно: ты правда не чухал, какой поразительной силы плевок во всё почитаемое тобой святым и праведным совершаешь?
Рыцарское сердце упало в пятки.
— Крещение половозрелового индивида без малейшей подготовки и минимального объяснения сути акта. По предназначенной для умирающих младенцев процедуре. Не находясь с ним в доле родства или иной связи. В принципе не имея на то полномочий. В сливной бочке. Под дождем. Посреди нигде. Напоследок там же и бросив, — взрыв гогота. – Знатнейший цирк, преисполненный презрением к ритуалу и наверняка уготованный стать краеугольным камнем будущего позора и руин. Браво!
Алый взор упал на даму:
— Даже тебе стоило бы в кои-то веки постыдиться и не подзуживать несчастного безголового гомоса на столь откровенное попирание канонов.
Та ответила обезоруживающей улыбкой – и предупреждающе впилась ногтями в руку парня. Бест не понял конкретного смысла оного знака, но на всякий случай не стал вступать в конфронтацию. Так и так ведь крыть нечем.
Решение показало себя верным: не дождавшись ответа Зубастая Тень сердито пробурчала себе под нос пару сентенций и призвала по крайней мере одного собеседника следовать за ним.
— Пойдем оба, — решила леди за двоих, не спеша отпускать спутника. – Мне еще предстоит убедить благородного воителя предать свои клятвы и поучаствовать-таки в заговоре с целью убийства соверена.
Бест, мягко говоря, опух от данной непринужденной, сногсшибательной откровенности.
Предполагаемая же жертва лишь всхрапнула и с непередаваемой иронией пожелала удачи в тяжком деле донесения до паладинского мозга идеи сознательного, грамотно построенного предательства. После чего отчалила беседовать с незнакомкой настолько притягательной, что и ангел, посланный с Небес во вспоможение ученику монахов, не сумел не соблазниться.
Вася остался вне комнаты – с ничуть не менее потрясающей женщиной, наверняка тоже не лишенной аналогичных способностей и тем не менее держащей их в узде. Вопреки угрозам, с ходу переходить к новому штурму хлипкой твердыни рыцарской верности не стала, вместо того минут двадцать молча простояв оперевшись спиной о стену. После же деликатно поинтересовалась сутью происходящего и личностью виновницы. Обретя запрошенные сведения – в сумбурном и неполном виде, естественно – грустно хмыкнула:
— Высочество до сих пор теплится надеждой добыть вожделенный идентификатор не связанными со вселенскими заговорами путями. Поразительно.
— Да на кой ляд оно вообще сдалось!? – «в сердцах» вопросил былой школяр, искренне радуясь шансу подольше не обращаться к заявленной теме. – Ну серьезно, ни разу не видел, чтобы отсутствие прозвания доставляло ему хоть малейшее неудобство!
— Порой так может показаться, — несколько отстраненно отозвалась наследница повелителя. – А иногда наоборот: кажется, будто всё бытие Принца – сплошное «неудобство». Страдание, стальной цепью сопряженное с мучениями мироздания в целом и населяющих его существ. И единственная возможность разорвать ее состоит в получении имени – отделении себя от океана общего в островок частного. Установлении границ и определения ответственности – своей и чужой – за соответствующими сторонами, — невеселый смешок. – Якобы кто-то СЕЙЧАС мешает перестать сочувствовать и влезать в чужие дела – причем с каждой итерацией…
Многозначительное движение бровями.
Былой студент прикрыл веки.
Начинается.
— О прекраснейшая из когда-либо посещавших сию грешную землю небожительниц, — традиционно в моменты душевного напряжения напал высокопарный слог. – Прошу вас: смилуйтесь и не принуждайте недостойного слугу…
— Мы ДОЛЖНЫ убить Понта, — твердо, громко, ни капли не скрываясь, заявила воспитанница коня. – Ради него и всех остальных.
— Слышал и в первые три раза! – сорвался юноша на крик. – Ответ прежний: НЕ. МО-ГУ!
Стоп. Взять себя в руки, немедленно.
Позорище.
— Вот так сразу решить, — по возможности спокойно заверил паладин. – Нужно подумать.
— О чем? – горько поинтересовалась полудемоница. – Стены изучил? Будущее узрел? Осознал ужасную судьбу, уготованную сперва кошкам, а чрез них и всем Планам?
Вася печально закивал, подготовился к пафосному ответу…и вдруг запнулся:
— Кошкам?
В глазах Фаль блеснуло недоумение:
— Ты стены, наконец, изучил, так? – с нажимом произнесла дама.
— Разумеется! – всплеснул руками парень. – Про поддержку женщин, бордели, местное производство, порабощение человечества…
— До какого момента дочитал? – собеседница резко преобразилась в тысячу лет не виденный образ строгой учительницы.
— Эммм…собственно, до детей и всего такого, — печенка почуяла надвигающийся подвох.
Возложение длани на чело.
— Ладно, вероятно, к лучшему – коли тебя уж эти-то мелочи ужаснули… — насмешливое фырканье. – Во избежание мучительных догадок: у фелисов собираются отнять их таинственное отупляющее поле. Интеллект обратно пропорционален дистанции до котика и так далее. А затем использовать в качестве широкого диапазона тайных агентов: от очаровательных убийц с пропитанными ядом когтями до всепробивных пропагандистов, по ночам вмурчивающих Слово Понта в уши беззащитных жертв. Оплата предполагалась ранее введенными в союз и по пути магически скованными крысами.
— Возвращаясь к предыдущей теме…
— Нет! – оруженосец схватился за голову. – Пожалуйста…просто дайте немного времени на размышления!
— Времени нет! – полудемоница схватилась за сердце и скривилась от боли. – У меня осталась в лучшем случае неделя. Да и в принципе размышлять незачем!
— Да всю сигильскую жизнь не размышлял! – опять повел себя недостойно утрачивающий связь с реальностью человек. – Бросал в долгий ящик, оставлял на потом, всячески вытравливал и подавлял – и посмотрите куда пришел! Дама сердца требует предать собственного отца, моего соверена – якобы ему же на благо и в наставление! И знаете что?
Нутро вдруг взбурлило как никогда прежде.
— Я не буду этого делать! – голос дал петуха. – Иисус-Мария, какой же право слово бред: неужели нет иного пути для разрешения имеющихся противоречий, кроме отвратительнейшего и подлейшего насилия?
— Речь о Принце! – держась за грудь, процедила женщина. – Бедолага скорее уничтожит всю вселенную, чем согласится оставить мрак и беспорядок безнаказанными. Для нашего руководителя остановка не просто смерти подобна – ведь тогда получится, что всё причиненное им зло и несправедливость были напрасны и взыщутся с него же.
— Ну так давайте поможем сей мятущейся душе понять: и псу живому лучше, нежели мертвому льву, — краснея аки рак, продолжал стоять на своем парень. – Господь Всемогущий любит и ждет блудных сыновей, готовясь обнять и простить всякого вернувшегося к Истине, сколь бы одержим гордыней…
— Хорошо! – резкий взмах ладонью. Едва не бросивший шатающуюся небожительницу на камни. «Потенциальный дворянин» наконец опомнился и поддержал чуть ли не падающую собеседницу, по сути донеся до ближайшего кресла. На предложение сбегать за водой или целителем получив категорический отказ. – Будь по-твоему. Один план. Я поддержу любое начинание – кроме чересчур долгих. Не выйдет, — характерное движение ладонью по горлу. – Договорились?
Бест счел за лучшее кивнуть – отказать леди в подобном положении выглядело немыслимым.
— Великолепно, — кривая усмешка. – Сидящая пред тобой осознает, сколько всего внезапно навалилось на неширокие плечи – вот только других-то нет. Никто, кроме нас, банально не осознает масштабов угрозы, — бледные, тощие пальцы ласково коснулись озабоченного лица юноши. — Погуляй пока – не хочу, чтобы Парсифаль видели такой. Заодно чай на идею набредешь. Зал Празднеств этому весьма способствует.
Бывший школяр подчинился.
Как и всегда.
Пошел, широко раскрыв веки и истово молясь о ниспослании хоть какой-то зацепки, ведущей к лучшему варианту разрешения созданной в том числе его собственной пассивностью ситуации.
Оплот бывшей фракции Чувствующих с готовностью ответил водопадом всего подряд. И ничем конкретным. Пока спустя категорически неопределимое количество времени – с ним обитатели тоже вовсю баловались – взыскующие выхода очи не зацепились за мокрые следы на полу. Обычнейшую цепочку слегка подсохших крохотных лужиц, с крайне малой вероятностью могущую быть частью чего-то великого.
Действуя исключительно по наитию, воин Христов проследовал по ним до ближайшей двери. Войдя же внутрь понял: в кои-то веки знак свыше распознан верно.
— Приветствую почтенную Собирательницу Сказок! – глубокий поклон. – Лишь Небесам ведомо, сколь счастливая звезда предопределила нашу встречу!
Сидевшая посередь помещения и безмолвно смотревшая в стену девушка дернулась и медленно повернулась к посетителю. С момента последней встречи несколько постройневшая, а также приобретшая напрочь потерянное, пустое аки свежепокрашенная стена выражение глаз.
— Больше нет, — голос доносится из неведомых далей.
Ну почему в жизни всё так сложно?
— Пардон? – на всякий случай отступил к порогу парень.
— Больше…не собираю, — мертвенным тоном объяснила обитательница Сигила.
И расплылась в улыбке.
— Нашла! Наконец-то, — показались слезы счастья. – Спустя столько лет!
Представительница прекрасного пола без предупреждения рванулась вперед и заключила опешившего рыцаря в объятия.
Тот не стал вырываться.
Продлилась близость пренебрежительно мало.
— Извиняюсь, чувства переполнили. Бывает, знаете ли, когда исполняется мечта всей жизни. Надеюсь, — тень сомнения пробежала по запунцовевшему лицу. – Ч-чем могу помочь? — цепкий взгляд тщательно изучил гостя. – Мы ведь прежде встречались, верно?
— Да: перед вами тот не по достоинствам облагодетельствованный вниманием оруженосец, в обмен на всего-навсего жизненную повесть обретший «сказание об Угольке», — чтобы два раза не вставать, сразу к делу. – Ныне пришедший в надежде на продолжение – то, где Мистер Понт выпрямляет свои пути и становится тем, кем следует быть.
Гребаный высокопарный слог.
Леди отошла на пару шагов и вновь обозрела паладина:
— Неласково же вселенная обошлась с уважаемым гостем, — ладонь потянулась к додекаэдру. Остановилась. Обратилась к Мечу. Вновь не дошла. Коснулась воротника Шкуры. – Вновь вынуждена просить прощения – слишком уж различаются при сопоставлении образы былые и современные. Ох и роскошные же сведения могла бы почерпнуть из данного источника Собирательница…
Звонкий смех.
— Вот только я – не она! Обмениваться сказками больше нет нужды – пришла пора рассказывать даром ту самую. Единственную. Пришедшую в промокшей насквозь одежде, но с Пламенем в сердце…
— Умоляю вас! – что ж за день-то сегодня такой? – Ради спасения душ всех, кто дорог вечной Бестолочи – помогите. Укажите, куда идти в надежде изменить чужое видение и уберечь от недопустимого!
Проникновенный тон и прорывающееся наружу отчаяние произвели потребное действие – женщина посерьезнела:
— Речь об Угольке, верное? Воскресшем – теперь и официально – а также возвысившимся до прежде недостижимых вершин, — кивок на лежавшую в углу свежую газету. – Возжечь или потушить?
— Трансформировать, — без раздумий отверг юноша оба варианта.
— И как раз он-то, из всех возможных, к Сказке прислушиваться не станет, — тихо произнесла девушка. После чего развернулась и зарылась в шкафу, достав из обширной картотеки тонкую папочку, протянутую затем Васе. – Ничего лучше придумать не могу – эта повесть на крайний случай. Неоднозначная. Суровая. С неизвестным концом. Тем не менее, оставляющая надежду. Только сразу предупреждаю: в стране грибов время и пространство текут совсем по-другому.
Подмастерье с готовностью принял подношение и тут же раскрыл, обнаружив десяток забористо исписанных листов с подробными иллюстрациями.
— Примите в качестве дара, — хозяйка помещения вытеснила собеседника в коридор, — к дурному или лучшему, — в комнате потушили свет. – Мое участие в вашей истории завершено, — дверь закрыли на ключ. – Ибо пора нести Весть миру.