Эпизоды типичного шиппинга
Эпизод 022
— Дэши, я... я... я люблю тебя!
Выпалив свое признание, Пинки уставилась в пол ничего не видящими глазами; сквозь ее разум пробежали миллионы возможных ответов от ее любимой кобылки — все отрицательные.
Ее опасения рассеялись, однако, когда голубое копыто приподняло ее голову, а обладательница этого копыта подарила ей очаровательную улыбку.
— Я знаю, Пинки, — сказала Дэш, ее улыбка становилась все шире. — Я тоже тебя люблю.
Крошечные солдатики, живущие в мозге Пинки, питающиеся тем несчетным количеством сахара, что она поглощала, были в состоянии обработать тысячи мыслей одновременно и невероятно быстро; все они резко остановились, когда до них дошла эта новая, доселе неизвестная, информация. Тысяча солдатиков одновременно пожали плечами, не в силах придумать должного ответа. Так что, они распорядились выполнить основную, рядовую и наиболее распространенную операцию.
«Улыбнись».
Но улыбки не получилось, совсем. Получился луч. Луч света, который мог разрезать ее лицо на две части, луч, отразившийся сотнями искр прямо в мозг, что заставило бедных солдатиков снова застыть от перегрузки.
— Ох, Дэши!
Она прыгнула вперед и прижалась своими губами к губам пегаски в страстном поцелуе. Дэш ответила ей взаимностью; их глаза закрылись. Как и в случае с любой другой парой, в их первый поцелуй вся природа, и все вокруг них привычно инстинктивно замерло, для того, чтобы создать ощущение остановившегося вокруг влюбленной парочки времени. Затем — микроскопическая черная дыра – с гравитационными свойствами, идентичными таковым у сверхмассивной черной дыра, но неспособными поглотить что-либо По-причине очевидной магии и все такое — временно появилась рядом со всеми живыми существами во вселенной, кроме двух целующихся пони, эффективно и действенно замедляя ход времени для всех так, чтобы парочка чувствовала, будто их поцелуй длился вечность, хотя, на самом деле, прошла лишь пара секунд.
Стандартная процедура для каждой новой пары во Вселенной была выполнена, две пони решили продолжить свой простой поцелуй, превратив его в нечто большее. Их языки переплелись и исполняли чувственный танец.
Ну, по-крайней мере, так было сперва. Вскоре, Рэйнбоу Дэш заметила, что танго их языков быстро превратилось в дегустацию леденца — с ее языком в роли леденца, разумеется. Дэш открыла глаза и удивленно подняла бровь от увиденного — лицо Пинки так и источало концентрацию и сосредоточенность. Затем, глаза Элемента Радости открылись, солдатики скреблись в уголке ее взгляда, будто пытаясь ей что-то напомнить.
Рэйнбоу отпрянула, прервав поцелуй.
— Пинки, ты чего делаешь?
— Молнии? Нет... звуковых волн, наверное? Нет... — Бормотала Пинки.
— Пинки?
— Я пытаюсь определить, какого ты вкуса, Дэши, — ответила Пинки. Направление ее взгляда по-прежнему определялось как "в далекие дали".
— Какого я... Чего?
— ... Свежего воздуха? — продолжила Пинки свои размышления.
— Но... Блин, ничего из этого не имеет вкуса!
— ... Может, как утренняя роса?
— Это просто вода! Почему не сказать просто — вода?
— ... Как небо?
— Да в любом случае — как ротовая полость может быть со вкусом воды? Если уж так, тогда со вкусом слюны.
— Приключений! — воскликнула Пинки, переключая свое внимание обратно на пегаску. — Вот какого ты вкуса. Вкус Дэши — вафельный и приключенческий! Вкус приключений!
— Вафе... приключений? — повторила Дэш с оттенком иронии в голосе. — Ты не можешь попробовать приключения на вкус, Пинки; "Вкус приключений" — это такое выражение, невозможно, чтобы такое абстрактное явление обладало действительным вкусом.
Пинки лишь пренебрежительно покачала на это головой; счастливая улыбка не сходила с ее лица. — Не-а, ты на вкус — как приключения, Дэши! Я точно уверена.
Копыто Рэйнбоу встретилось с ее лицом, полным раздражения. — Но у приключений не может быть — ну, ты знаешь. А, забей, — сказала она и опустила копыто на землю, — ты — это просто ты, Пинки Пай, как и всегда. Просто... Иди сюда и обними меня, а?
Счастливо улыбаясь, Пинки оплелась копытами вокруг Дэш, уткнувшись мордой в радужную гриву, а ее обладательница положила голову на плечо Пинки.
Недавнее раздражение покинуло Рэйнбоу. Она вздохнула и закрыла глаза, наслаждаясь объятиями кобылки, которую любила.
До тех пор, пока до нее не донеслись звуки по-собачьему шумного дыхания.
— Пинки, ты чего делаешь? — спросила Дэш, снова открывая глаза.
— Твоя грива пахнет как ветер и Солнце, Дэши, — ответила Пинки и сделала глубокий и шумный вдох. Наполнив легкие предполагаемым ароматом, она довольно вздохнула.
— Пинки! — простонала Дэш и оттолкнула розовую пони от себя. Теперь они вновь стояли друг против друга. — Такие явления не могут пахнуть! У них нет запаха! Ветер может нести с собой определенные запахи, но сам по себе он не пахнет! И Солнце тоже!
— Откуда ты знаешь? А вдруг Селестия добавила запах солнечному свету?
— Потому что это невозможно! — выкрикнула Дэш. — Свет от Солнца — это ничто иное, как поток фотонов — маленьких частиц, обладающих корпускулярно-волновым дуализмом, что справедливо для любого другого электромагнитного излучения. И оно не пахнет! Химические вещества, из которых состоит Солнце, будучи звездой, могут иметь свой собственный запах, но даже если и так, то мы никак не можем его почувствовать, потому что Солнце, блин, летает в космосе!
Пинки Пай моргнула. — Откуда ты все это знаешь?
— Провожу много времени с Твайлайт, — ответила Дэш, небрежно махнув копытом. — До нее или все никак не дойдет, что она в меня втрескалась, или наоборот, и тогда она проводит со мной столько времени не просто так. И я, конечно, слишком недогадливая, чтобы понять ее чувства и все такое, так что у нас тут, походу, намечается большой, дремучий и трагичный любовный треугольник. Но сейчас это все неважно!
— ... А знаешь, сейчас я подумала — грива Флаттершай пахнет свежестью и грацией.
Рэйнбоу осталась невозмутимой. — Ладно. Я сваливаю, — сказала она, отворачиваясь, после чего взмыла в воздух, повыше и подальше от пони с поврежденными сенсорными чувствами. Или мозгом.
Когда она уже достигла облачного слоя атмосферы, до нее донесся крик.
— Хлопанье твоих крыльев звучит, как кексики! Дэээшии!
Эпизод 005
Флаттершай непрерывно ходила взад и вперед; взор ее, направленный в пол, не замечал заинтересованных взглядов ее друзей-животных.
— Ох, почему она так долго? — спросила она, обращаясь в пустоту, — Она должна была придти еще пару часов назад! Я же сказала, что у меня к ней очень важное дело, но ее все еще нет!
Переполненная отчаяньем, желтая пегаска разрыдалась в уже, наверное, энн-иллионный раз, если счет вести с того момента, когда она поняла, что втрескалась в Рэйнбоу Дэш. И всякий раз, как ей в голову приходили негативные мысли — о том, как Рэйнбоу отреагирует на ее признание; сколько раз она уже могла в этом признаться, но так и не осмелилась, трусиха; или когда она видела, что Рэйнбоу тусуется с кем-то еще, но не с ней, — она начинала рыдать так, будто все кончено. По началу, ее друзья-животные сочувствовали своей хозяйке, но, в конце концов, бесконечные рыдания их достали. Тем не менее, сейчас они, с неохотой, утешали рыдающий пегаску, моля Селестию о том, чтобы самая быстрая летунья в Эквестрии, наконец, прилетела.
И их молитвы были услышаны! Раздался стук в дверь, напугавший Флаттершай так, что та перестала рыдать и начала задыхаться. Кое-как отдышавшись, она вытерла слезы, оправила свою гриву и ринулась к двери и, сделав глубокий вдох, открыла. Ее любовь стояла на пороге. Ох, эта великолепная небесно-голубая шерстка, эти мускулистые крылья, эти прекрасные вишневые глаза...
— Эй, Флаттершай, ты мне хотела что-то сказать, что-то важное?
Сердце желтой пегаски екнуло, когда она поняла, к кому эти слова были обращены.
— Эмм, умм... привет, Дэш, з-заходи, п-пожалуйста...
Рэйнбоу вошла в дом и прошла прямо в центр гостиной, после чего развернулась и в ожидании уставилась на Флаттершай. Выражение ее лица быстро сменилось в сторону озабоченности, когда она заметила, в каком измученном состоянии находится ее подруга; застенчивая пегаска стояла в той же позе, в которой она открыла дверь, глядя за порог, словно Дэш была снаружи. Кроме того, она, казалось, слегка дрожала.
— Эмм, Флаттершай? — Желтая пони напряглась, услышав свое имя, но Дэш этого не заметила и продолжила говорить, спустя несколько секунд тишины. — Прости, что задержалась, навалилась погодная работа и... хм, ты как? Ты, вроде как, еще тише, чем обычно... как мне кажется, по крайней мере.
Собрав всю свою волю в копыто, Флаттершай повернулась к своей подруге и взглянула ей прямо в глаза.
— Дэш, с тех пор, как ты спасла меня от тех хулиганов в летной школе, я всегда чувствовала к тебе... чувства — не обычные дружеские, нет. Лишь недавно, после всех неудач и проблем, с которыми я столкнулась, когда помогала вам переместить воду в Клаудсдейл, я поняла, что это за чувство.
Притормозив на мгновение, чтобы сделать глубокий вдох, застенчивая пони выдавила из себя:
«Я люблю тебя».
Дэш тупо стояла некоторое время, пытаясь разобрать невнятное бормотание своей подруги. В конце концов, она решила, что ее попытки — бесплодны.
— Ты не могла бы повторить, Флаттершай? Я не расслышала.
— Я сказала, что... я люблю тебя, — повторила скромная пегаска, повысив голос лишь на полтона.
— Надеюсь, у тебя нет ничего важного ко мне, так как я вообще ничего не слышу. Ну же, давай еще раз, Селестия любит троицу.
— ДА ЛЮБЛЮ Я ТЕБЯ!
— Во! Другое дело! Теперь я тебя услышала. Стоп, ты реально... — начала было радужная пегаска, внезапно запнувшись. Колесики-винтики закрутились в ее голове, сложив, наконец, воедино то, что сказала Флаттершай.
— Ты... ты любишь меня?
Флаттершай поколебалась чуть-чуть, а затем быстро кивнула в ответ.
Рэйнбоу широко распахнула глаза... затем плотно закрылись, когда ее копыто нашло свое пристанище чуть выше них.
— Блинский блин, Флаттершай! Ну вот, из-за тебя сейчас наружу всплывут подавленные воспоминания. Тьфу!
Выражение на ее лице снова изменилось, на этот раз — на безэмоциональное. Оно вообще ничего не выражало. Ее тело застыло на месте, глаза смотрели прямо вперед и в никуда. Затем, ни с того ни с сего, Дэш подпрыгнула на месте, перевернулась и упала прямо на спину, задрав копыта вверх.
И вдобавок, наверное, чтобы подчеркнуть очевидное, цвета ее шерстки и гривы пропали, заменившись на бледный серый, как в том эпизоде с Дискордом.
— Рэйнбоу! — Флаттершай кинулась к ней и попыталась пробудить одноцветную пони — кричала ей в ухо ее имя, трясла ее, говорила, что Вондерболты пришли и ждут ее за дверью.
Не сработало. Несмотря на все ее медицинские старания, Дэш оставалась неподвижно лежащей на спине, с широко распахнутыми глазами; словно упавшая, но невредимая статуя.
Осознав, что ее попытки тщетны, Флаттершай взвалила статую пони себе на спину и, собрав все силы, что могла, со всех копыт понеслась в библиотеку, не обращая никакого внимания на пони, которых она сшибала с ног по пути.
Распахнув без стука дверь, она ввалилась в выдолбленную в дереве библиотеку и бросила Рэйнбоу на пол, после чего рухнула рядом, судорожно хватая ртом воздух.
По какой-то загадочной причине, все остальные ее четыре подруги были там. Они бросились к ней, с прилепленным на их мордах выражением беспокойства, забрасывая пегаску вопросами.
— Что случилось?
— Что с Дэши?
— Почему она серая?
— Какого черта тут творится, дорогая моя?
— Я не знаю! — прокричала выдохшаяся пегаска (голосом почти нормальной громкости), — Я собралась с духом и призналась, что люблю ее — прямо как вы мне и советовали, когда я к вам приходила за помощью, хотя ни у кого из вас нет опыта в романтических отношениях — а она фейсхуфнула и с раздражением сказала что-то о "подавленных воспоминаниях", а зате...
— Стоп-стоп-стоп, — прервала ее Твайлайт, — Всплытие наружу подавленных воспоминаний, так? А затем она стала серой и, как видно, впала в трупное окоченение?
— Да...
Раздалось совместное "Блин", сопровождаемое совместным фейсхуфом. Ну, от всех, кроме Флаттершай и Дэш, разумеется.
— Что это зна...
— Твою мать, Флаттершай, что ты сделала?! — вновь прервала ее Твайлайт.
— Я...я лишь сказала, что люблю ее, как я и сказала. Так же, как вы мне сказали сделать!
— Ну, значит, ты сказала это как-то неправильно, потому что сейчас у нее одна из этих магических коматозных штук!
— Магических... Магическая кома?
— Бууу, будет так скучно, — шептала Пинки Пай на ушко Рэрити, — теперь мы тут застряли на пару часов и будем глазеть, как Дэш лежит и ничего не делает.
— Сахарок, наша сахарок застряла в состоянии сна, продолжает мечтать и мечтать, и обычными средствами ее не разбудить. Тебе, сахарок, надо войти в сны сахарка и сделать так, чтоб наша пустоголовая снова стала пустоголовой, сахарок, — заявила Эплджек.
— Войти в ее с-сны?
— Да! — продолжала уже Твайлайт, — И тебе надо поторопиться, иначе она умрет или ее ждет повреждение мозга, правда, не знаю почему, но так и есть.
— Я еще и крыло сломала, — встряла Рэйнбоу Дэш, приподнимая голову и глядя на Флаттершай и Твайлайт, — ну, типа, когда свалилась прям на спину. Ах да, я, типа, в коме.
— Сууупер, — саркастично сказала Твайлайт и повернулась к застенчивой пегаске (Дэш, в это время, вернулась к своей изначальной позиции), — Значит, она еще и крыло сломала. Значит, как только мы — вернее ты — здесь закончим, тебе придется взять ее к себе домой; ты будешь заботиться о ней, выслушивать ее нытье о том, что она не может летать, и жизнь ее разрушена, и все такое. Но я уверена, что, таким образом, ваши отношения будут развиваться, и окрепнут, такие дела. Но! Все по порядку. Сперва — попасть к ней в голову и исправить все там.
— И как мне это сде...
— Волшебное зелье для пегаски пылкой; все, что нужно — клок гривы кобылки.
Все мигом взглянули в сторону, откуда исходил этот новый голос, потрясенные внезапным появлением.
— Зекора? Какого... Откуда ты взялась? — спросила фиолетовая единорожка.
— Разве я вам не нужна была? Вот я пришла, как только смогла. — Простой ответ на простой вопрос.
— Но как ты сюда... а, пофигу.
— Зекора, — вмешалась Флаттершай, — Это правда? Рэйнбоу по правде в коме? И мне действительно надо к ней в сон?
Видно все по ее глазам — наша Дэши баиньки, беда вам.
Желтая пегаска вздохнула.
— Ладно, что мне нужно сделать?
Достав из сумки флакон с зельем, Зекора вырвала клок волос из головы Рэйнбоу и кинула его в сосуд с зеленой жидкостью, от чего она забулькала и зашипела. После чего зебра дала его Флаттершай.
— Выпей зелье сие сейчас и отправишься в сон тотчас.
— Мы будем здесь и проследим за вами, — уверила ее Твайлайт (хотя и с неохотой).
— Окей... — все, что сказала пегаска — больше самой себе, чем остальным — прежде чем выпила зелье и легла рядом с Рэйнбоу.
— Пожалуйста, не тормози, Флаттершай, — зевнула Пинки, в ее голосе отчетливо прослеживались следы скуки, — У меня на сегодня еще куча дел запланирована — печь выпечку, разыгрывать розыгрыши. А я еще не выполнила дневную квоту по непредсказуемости!
— Ни капельки не бойся, сахарок. Я и сахарки будем здесь, и если что — поможем те проснуться, сахарок. Давай уже, сахарок, помоги нашему сахарку! — подбодрила ее Эплджэк.
Темнота медленно и мягко сомкнулась вокруг нее. Последнее, что она услышала — слова Рэрити: «Что ж, полагаю, нам следует устроиться поудобнее», после чего погрузилась в глубокий сон. Ее разум слился с разумом Дэш.
Спустя несколько часов сюрреализма, эмоций и физических страданий, испытаний, где Флаттершай приходилось быть напористой (от чего после она много плакала), пегаски, наконец, очнулись и немедленно обнялись. Слезы радости стекали по щекам Рэйнбоу, к которой вернулась нормальная расцветка.
— Ох, наконец-то, слава Селестии. Что ж вы так долго-то? — сказала Пинки раздраженно.
Как только плач, наконец, утих, пегаски заявили о своей взаимной любви, и все пожелали им добра и счастья, Твайлайт смогла-таки спросить то, что ее волновало все это время.
— Так, Дэш, какие именно потревоженные воспоминания погрузили тебя в кому?
— Ох, ух, — начала голубая пони, робкая улыбка появилась на ее лице, — еще в летной школе, Я-я.. много пони думали что я... по кобыльей части. Тогда это было не так, конечно, но надо мной издевались постоянно. И с тех пор я была в состоянии отрицания. Ну, до сегодняшнего дня, конечно.
Единорожка стояла с невозмутимым видом.
— И это все? Над тобой издевались в летной школе, и из-за этого ты сегодня впала в кому? Серьезно? В моей школе был жеребенок, над которым постоянно издевались за его рыжий цвет гривы, и ничего! С ним все нормально! А ты вырубилась из-за такой мелочи? Действительно?
Улыбка Дэш стала еще более робкой; она медленно кивнула.
— Это очень, очень... ох, забудь. Возвращайтесь в дом к Флаттершай. Пусть она присмотрит за тобой и займется твоим крылом; мне нужно заниматься, я отстаю от графика.
Итак, Флаттершай и Рэйнбоу Дэш вернулись в дом. Крылья Дэш зажили, отношения между ними крепли и крепли, и, наконец — окрепли. Они и их четыре подруги жили долго и счастливо.
Ну, пока все они, кроме одной, не померли от старости и сопутствующих им болезней. Последняя из них сидела над могилами мертвых подруг, вспоминая о былом, пока тоже не умерла прямо там.
КОНЕЦ!