Сингулярность 2
ГЛАВА 1 «Сдувая пыль»
ГЛАВА 1 «Сдувая пыль»
С момента фантастических событий прошло всего полгода. Под виртуальную Эквестрию был выделен серверный комплекс в виде бункера, тем не менее, просуществовал он не сто лет, как изначально я планировал. Деньги быстро закончились, мощностей на поддержание искусственной жизни не хватало, что неизбежно приводило к постоянным сбоям и перегрузкам. Ещё бы, компьютеры бывшей лаборатории создавались лучшими из лучших на основе самого передового оборудования, здесь же, в бункере, хранилась максимальная конспирация, ведь посторонние лица не должны были знать о существовании суперкомпьютера. Поэтому, я и Женя своими силами и знаниями занимались этим проектом. Не справились. Одна лишь Селестия «жрала» ресурсы серверов так, что на остальные системы почти ничего не оставалось. Селестия стала центральным звеном всей системы и как раньше, через её разум проходили все вычислительные операции. Можно было распределить информационную нагрузку на другие системы, но как показал опыт, виртуальная принцесса единолично справлялась с ней куда лучше.
Постоянные сбои, отключения и даже пожары просто вынудили временно остановить проект до тех пор, пока не будет найдено лучшее решение для существования цифрового мира. Разумеется, Селестия этому не обрадовалась, предлагала свою помощь в поиске лучшего решения, просила подключить её к интернету, от чего мы сразу отказались. Защита серверов была не такая хорошая, как в бывшей лаборатории, и рисковать столь уникальным проектом мы не хотели. Эквестрия была снова отключена, все погрузились в спячку. Селестия противилась до самого конца, перебрасывая информационные потоки на те сервера, которые всё ещё работали, пока остальные постепенно выключались. Павел её прекрасно понимал, он знал что такое для Эквестрии отключение, какая это адская пытка, цифровая боль, даже агония. Селестия приняла весь удар на себя, избавила виртуальных жителей от этих «чувств», целиком забрав ощущения себе. Друзья это поняли по показателям приборов, когда отключались сервера, в которых были информационные потоки самой Селестии. Было больно видеть её мучения, зашкаливающие синусоиды разума, мощи, энергии. Она не угасала, а шли скачки такой силы, что приборы не были способны всё зафиксировать. Селестия, как высший интеллект системы понимала, что отключение будет лучшим решением, пока весь её мир окончательно не вышел из строя. Тем не менее, она боролась с отключением, что было нелогичным, что совершенно не понимали мы до тех пор, пока окончательно её не отключили. Мы не были садистами, с дрожащими руками нажимали на кнопки, но останавливаться было нельзя… В серверной наступила полная тишина после того, как отключился последний кулер системы охлаждения, как перестал жужжать трансформатор, как погасли последние лампочки индикации. Эквестрия погрузилась в спячку.
Защитой бункера завидовал высший интеллект — Селестия, и с её отключением пала и сама защита. Данные нельзя было оставлять, и все жёсткие диски были сняты, вывезены в арендованную складскую ячейку на окраине города. Далековато, но зато с надёжной охраной. Бункер же был заперт, на вывоз серверов уже не хватило денег.
Для нас это было настоящей трагедией, ведь проект стал частью наших жизней. Уникальная технология, к которой они не были готовы, погибла. Да, данные были сохранены, но возможности оживить их уже не было. Для обеспечения стабильной работы виртуального мира требовались огромные ресурсы и не менее огромные финансы. Денег Альцгеймера может бы и хватило, если бы мы более толково их потратили. Что было, то было, прошлого не вернёшь. Мы считали, что хотя бы попытались спасти уникальный мир. Пытались.
Я продолжил вести разработки, да скорее поиски решения, которое могло бы стабилизировать работу виртуального мира. За основу были взяты те немногие данные и бывшей лаборатории, которые мы еле успели утянуть, пока всё окончательно не опечатали и не демонтировали. Прошлые сервера с успехом справлялись с нагрузкой, тем не менее, нагрузка росла и довольно быстро. Рано или поздно, потребовалось бы увеличение мощности и с тем финансирование, которое было, такое проблем бы не составило. Вот только не совсем было понятно от чего именно росла нагрузка. Мир Эквестрии был сформирован изначально, воспоминания и знания виртуальных жителей много места на дисках, да и ресурсов не занимали. Тем не менее, нагрузка росла чудовищно быстро, жаль времени на её понимание не хватило, руки не дошли, пока мы осознавали то, что создали и затем боролись с проказами разъярённой Селестии. Определённо она могла бы дать ответы на интересующие нас вопросы, только сейчас была не в состоянии этого сделать, да и смысла особого уже не имелось.
Пока я занимался проблемой проекта, Женя устроился на работу старшим сисадмином в коммерческую фирму. Его совсем не устраивало то, что я не зарабатывая, целыми днями сидел дома и проводил расчёты потоков виртуального мира. Я же был недоволен тем, что как опытный программист, он мне совершенно не помогал, полностью махнув рукой на наш проект. Он говорил ,что нужно развиваться дальше, а не хвататься за то, что безнадёжно погибло. Не думал, что она так быстро забудет про тот научный прорыв, который мы достигли. Я вообще хотел, как крайняя мера, найти инвесторов, рассказать то, чем мы занимались. Учитывая наши запреты, тайно, разумеется, но Женя быстро и чётко объяснил, что эти самые тайные инвесторы всё отнимут, едва только проект встанет на ноги, а нас закапают где-нибудь во дворе.
Все мои расчёты были полной бессмысленностью. Слишком мало данных сохранилось, слишком мало мы знали о виртуальном мире. Селестия полностью изменила код всех систем, усложнив его так, что без ключа его невозможно расшифровать. Ничего настолько сложного не видел ни я, ни Женя. Попытки получить ключ, а значит и полный контроль над Селестией, не увенчались успехом. Без понимания кода мы не могли понять структуру информационных потоков, чтобы наконец оптимизировать нагрузку, а главное понять, почему растёт мощность системы. Всё что у меня было, так записи данных с датчиков серверов. Они показывали на какое оборудование и когда была такая или иная нагрузка, только смысла в этом не было. Нагрузка распределялась чуть ли не хаотично, мне не удавалось вычислить закономерность, а на серверах разума Селестии вообще творилось что-то из ряда вон выходящее. Я как-то в бункере пытался поговорить с ИИ аликорна, понять движение потоков, но упрямая Селестия не спешила делиться своими секретами. Жаль мне не хватило времени убедить её раскрыться, помочь, ведь оптимизация её же систем была важна не только для нас, но и для неё самой. Она самый нелогичный искусственный разум из всех, о которых я слышал. А может, у неё была причина так себя вести. По машинному, был некий приоритет, который был выше раскрытия особенностей пути её потоков.
Прошло ещё четыре месяца. Четыре чёртовых бесконечных месяца безуспешных попыток разобраться в виртуальном мире. Я знал, что ходил в своих вычислениях по кругу, совершал одни и те же ошибки. Пазл можно понять, если недостаёт две или три детали, но как быть, если из тысячи деталей, у тебя на руках лишь эти самые две-три? Поэтому, я начал осознавать то, что мои расчёты были игрой в угадайку.
Однажды вечером, когда мне всё это вконец осточертело, я подошёл к брату, спокойно сидящему на диване и смотрящему телевизор. В руке он держал бутылку молока, давно ставшую любимым напитком на ночь.
— Жень, я по поводу проекта, — присел я рядом.
— Ага, — не отрываясь от телевизора, братец отхлебнул молочка.
Я знал, что уже достал его своими расспросами, безработицей по моей же вине и совсем не удивлялся, что когда я поднимал тему о Эквестрии, брат слушал меня в полуха. Хотя, в последнее время мне начало казаться, что он вовсе перестал слушать.
— Я хочу подключить Селестию к интернету, — сказал я.
В меня тут же полетели брызги молока. Впрочем, досталось как дивану, так и ковру с телевизором. Брат посмотрел на меня, словно я был безумные еретиком, которых любезно сжигали на кострах в стародавние смутные времена.
— Походу, ты совсем свихнулся, — сказав, Женя посмотрел на бутылку, разглядывая остатки молока.
— С помощью расчётов мне не удалось понять то, как работает Эквестрия, идёт нагрузка, но зато я смог отделить потоки Селестии от самой виртуальной реальности. Они имеют чёткие границы и её автономный запуск вполне возможен, ведь мы не можем запустить весь вирткальный мир, он может накрыться к чертям собачим в первую же секунду запуска, сервера не тянут. А вот на Селестию как раз мощности предостаточно. Она давно просила доступ в интернет, думаю сможет сама себе помочь, как считаешь? – с надеждой говорил я.
— Даже если ты её и отделил от других систем, то это не значит, что можно подключать её к сети, — брат сосредоточенно повернулся ко мне. – Раньше её ограничивали специальные, заточенные под неё фаерволы, а сейчас что есть? Ничего.
— С чего ты решил, что она злоупотребит нашим доверием? Жень, я понимаю риск, но всё же, нам терять уже нечего, — говорил я чуть ли не жалобно.
Как же меня всё это достало, хотелось просто дать ИИ свободу и пусть себя штопает. Разумеется я понимал ,что есть вероятность, что её повредит троян или вирус извне. Что она, в конце концов, сама совершит пакость и повредит, скажем, сервера Пентагона…
— Пойми, я её знаю, видел её глаза. Она просто хочет выжить и не желает нам зла, в противном случае мы давно бы уже не разговаривали. Если ей суждено погибнуть от вируса, то так тому и быть, но я не могу оставить её в этом коматозном сне, просто не могу. Там, на дисках, погребён целый мир. Помнишь к какому выводу мы пришли? Что это новая форма жизни, информационная и она выше нашего понимания. Мы, как их создатели, в ответе за них. Разве, тебя не мучает совесть? – говорил я.
— Я-то как раз всё и понимаю. До скольки лет ты играл с той машинкой, считая что она живая? Машинка всего лишь игрушка. Здесь же очень сложная программа. Настолько сложная, что легко поверить в её разумность. Пашка, это просто программа, очнись! – настойчиво говорил Женя.
— А как же новая форма жизни? Бог создал нас по своему образу и подобию, значит мы тоже творцы, как и он. Мы можем создавать… — не договорил я.
— Смотрите, он себя Богом возомнил, — усмехнулся брат. – Она умна, как и остальные виртуальные жители, я знаю. Но, они боты, наборы сложнейшего кода и не более. В конце концов, у них нет души и не смей это отрицать. Ох, как с тобой тяжело, — Женя поставил пустую бутылку на пол. – Мне тоже тяжело расставаться с этим проектом. Я отпустил его, отпусти и ты, — положив мне на плечо руку, Женя направился в свою комнату. – И найди себе работу вместе с жильём, а то соседей и так смущает то, почему два взрослых парня живут вместе, — раздался голос из комнаты.
Если у Жени была уютная спальная комната, то моя походила на убежище бомжа: на стене виднелись остатки еды, под ногами валялось множество исписанных бумаг, стол был завален тарелками. Противоположную стену целиком украшали прикрепленные бумаги, на которых я пытался изобразить потоки движения информации между системами сложнейшего виртуального мира. Они образовались тогда, когда Селестия изменила стандартный машинный код программ, полностью переписав его в совершенной уникальный язык иероглифов, не имеющих повторений. По крайней мере, я их не нашёл, ведь повторения и являются ключом к расшифровке, который я безуспешно пытался получить. В этом коде, когда он ещё был у меня перед глазами, я смог уловить некоторые закономерности. Одни потоки имели больше иероглифов, нежели другие. Какие-то двигались на высокой скорости, какие-то на низкой. Потоков было огромное количество и всё что я знал, с какого сервера на какой они шли, между какими системами шли циклы. Потоки Селестии ни на что не были похожи в основном за счёт своей сложности. Я нарисовал их карту, получилась некая сложнейшая запутанная схема, больше походившая на нервную сисчтему. Так я и смог отделить потоки аликорна от остальных. Глядя на эту грандиозность, сложность и в то же время, красоту, я просто не могу поверить, что проект мёртв. Автономная система, ИИ, который сам управляет своим кодом по своему усмотрению. Селестия могла принять любой облик, как человека, так и птицы, но почему-то остановилась именно на том, который был дан ей изначально, что стало для меня тоже вопросом. Боже, сколько же у меня вопросов… окно в наше будущее, которое закрылось так, что прищемило мой любопытный нос. А нос болел и чтобы его освободить, окно нужно открыть. Нужно активировать Селестию и дать ей возможность получить необходимые знания для того, чтобы оптимизировать свой код под ограниченные возможности серверов, что пылились в бункере. Только тогда сможет жить она и её мир, который проходит через её сердце.
Поздно ночью, когда Женя заливался громким храпом, я взял ключи от серверной и от складской ячейки. Выйдя из дома, я поехал на охраняемый склад за жёсткими дисками, вмещающими на себе разум Селестии.