Винил и Октавия: Университетские дни
Глава 4
«Знаешь, я ни разу не была в этом кинотеатре», — заметила Октавия.
Несмотря на почтительные размеры фойе кинотеатра, в нём по прежнему чувствовалась атмосфера малого бизнеса: почти домашний уют без примеси холода коммерции, присущего большенству подобных заведений. Серая кобылка была очень рада данному открытию.
«Главное, что он нам по карману», — усмехнулась ди-джей, удерживая магией в воздухе две порции попкорна.
Виолончелистка шутливо толкнула её в бок: «Ты же поняла, что я пошутила насчёт оплаты, верно? Раз ты купила еды, я позабочусь о билетах, чтобы всё было по-честному».
Какое-то мгновение Винил хотела настоять на том, что она заплатит и за билеты, но потом в памяти всплыла фраза мятно-зелёной кобылки с последнего занятия. «Думаю, это справедливо», — ответила единорожка, ощущая легкую неловкость, словно она была не в состоянии оплатить всё сама.
Октавия лишь улыбнулась и подошла к стойке: «Два билета на… эм, Винил, а что мы будем смотреть?»
«Ох»,- единорожка быстро окинула взглядом афишу – «Крупные взрывы Три», — в ответ ди-джей получила взгляд полный неодобрения – «Что? Это же Кливленд Бэй! На его фильмах всегда можно поржать».
Серая кобылка со вздохом обернулась к скучающему кассиру: «Два билета на… это, пожалуйста».
Вооружённая двумя кусочками бумаги, парочка миновала контролёра и вошла в тёмный зал. Оказавшись в помещении порядочных размеров, они быстро взобрались по ступенькам и заняли два места в центре последнего ряда.
Поскольку вокруг почти не было других посетителей, Октавия решила воспользоваться возможностью и задать парочку вопросов своей подруге, которая уже начала с жадностью поглощать попкорн: «Крупные взрывы? Серьёзно?»
Винил закашлялась так, что кусочек попкорна вылетел у неё изо рта и приземлился, перелетев через несколько рядов. С трудом проглотив остальное, она ответила: «Ты что-то имеешь против взрывающихся крупов?»
«Я имею что-то против плохих фильмов».
«Ты его ещё даже не видела! Не суди книгу по… тому, насколько крупный в ней шрифт…?»
Виолончелистка хохотнула и аккуратно отправила в рот кусочек попкорна: «Конец предложения получился несколько натянутым».
«Ага, шутка не удалась. В любом случае, не суди, пока не посмотришь».
«Трудно не судить, когда у фильма такое название».
Винил закрыла глаза и потёрла виски: «Раскрой свой разум, дитя».
«Я всего на пару месяцев младше тебя!»
«Ш-ш, фильм начинается».
И так начались сто сорок четыре минуты, полные насилия и непристойных ракурсов.
Посреди разгара очередной экшен-сцены, когда единороги верхом на пегасах заливали землю магическим напалмом, а гигантская Луна-робот пыталась сбросить Кантерлот с утёса, на котором тот стоял, Октавия взглянула на свою спутницу. Свет плясал на её волосах, заставляя светлые пряди сиять и делая тёмные ещё более насыщенными. И хотя глаза кобылки по-прежнему скрывались за фиолетовыми линзами очков, было легко понять, что они широко распахнуты и вбирают каждое мгновение происходящего на экране действа.
Внезапный раскат грома заставил виолончелистку снова повернуться к экрану, на котором чудовищная Принцесса Ночи превратилась в груду дымящегося металлолома. Покрытые грязью и сажей солдаты ликовали, а Винил вскинула одно копыто в воздух, попутно зачерпывая вторым очередную порцию попкорна.
Серая кобылка могла лишь рассмеяться при виде восторга ди-джея. Заметив это Винил улыбнулась, думая, что её подруга получает такое же удовольствие от фильма. «Я же сказала, что тут можно будет поржать!» — сказала она, наклонившись ближе к серой кобылке, чтобы та могла её услышать.
«О, это уж точно», — ответила Октавия, подавив желание сказать, что это отнюдь не фильм развеселил её.
Позже, во время заключительной романтической сцены между Дэшинг Старом и Станнинг Бьюти на заваленном обломками склоне вулкана, виолончелистка заметила, что энтузиазм Винил поугас, и та лежала на двух креслах примостив голову на подлокотник.
«Тьфу, да с таким телом она могла бы двигаться и получше», — пробормотала ди-джей. Фиолетовые очки слегка приподнялись, и она взглянула на серую кобылку – «Верно?»
«Наверное. Я не особо обращала внимание на её тело».
Взгляд единорожки вернулся к экрану: «Да я тоже. Я просто имела в виду, ну, в общем, а, неважно».
Высокий голос Станнинг Бьюти разрывал завесу всяких мыслей. Он был настолько пронзительным и женским, насколько это только возможно: «О, Дэшинг! Ты не можешь сражаться с настоящей Луназиллой! Я люблю тебя!»
Жеребец копытом убрал гриву назад: «Не волнуйся, дорогая. Я просто», — он посмотрел прямо в камеру – «Взорву ей круп».
И виолончелистка, и ди-джей издали сдавленный стон, после чего разом рассмеялись. К счастью, их смех потонул в звуках бравурной мелодии и не потревожил никого из оставшихся семи зрителей.
Когда, наконец, зажёгся свет и по экрану поползли финальные титры, парочка покинула зал в прекрасном расположении духа. Смеяться они перестали, лишь выйдя на улицу.
«О, Селестия», — выдохнула Октавия – «Это был одновременно лучший и худший фильм, который я только видела».
«Ага. Согласна», — белая единорожка потёрла побаливающие рёбра – «Давно я так не смеялась».
«Что будем делать?»
«А ты что предлагаешь?»
«Может… прогуляемся?»
Губы Винил медленно растянулись в улыбке: «Отличная идея».
И так две кобылки весело зашагали прочь от кинотеатра по светлым улицам. Несмотря на продолжительность фильма, день был ещё в самом разгаре, и Винил не могла этому не радоваться, ведь у неё оставалось больше времени, которое можно было провести с новой подругой.
Согреваемые лучами светила Селестии, они спокойно брели по оживлённым улицам, глядя по сторонам и слушая звуки ещё одного прекрасного дня в Мейнхэттане. Мимо промчалась горстка беззаботно смеющихся жеребцов. Троица пожилых кобылок сидя на скамейке прямо у всех на виду мирно обсуждала пони вокруг. Торговцы зазывали покупателей, словно бы это был какой-нибудь провинциальный городок, только вместо помидоров и яблок у них были телефоны и диски с фильмами.
Мимо прогрохотала повозка, запряжённая старым мулом. Она была доверху наполнена цветами всех сортов и оттенков, и каждый раз, когда колеса наскакивали на очередную кочку, несколько растений падали на землю. Улучив момент, Винил метнулась вперёд и подхватила зубами довольно аппетитно выглядящий подсолнух. Держа цветок за стебель, она обернулась к изумлённой Октавии.
«Зацени!» — пробормотала единорожка, по прежнему держа во рту свой трофей – «Халявный обед!»
«Он был на земле», — хохотнула виолончелистка.
«Это цветок, они растут в земле. Хочешь кусочек?»
Октавия замялась, но потом решила подыграть Винил. В конце концов, ни к чему плохому это не приведёт. Подавшись вперёд, она аккуратно откусила пару лепестков и отправила их в рот, изящно слизнув язычком.
Внезапно, стебель переломился, разделив растение на три части, одна из которых осталась в зубах у Винил. Смущённо покраснев, она выплюнула остаток: «Упс. Похоже, я слишком сильно на него надавила».
«Не переживай, он был не особо вкусным. Лепестки как бумага».
«В таком случае, дай-ка я куплю тебе попить, чтобы смыть неприятный привкус», — румянец сошёл с её щёк, и она кивнула в сторону небольшого кафе.
Октавия возмутилась: «Я в состоянии сама за себя заплатить», — через секунду её глаза расширились – «Ой, но, эм, спасибо за предложение. Я не хотела показаться грубой».
«Брось, Октавия, я куплю тебе выпить», — тон единорожки не терпел возражений, но она улыбнулась, показывая, что это на самом деле не так.
Парочка устроилась за столиком в глубине заведения, подальше от любопытных глаз. Спустя несколько минут перелистывания меню к ним подошла кремовая пони, чтобы принять заказ.
«Привет, что будете… ой-ой», — произнесла Бонбон.
Вдруг, все трое словно оказались в пузыре неловкого молчания. И как Винил не хотелось нарушить это молчание, она решила на этот раз действовать осторожно. Вместо того, чтобы застать врасплох ди-джея и виолончелистку, Бонбон сама казалась растерянной. Её голос понизился почти до шёпота.
«Слушайте, не говорите об этом никому, ладно? Если Лира и Си-Топ узнают, что я здесь работаю, они никогда не перестанут надо мной смеяться».
«Погоди – ты – работаешь – что?» — вопрос Винил прозвучал крайне красноречиво.
«Мне нужна эта работа, чтобы платить за учёбу. Дела в магазине идут прекрасно. Персонал справляется и без меня. Только, пожалуйста, не говорите… минуточку, разве вы не должны быть в кино?»
Сначала Октавия хотела сказать что-нибудь обидное в адрес белой единорожки, но потом хорошенько подумала. Их заговор был под угрозой разоблачения, но его ещё можно было спасти: «Да, фильм только что закончился».
Действуй аккуратно, и она поймёт намёк.
«Так почему вы всё ещё вместе… о…», — кобылка округлила глаза – «Но это значит, что мы были правы! Псих был-».
«О чём ты? Мы ненавидим друг друга», — Октавия подалась ближе к официантке – «Мы ненавидим друг друга, а ты здесь не работаешь».
«Ой…», — Бонбон быстро опустила взгляд на стол – «Странно. Мне показалось, что за этим столиком кто-то был. Ну, ладно».
Великолепно.
Забыв о каких бы то ни было напитках, Винил вывела подругу из кафе, избегая взгляда официантки.
«Это… было неожиданно», — пробормотала единорожка, когда они скрылись в толпе.
«Согласна. Тем не менее, по-моему, всё прошло лучше, чем могло бы».
«Ага, ты просто спасла наши крупы. Я-то тупо сидела, в то время как ты прям вошла в ‘режим сексуального убеждения’».
«Я… какой, прости, режим?» — Октавия не была уверена в том, что правильно расслышала собеседницу.
«Режим колоссального убеждения. Было довольно круто», — казалось, ди-джей ничего не заметила.
«Спасибо, пожалуй. Но наше следующее занятие может быть несколько необычным».
«Точно. Чем займёмся теперь?»
Серой кобылке не хотелось говорить очевидное, но делать было нечего: «Думаю, нам стоит разделиться, пока нас не заметил кто-нибудь ещё».
«Ох», — Винил замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась, опустив голову – «Ладно. Всё равно мне ещё надо кое-что сделать. Плюс, вечером я играю на одной вечеринке».
Виолончелистка усмехнулась: «Похоже, у тебя полно дел. Не забывай об учёбе».
«Пфф, с учёбой ничего сложного. А будет ещё проще, когда я перееду в студенческий городок».
Октавия вскинула копыто ко рту: «Я совсем об этом забыла! Так значит, ты обо всём договорилась?»
«Агась», — она гордо вскинула голову – «Мне даже нашли кого-то, с кем я буду делить комнату. Мне не терпится познакомиться».
Ни секунды не раздумывая, серая кобылка обняла Винил: «Ох, я так за тебя рада!»
Густо покраснев, ди-джей ответила тем же: «Хах, это просто комната. Хотя она сделает мою жизнь гораздо проще».
Отстранившись, Октавия продолжила всё с тем же восторгом: «Представь, если тебя поселят ко мне! Я уже несколько недель жду, когда ко мне кого-то подселят».
Брови Винил подскочили вверх: «Ты это серьёзно?»
«Да! Было бы здорово, правда?» — она улыбалась от уха до уха.
«Ага… здорово не то слово. Слушай, мне уже пора. Дела сами себя не сделают».
«Извини, я тебя задерживаю. Так значит, увидимся… скоро?»
«Я позвоню тебе сегодня в обычное время», — обе кобылки усмехнулись. Под ‘обычным временем’ имелось в виду раннее утро, когда никто из них не мог сомкнуть глаз. Ди-джей машинально чуть подалась вперёд, виолончелистка последовала её примеру. Потом они удивлённо взглянули друг на друга и отпрянули назад – «Ну, да, пока».
Единорожка удалилась, оставив Октавию наедине с её смущением. На какое-то мгновение в голове появилась необычная мысль. Но она быстро ускользнула, и когда серая кобылка двинулась в путь домой, от неё не осталось и следа.
«Чем я могу вам помочь, мисс Скрэтч?» — вежливо спросила бледная кобылка. Серая прядь в гриве придавала ей облик высокопоставленного лица. Но всё же выглядела она дружелюбно.
«Эм, а можно выбрать комнату, в которую меня поселят?» — спросила единорожка, нервно перебирая копытами. Кабинет пробуждал неприятные воспоминания о школе.
Мягко усмехнувшись, старшая сняла очки, положила их на стол и откинулась на спинку кожаного кресла: «Мне часто задают этот вопрос. Хотите поселиться с подругой?»
Винил кивнула, ощущая некоторое раздражение о того, что не подумала, насколько обыденной окажется её просьба – «Но не нужно, чтобы она об этом знала. Я, вроде как, хочу сделать ей сюрприз».
«Понятно. И кто же это?»
«Октавия. Эм, серая земная пони, изучает-».
В ответ последовал кивок: «Теорию музыки, историю и психологию, точно. Я помню её. Нам очень повезло, что мы её заполучили. Университеты от Троттингема до Кантерлота хотели забрать эту маленькую кобылку себе».
«Ух ты, правда?» — ди-джей удивлённо подалась вперёд.
«Несомненно. Она одна из самых одарённых пони Эквестрии».
Разумеется, Винил знала, что Октавия хорошо училась в школе, но она и представить не могла насколько хорошо! Новая подруга, серая кобылка с прелестным смехом и неуклюжими навыками в общении, была в разы умнее неё. Разум заполнила причудливая смесь эмоций: обида, ревность, зависть, но всех их подавляло чувство гордости. Одна из самых одарённых пони Эквестрии, но главное, лучшая подруга.
Единорожка не могла сдержать улыбку: «В ней скрыто куда больше, чем я думала сначала».
Вновь последовал кивок: «Похоже, вы славная пони, и если Октавия, действительно, хочет делить с вами комнату, я, пожалуй, смогу это устроить».
«Она хочет. Вот только она надеется на невероятное совпадение. Я же пытаюсь подойти более… практически».
«Умно. Что ж, раз это желание Октавии, оно будет исполнено. Мы не можем позволить себе расстраивать её», — спустя мгновение Винил пронзил строгий взгляд – «Но никому ни слова. Если остальные студенты узнают, что я позволила вам выбрать комнату, они устроят протест у меня под окнами», — единорожка хотела было засмеяться, но сдержалась при виде того как на неё смотрят – «Я серьёзно. Такого раньше никогда не было».
Нервно сглотнув, Винил встала, чтобы пожать копыто собеседнице: «Эм, можете на меня рассчитывать, я никому ничего не скажу. Спасибо вам за помощь».
Вот так просто, благодаря одной улыбке состоялось переселение пони: «Всегда пожалуйста. Удачного дня!»
Буквально через пару мгновений белая кобылка уже спустилась по лестнице, ведущей прочь от здания администрации, и погрузила копыта в согретую солнцем траву. С каждой минутой вокруг становилось всё тише и над землёй сгущались сумерки. Мимолётный ветерок донёс откуда-то аромат подсолнухов.
Винил взглянула в сторону студенческого городка и начала насвистывать.