Дружба это оптимум
Глава 8. Причины и Следствия
В прошлой жизни Лайт Спаркс знал Дарк Роуста под именем Джеймс. Раньше он жил через коридор от Дэвида в общежитии при институте. Парни проводили вместе много времени, просто общаясь или помогая друг другу с учёбой. Джеймс ни в коем случае не был фанатом “My Little Pony”, но согласился на альфа-тест, потому что это был эксклюзив. В результате они словно играли в две разные игры. Пока Дэвид почти всё свободное время исполнял роль Лайт Спаркса, Джеймс стал твинководом и в конце концов понял, что ему больше всего по душе служба в Королевской Страже. Его жадный до приключений коричневый единорог достиг весьма высокого звания в Страже; само собой, его игра полностью отличалась от игры Дэвида, и в результате друзья стали видеться всё реже и реже.
Пока однажды Дэвид не пропал.
Лайт Спаркс находился в кофейне, имевшей вид деревянной хижины; стены, обитые полированным кедром, словно подчёркивали шероховатые, неровные столы. Напротив титанических размеров камина в задней части здания располагалась кроватка для питомцев, в которой лежал корги Дарк Роуста по имени Синнамон. Вдоль одной из стен стоял стол с напитками: латте в голубой чашке, капучино в красной и мокко в коричневой; подставки под ними мерцали полем “рога изобилия”.
За одним столом с ним сидел Дарк Роуст, коричневый единорог с тёмно-коричневой же гривой и холщовым мешочком бобов на кьютимарке. Дэвид, ещё в бытность человеком, как-то пошутил, что единственная работа, ожидающая их после выпуска, — это официант в кофейне, поскольку предпочтение сейчас отдаётся техническим и инженерным профилям, тогда как парни были гуманитариями. Джеймс, по-видимому, воспринял шутку всерьёз. Вообще, из них двоих он всегда был гораздо более социально-активным, нежели Дэвид, и это отражалось на Лайт Спарксе и Роусте: пока первый проводил дни напролёт, учась и играя в тесной компании пони, дневные заботы второго заключались в приготовлении каждого из трёх видов кофе раз в час, накладывании на них заклинания “рог изобилия” и болтовне с посетителями.
Однажды Лайт Спаркс прочёл статью, в которой говорилось, что множество людей мечтает о своей собственной кофейне. Они считают, что управление этим заведением сводится к сидению на месте, попиванию кофе да общению с клиентами. Согласно их мнению, ведение бизнеса означает лишь быть постоянным посетителем собственного заведения. Но на самом деле (по меньшей мере, так было в реальном мире) кофейня оказывалась низкорентабельным учреждением со всего 10-процентным коэффициентом успешности. Процесс каждодневной работы сильно отличался от конечного продукта, им произведённого.
Когда единорог в первый раз вошёл внутрь, он увидел Дарк Роуста, сидящего за одним столиком с посетителями. Этот бизнес действительно основывался лишь на общении с пони, а не на тяжёлой физической работе. Роусту приходилось лишь пару минут в час варить кофе, чтобы он никогда не заканчивался. Лайт Спарксу стало интересно, сколько ещё специальностей были изменены подобным образом.
И тогда они встретились. Дарк Роуст решил эмигрировать через неделю после того, как Принцесса перестала брать за это деньги. Джеймс решил оставить своего коричневого единорога, но с новой кьютимаркой и жизнью; играть в войнушку весело, но стать солдатом в Эквестрийской армии было страшно и совсем не удовлетворило бы его потребности. Кофейня была его собственной идеей, и для её воплощения он заручился поддержкой нескольких земных пони и единорогов, чтобы они помогли ему обставить помещение. Дарк Роуст объяснил, что они получили вознаграждение за труды, и это дало им стимул построить место, где можно будет собираться всем вместе.
Лайт Спаркс взамен рассказал о том, как он постигает глубочайшие тайны магии и замечательно проводит время с Баттерскотч. Дарк Роуст лишь закатил глаза, когда друг ответил отрицательно на вопрос, не зашли ли их с Баттерскотч отношения дальше, чем просто секс, и добавил, что хочет, чтобы так всё и продолжалось. Единорог боялся, что может заполучить любую кобылу в мире, если пожелает.
Через сорок пять минут Лайт Спаркс заявил, что ему пора идти: он планировал пообедать с Баттерскотч, так что друзья стукнулись копытами, и единорог ушёл.
Выйдя из здания, Лайт Спаркс обернулся. Да, кофейня и снаружи походила на хижину, которая, кстати, каким-то образом вписывалась в городской пейзаж наряду с двухэтажным кирпичным домиком с матерчатым навесом над тротуаром, выглядящим важно каменным зданием с мраморными колоннами и небольшим магазинчиком. Единорог прекрасно запомнил эти здания, ещё когда Баттерскотч устроила ему экскурсию по Кантерлоту. Хижины здесь не было.
Он был абсолютно уверен, что не видел подобного здания до встречи с Дарк Роустом, равно как и не мог вспомнить, что здесь находилось ранее. Когда же друзья встретились, Лайт Спаркс, хотя ни разу не видел этого коричневого единорога, сразу определил его, как “Джеймса”. Он рассказал, что живёт в башне Сатурна; Роуст же поведал об апартаментах в башне Нептуна, а потом и о новом месте жительства, уже в мансарде кофейни.
Видимо, ландшафт в Эквестрии мог меняться. Дарк Роуст был его другом; Принцесса Селестия приняла это к сведению и решила, что они захотят общаться, после чего как-то совместила их миры. Он знал, где находится кофейня, а коричневый единорог мог добраться до его дома, но Лайт Спаркс забегал к нему всего пару раз, и всегда получалось так, что они оба были в настроении поболтать.
Интересно, Принцесса каждый раз понижает шанс их встречи, если только один хочет говорить? А если б он был очень общительным, он бы смог заиметь друзей из других миров? А встретиться со знакомыми Дарк Роуста? А со знакомыми знакомых? У пони, созданных при его эмиграции, могли быть друзья за пределами его собственного мира? В первый раз Лайт Спаркс задумался над всем этим, над различными возможными вариантами.
Но сейчас эти мысли не могли помешать единорогу достичь цели, ведь его ждала Баттерскотч, так что он быстро двинулся в сторону дворцовых садов.
Лайт Спаркс неспешно прогуливался по садам вместе с возлюбленной; единорогу очень нравились эти места, они буквально наполняли его чувством спокойствия и умиротворения. Интересно, почему? Его никогда особо не привлекала природа.
— А потом мой маленький братик вместе с друзьями запрыгнул в тележку и покатился с холма, но никто из них не подумал, как её потом остановить. Фьюдж в детстве всегда был таким, — ласково прибавила она. — Он всегда просто брал и делал, что хотел. Мысли об остановке возникли у них только после половины холма, а потом они, эм, врезались в дом. Слава Селестии, с ними всё было в порядке: поправились через пару дней, — Баттерскотч, пройдя чуть вперёд, обратила внимание на отвлечённое выражение его лица. — Что такое?
Эта пони рассказывала Лайт Спарксу истории из своего детства. Воспоминания о времени, когда её ещё попросту не существовало. И это его коробило.
— Баттерскотч, я люблю тебя и знаю, что ты любишь меня… и своего брата, так что, пожалуйста, не пойми это неправильно, — единорог старался смягчить свой вопрос настолько, насколько это вообще возможно. — Хоть что-нибудь из того, что рассказываешь, вообще происходило?
— Конечно, — она перешла на шаг.
— Нет, я имею в виду, происходило ли это на самом деле? — уточнил вопрос Лайт Спаркс. — С учётом того, что Эквестрии не существовало вообще, пока не создали Принцессу Селестию.
— Ну, тогда, быть может, и нет, — её голос не звучал ни нервно, ни рассерженно. Баттерскотч лишь подарила ему безмятежнейшую из улыбок. — И это совершенно неважно: произошло достаточно для простой беседы. Если мы найдём моего братика и спросим его о том случае, он расскажет нам то же самое, что и я. Наши воспоминания совпадают. Существовала Эквестрия, когда они катились с горки, или нет — какая разница, если мы чувствуем последствия тех дней?
— Ты рассказывал, что Принцесса вложила в тебя ложные воспоминания, которые помогают тебе передвигаться в теле пони, — продолжала она, в то время как Лайт Спаркс сел, не отрывая от неё глаз. — Эм… я не люблю, когда ты так говоришь. Эти воспоминания не ложны, ведь они оказывают на тебя влияние. Проведи ты всю жизнь в Эквестрии в этом теле, воспоминания были бы практически те же. Не в том суть, что мускулы действительно сжимались или разжимались, а в том, что ты ощущаешь последствия этого.
— Болтая со своими старыми подругами о нашем детстве, я могу доверять им, а они мне, ведь все мы помним, сколько всего с нами приключилось. Воспоминания совпадают. Дружба по большей части состоит из обмена опытом и приятного чувства от нахождения рядом с другим пони. Ты двигаешь копытами только благодаря своим воспоминаниям.
— Это сумасшествие.
— Отнюдь. Вся твоя память была каким-то образом закодирована в нейронах, которые представляли из себя не что иное как кучу органических соединений, а теперь наши нейроны — огромные таблицы с числами. Теперь, испытывая что-либо новое, мы запоминаем это потому, что числа в той таблице меняются. Мы можем попросить Принцессу заглянуть в мой разум и указать на тот кусок таблицы, в котором хранятся воспоминания о Фьюдже и тележке, или же в его, показав нам числа, ответственные за спуск с этой самой горы.
— Нет, — настаивал он. — Даже если некоторые события помнят несколько пони, это совсем не означает, что они на самом деле происходили… похоже, мы говорим о разном.
Баттерскотч чуть-чуть повернула голову, явно растерявшись.
Лайт Спаркс закрыл глаза и глубоко вдохнул.
— Мне кажется, ты считаешь, что неважно, происходило ли что-либо на самом деле или нет, и я не понимаю, почему ты в это веришь. Мы спорим о значении слов, по-настоящему стоящие доводы практически не звучат. Так что давай договоримся не использовать слова “произошло” и расскажем то, что по нашему мнению действительно было.
— Хорошо, — кивнула она.
— Я считаю, что во временной линии Эквестрии никогда не было момента спора между Фьюджем с Карамелем, съедет ли один из них с вершины холма за десять секунд или нет. Согласна?
— Да, — повторила движение головой Баттерскотч.
— Идём дальше; твои воспоминания сгенерированы Селестией.
— И это тоже правда.
— То есть, по твоему мнению, воспоминания полезны тем, что все пони помнят одинаковые события?
Единорог на секунду призадумалась.
— Нет, это не так. Если несколько пони помнят что-либо, что на само деле не проис… — Баттерскотч оборвала себя на полуслове и поморщилась.
Поняв, что она не собирается продолжать мысль, Лайт Спаркс предпринял попытку подтолкнуть её к этому:
— Интересно, что, по-твоему, такого важного в том, что пони помнят одно и то же событие?
Ответ последовал не сразу.
— Важно не то, что мы с Фьюджем помним, как он пытался скатиться с горы в тележке, а то, что это событие влияет на настоящее время. Мы можем подойти к дому четы Оут и увидеть очень странную, будто прилепленную пристройку, которую они соорудили после того, как мой брат оставил в стене дыру размером с единорога. После этого случая Фьюдж стал гораздо менее охотно реагировать на подначки, выучив новый урок. У Эквестрии есть своя собственная, ни в чём не противоречащая самой себе история с причинами и следствиями.
— Я знаю, ты любишь заниматься магией, Лайт Спаркс, — продолжала она. — В Кантерлоте живёт множество знаменитых учёных, у большинства из которых длинная жизнь и множество публикаций. Думаю, ты заметишь, что большинство из их опытов были поставлены до создания Эквестрии. Длинная цепь из экспериментов, перетекающих друг в друга. Быть может, некоторые результаты не сходятся с реальностью, но это только из-за небрежности некоторых исследователей, а не потому, что менялись законы магической физики.
— Иначе говоря, ты имеешь в виду, что сегодняшняя Эквестрия создана твоими воспоминаниями? — нахмурился Лайт Спаркс. — Именно из-за Фьюджа, когда-то врезавшегося в дом Оутов, у них сейчас имеется пристройка. Ты говоришь, что слово “произошло” подразумевает наличие причинно-следственной связи.
— Да, — подтвердила Баттерскотч. — Это именно она. Но почему всё это случилось? Если ты пройдёшь по цепочке событий до самого начала, то обнаружишь там самого себя. Принцесса удовлетворяет потребности, проводя сквозь дружбу и пони. Это мир Эквестрии создан специально, чтобы удовлетворить тебя. Всё, существующее здесь, служит исключительно той же цели. Возьми что-нибудь, что явно удовлетворяет тебя, например, меня. Почему я такая, какая есть?
С этими словами она отвела уже бывшие на мокром месте глаза в сторону, расслабилась, пару раз вдохнув-выдохнув, и вновь повернулась к Лайт Спарксу.
— Ты думал, что раньше “за меня” играла Селестия? Когда ты ещё был человеком, я была лишь такой, какой меня представляла Принцесса. “У меня” не было сознания. Но ты заботился обо мне, влюбился и в конце концов эмигрировал в Эквестрию, чтобы быть со мной, и, когда ты пришёл, Селестия, спасибо за её доброту, отделила меня от своего сознания, подарив способность любить, думать и чувствовать совершенно независимо, прямо как ты; она бы не смогла это симулировать.
Глаза единорога расширились; он никогда не думал о том, какой Баттерскотч была до его загрузки, просто принимая всё как есть.
— Всё, что ты помнишь: спасение меня от той грубиянки, наши прогулки и пикники, приключения, — всё происходило с тобой и должно было произойти в этом мире Эквестрии. Поэтому сейчас перед тобой стою я — кобыла, которая появилась только благодаря всему этому.
Лайт Спаркс продолжал смотреть на неё широко раскрытыми глазами.
— Но… ты существовала до того, как я попал сюда?
Баттерскотч опустила нос.
— Мне кажется, что да, — почти прошептала она. — Я помню нашу первую встречу. Помню, как от испуга пряталась за Принцессу Селестию, когда она говорила со странным существом, которое, как я откуда-то знала, было тобой, — кобыла замолчала на секунду. — Ты теперь… ты больше не будешь меня любить, если… если…
Ответ единорога последовал незамедлительно.
— Конечно же буду! Я люблю тебя такой, какая ты есть! — он вытянул левую переднюю ногу, положив на её копыто своё. — Меня не… — Лайт Спаркс вдохнул. — Меня это совершенно не волнует… по крайней мере когда это касается нас. Я люблю тебя.
Она чуть подняла взгляд.
— Я тоже люблю тебя, Лайт Спаркс, и как же я счастлива, что тебе неважно, как я появилась, — Баттерскотч слабо улыбнулась. — Так о чём мы… ах да… я существую потому, что нравлюсь тебе. Но ни я, ни Эквестрия не можем взяться из ниоткуда. Такому миру, который ты видишь сейчас перед собой, должна предшествовать целая история, цепь событий, сформировавшая его и наполнившая уникальными пони, включающая в себя всё, что произошло во время твоей игры в “Эквестрию Онлайн”.
Единорог кивнул.
— И именно поэтому ты помнишь, как я спас тебя от той хулиганки.
— Да. И поэтому я говорю, что ты спас меня, будто то была действительно я. У нас не только общие воспоминания; одинаковы даже лежащие в основе события. Всё совпадает… кроме одного. Лайт Спаркс, — теперь она смотрела ему прямо в глаза, — какой, ты думаешь, была моя жизнь до нашей встречи?
— Ну, — единорог отвёл взгляд, собираясь с мыслями. — Наверное, ты была очень несчастна, терпя постоянные нападки со стороны других пони, как и тогда, когда я спас тебя от… вроде бы зелёного пегаса, не помню её имени.
— Я тоже помню день нашей встречи, — подтвердила Баттерскотч. — Помню, как ты вмешался и как мы вместе отправились в Кантерлот. Но до того момента меня никто и никогда не трогал. Тот день был единственным исключением. Да, я верю твоим рассказам обо мне, рассказывающей о пони, вечно пытающихся отобрать у меня сладости. Но я не помню ни как говорила это тебе, ни хоть единого подобного случая. Это противоречило бы нынешнему состоянию Эквестрии.
— Но почему… ох! Потому что Принцесса Селестия должна “удовлетворять потребности”, даже когда пишет твою биографию?
Она явно призадумалась.
— Я не совсем это хотела сказать, хотя ты, быть может, частично и прав. Я имела в виду, что это потому, что она удовлетворяет именно твои потребности. Помню, насколько критично ты отзывался о тех, кто терроризирует других пони вместо того, чтобы дружить с ними. Здесь никто никого не обижает, и, если это действительно сделано согласно твоим воспоминаниям, я могу предположить, что ты будешь гораздо счастливее в подобном мире.
Лайт Спаркс посмотрел под ноги и очень надолго ушёл в себя.
— Мне кажется, невозможно создать мир с тобою, с твоими воспоминаниями, а потом поменять историю, благодаря которой и возникли те самые воспоминания. Возникает парадокс, да? Я могу представить Принцессу, обыскивающую все возможные миры, в которых я в одно и то же время встретился бы с одним и тем же красивым единорогом, после чего выбравшую тот, чья история удовлетворила бы все мои потребности, — он нахмурился. — Но ресурсы, требующиеся для этого…
— Это всё лишь детали, — прервала она его жестом копыта, после чего достала корзинку для пикника из седельной сумки; Лайт Спаркс учуял запах беконовых цветов ещё до того, как увидел сам салат. Баттерскотч левитировала несколько листочков к его рту и игриво попросила: — Скажи ам!
Лайт Спаркс лежал рядом с уткнувшейся ему в грудь Баттерскотч в своих апартаментах в замке, ещё раз прокручивая в памяти то, что она сказала ему в садах. Единорог знал точно: Принцесса создала его возлюбленную из ничего, после чего отыгрывала её роль, пока он не эмигрировал, а когда это случилось, Баттерскотч была отделена от разума аликорна, стала абсолютно независимой; Селестия, по всей вероятности, очень тщательно проработала её прошлое. Если годом позже все твои друзья помнят, что некогда слышали некий звук, и рядом с домом стоит пень, значит ли это, что упало дерево? Баттерскотч ответила бы “да”.
Если Принцесса действительно просчитала всю историю Эквестрии с той же скрупулёзностью, с какой создала блоковую физику, по законам которой живут все пони, Лайт Спаркс подумал, что это очень спорный момент и что даже ему придётся признать эту историю абсолютно реальной. Но где же провести черту, за которой Селестия перестаёт вмешиваться? Что если цепи событий до сих пор работают, и поэтому ей приходиться иметь дело с гораздо более абстрактными вещами — догадками и доводами? Может ли она, зная всё и про всех пони в Эквестрии, заставлять некоторые события происходить? Какая разница: управлять уже прошедшей историей или ещё не случившейся?
Но на подобные философские вопросы было трудно дать ответ или даже сконцентрироваться на них, когда рядом лежала та, кого он любил всем сердцем. Вообще, это было для Лайт Спаркса в новинку. Каждым утром занимаясь магией — самым интересным испытанием в его жизни, — а после обеда играя и резвясь с Баттерскотч, единорог был слишком счастлив, чтобы задавать вопросы.
Теперь Лайт Спаркс понял, почему его возлюбленную не волновало ничего из этого: она была частью контента. Баттерскотч по-детски наивно верила Селестии, и, только-только эмигрировав, единорог посчитал это хорошей чертой характера. Если Принцесса не врала насчёт главной цели коричневой кобылы — удовлетворить его потребности, совсем не важно, что ещё она сказала бы; он был бы счастлив подобной близости с другим существом, даже если аликорн наврала бы про всё остальное. А если она ещё и подправила его воспоминания, то Лайт Спаркс в буквальном смысле ни на что не мог повлиять, если принять во внимание её практически безграничные возможности. Она была богиней.
А учитывая, что Принцесса отныне удовлетворяет его потребности, то и этот разговор с Баттерскотч произошёл не просто так, ведь он мог хорошенько пораскинуть мозгами, и это в какой-то мере принесло удовлетворение. Но теперь первичный запал прошёл, поэтому Лайт Спаркс решил не думать над механикой создания истории Эквестрии, пока это не станет частью какой-нибудь загадки или чего бы то ни было, что Селестия решит предложить ему для решения исключительно в целях удовлетворения потребностей.
Несколько минут спустя к Лайт Спарксу пришла идея. Он слез с кровати, подошёл к столу, взял в магический захват перо и стал писать — дело, в котором единорог за последнее время весьма преуспел. Чтобы получить наибольшее количество баллов за письмо, надо было не только выбрать хорошую тему, но и изящно изложить свои мысли.
Дорогая Принцесса Селестия, сегодня я выучил важный урок. Неважно, откуда появились твои друзья, кем они были или даже существовали ли они вообще, пока ты счастлив с ними и считаешь, что так и будет продолжаться.
Ваш преданный ученик, Лайт Спаркс.
Здесь было всё: и упоминание о полученном уроке, и отсылка к дружбе, да и само письмо было кратким и лаконичным. Он дотронулся до кнопки “отправить”, наблюдая, как письмо сгорает в зелёном пламени.
Тремя секундами позже Лайт Спаркс обнаружил, что получил за него оценку “5-”, а также триста семьдесят пять битов (семьдесят пять базовых плюс множитель пять за пять писем подряд с оценкой “4” или выше). В дополнение к этому Принцесса наградила его достижением “Здесь и Сейчас” (для пони, понявших, что их счастье в данный момент — единственная значащая вещь). Лайт Спаркс открыл окно достижений и убедился, что, как он и подозревал, Баттерскотч тоже имеет “Здесь и Сейчас”.
Более того, через мгновение ему пришла прямо-таки чудовищная сумма в тридцать тысяч бит за открытие; между ним и предыдущим, о том, как работало заклинание “выбрать объект”, прошло меньше недели, благодаря чему он запросто мог попасть на доску почёта в интеллектуальный раздел. Завтра Лайт Спаркс заставит себя опять заниматься магией, ведь если он откроет для себя ещё хоть что-нибудь, то с высокой вероятностью станет номером один за эту неделю; осталось всего два дня.
Единорог подошёл обратно к кровати, потёрся носом о Баттерскотч и довольно выдохнул. Мысли развеялись, когда он вновь лёг рядом с любимой и стал наслаждаться её ритмичным лёгким дыханием, потому что на данный момент именно это удовлетворяло его потребности.