Другой конец
Для сердобольных.
Не нравится мне эта концовка. Слишком наивно. Зато человек не умер.
— Мужик, ты чего??? Э-э-э, остановись. Ты чего!!! За что?- Хрипит лежащий на асфальте. Сплошной синяк вместо лица. С заплывшим глазом и разбитыми, опухшими губами вокруг раззявленного, искривлённого от боли рта. Рассечённый и свёрнутый набок нос. По его подбородку, смешавшись со слюной, течёт кровь. Он сплёвывает и на асфальте остаются белеть осколки зубов. Человек пытается ползти назад, отталкиваясь ногами. Его единственный глаз расширяется от ужаса, когда спиной он натыкается на бордюр дорожки. Пытаясь защититься, мужчина поднимает руки со скрюченными, неестественно вывихнутыми пальцами. Из-под сломанных и ободранных ногтей сочится кровь.
— Ты что? За вот эту? Из-за этого куска дерьма, из-за кучки меха?!!! Она всё равно ничего не понимала. Да я тебе таких сотню принесу. Отпусти!!! Она не человек, опомнись. Мы же не звери. Брат… Пощади… Я не буду…-Силясь, каркает он.
— Не брат ты мне, выродок… Они тоже умоляли тебя, и что? Ты пожалел их, пожалел, ублюдок?
«….и она не ваз к тебе ефё вевнётся… папоська-а-а!!!»- доносится до меня приближающийся детский голосок.
Поняшка подбегает ко мне, обнимает лапками за штанину и со слезами на глазах жалобно лепечет:
— У дяди бовной сок течёт. Не бей. Пожавей его. Повавуфта.
Скут. Пелена спадает с моих глаз. Кем я буду, если убью его. Да и слишком милосердно это. Пусть живёт и страдает. И боится каждой тени. Кровь стучит в висках, а руки дрожат от прилившего адреналина.
-Ты — грязь и не стоишь даже волоска из её гривы. Слушай меня. Я знаю, где ты живёшь. Если я ещё раз увижу тебя рядом с флаффи. Если я узнаю, что ты покупаешь их. Я приду. И тогда ты пожалеешь, что не сдох сейчас. Считай, что она спасла тебе жизнь. Ты понял? А пока я обеспечу тебе занятие на несколько месяцев, и ты даже пальцем никого не тронешь.
Я ещё раз с силой бью мужчину по голове. Он всхрипывает в последний раз и затихает. Пальцами я нащупываю пульс. Живой, лишь потерял сознание. Ничего с ним не будет. (Ой, ну дальше вообще жестоко. Но что уж поделать. Я оглядываюсь и замечаю кирпич, лежащий в траве. Подняв его, несколько раз с силой бью по пальцам и кистям человека).
Мерзкое насекомое, гадина. Сколько ещё таких ходит по земле. Одной рукой подхватив пегаску, другой поднимаю стоящую на асфальте клетку.
— Всё, Скут. Больше никому и никогда он не причинит вред. Идём домой.