Найтмер Твайлайт

60.2 Другая принцесса

Только годы практики, когда она играла множество ролей, принимая на себя целые личности в царстве снов, позволили Луне сыграть свою роль. Роль была простой, и все, что ей нужно было сделать, это идеально сыграть роль себя до того, как она узнала правду.

Селестия могла быть мастером в распознавании лжи. У нее был многовековой опыт чтения каждого малейшего движения, улавливания и интерпретации даже крошечных погрешностей в тоне голоса, которые не мог услышать даже смертный. Но все это не помогло бы ей, если бы не было обмана.

Луна не была простым актером. Нет, когда она действительно хотела взять на себя роль персонажа, она становилась им. После возвращения у нее не было другого выбора, кроме как использовать этот талант бесчисленное количество раз.

Не имея возможности создавать фрагменты, она могла стать тем, в ком больше всего нуждались пони в своих снах. Она могла просто закрыть глаза в образе Луны и открыть их в образе другой пони.

Каждое слово, каждое движение, каждая маленькая мысль, которую сестра видела за ее глазами, была совершенно искренней, несмотря на то, что, по крайней мере частично, была выдумкой.

Ее мысли вернулись к объятиям. Сырая сила, заключенная в белых крыльях, окутавших ее, аромат летних цветов и пепла, наполнивший ее нос. В груди поселилось тепло. В этом не было ничего неискреннего, никакой Маски, контролирующей ситуацию. Это было истинное сердце ее сестры. Это была Тиа — сестра, а не Селестия — правительница самой могущественной страны в мире.

Правда, даже она не была уверена, насколько этот поступок был ложью. Но тоска, сидевшая рядом с ее сердцем, твердила, как прекрасно было бы просто позволить этому поступку стать правдой. Взрастить то тепло, которое внушала ей сестра, и вдохнуть в него новую жизнь, пока оно не превратится в пламя.

Как могла моя сестра так любить меня, а принцесса делать со мной такие ужасные вещи? Какая-то ее часть хотела отрицать то, что рассказал ей бывшая Найтмер. Она настаивала на том, что это был лишь план, чтобы заронить семя сомнения, махинация, чтобы вызвать раздор между двумя королевскими аликорнами.

К сожалению, пакт, которым поклялась Найт, гарантировал, что все сказанное ею было правдой. Не было другой возможности, при которой Твайлайт Спаркл осталась бы жива.

Часть ее души ненавидела обманывать сестру, но это было необходимо. Другого выбора не было. В данный момент Эквестрия нуждалась в своей Принцессе Солнца, и она должна была быть на высоте. Неужели именно это, простая необходимость, двигала ее сестрой?

Другая часть, гораздо более близкая к истине, обнажила клыки и выплеснула все обиды, которые у нее были. Это был всего лишь полет фантазии. Это был не фрагмент. Это был всего лишь личный сон, возможность выплеснуть все наружу там, где никто никогда не услышит.

Копыта послушно несли ее к спальным покоям, мимо одинокого часового. Мысленно ее внимание было сосредоточено на просторах бастиона и прекрасных изображениях сверкающих огней над ним. Свет, который яростно метался, звал ее, стремился заманить к себе. Слабые нотки ее собственного смеха и мерзкие слова, брошенные как оружие в сторону ее сестры. Насмешки, более подходящие для арены, а не те слова, которые должна произносить настоящая принцесса.

Она отступила назад и сосредоточилась на всем небе своего Бастиона. Было еще достаточно рано, чтобы у ее собственной сферы сновидений было достаточно компании, пока она парила в пустоте над головой. Сфера погасла. К счастью, на этот раз это означало лишь возвращение сновидца в мир бодрствования.

С тоской она слегка коснулась одной из них. В одно мгновение маленький паровозик жеребенка, сделавшись огромным, облетел все дома их друзей. Это определенно не было их обычным средством передвижения к месту учебы. Ни одному поезду не позволили бы проехать коротким путем через тронный зал.

В ее груди поднялась тупая боль. Ей захотелось присоединиться к бесстрашной команде, пока поезд медленно превращался в воздушный корабль. О, было бы забавно на время стать Страшным Пиратом Луной.

Присутствие сразу же стало заметным. Сам бастион казался более тяжелым, но не настолько, как от вторжения захватчиков.

Луна оглянулась через плечо, и на ее губах появилась улыбка. Тантабус сидела на корточках, держа во рту свой драгоценный голубой шарик. Она смотрела на все звезды, как нетерпеливый щенок с виляющим хвостом.

Прошло совсем немного времени, и живая частичка ночного воплощения засуетилась вокруг в упорной погоне за заколдованным шаром.

"Не так я планировала отдохнуть…" — вслух подумала Луна, когда ее аура сняла с головы треуголку.

Ноющие сомнения грызли ее, как зубная боль или зуд от неправильно направленного пера. Ощущение не желало игнорироваться.

Она подняла голову и позволила себе окинуть взглядом весь простор своего бастиона. Вся ее бесконечная цитадель была пуста, лишенная всего, кроме портретов, которые были призраками ее прошлого.

Ее сестра оставила здесь свой след в двух местах. Первое — то, которое она видела каждый раз, когда получала или теряла Ночного Стража, второго она избегала.

Впервые за долгое время она заставила себя посмотреть. Она прижала свою волю к скользкой мембране. Забытый Фауст "подарок" ее дорогой сестры закрепился в этом самом личном из пространств.

Звуки трепещущих перьев почти защитили ее, и каждый мускул ее тела пытался отвести взгляд.

Она фыркнула. Это был еще один вызов. Еще один враг, которого она сокрушит. Если бы она была настолько слаба, что ее отговорили бы простыми чарами отвращения, она была бы недостойна того, чтобы жить сегодня.

Несмотря на то, что она знала, что физический акт был простым поворотом глаз, ей казалось, что она пробивает себе путь через ледник. Каждый из его фрагментов просил, умолял или угрожал. Они использовали множество методов, чтобы убедить ее повернуть назад. Ни один из них не преуспел.

Он находился в центре поля пепла, которое когда-то было большим внутренним двором. Самым заметным предметом, требующим внимания, был золотой обелиск. Его поверхность была острой и колючей. Тварь сопротивлялась. Мерцающее марево бесплодно пыталось скрыть правду от ее глаз.

Со звоном разбивающегося стекла фильтр восприятия умер.

Несколько долгих секунд мощный разум Луны отказывался воспринимать то, что она видела. Потом она решила, что это, должно быть, плод ее воображения, но как ни старалась, ей не удалось скрыть от себя ужасную правду.

То, что когда-то было гладким и сверкающим золотом, потускнело и почернело, а вокруг, словно мусор, лежали десятки обугленных скелетов аликорнов. Их тела извивались в тщетной попытке спастись от гибели.

Ее ноги дрожали, а потом отказали. "… Она не мешала мне создавать фрагменты…"

Сколькие заплатили за мои эксперименты? На мгновение шок, ярость, горе и многие другие эмоции в ней схлестнулись, прежде чем их сковал ледяной холод.

Она плавно поднялась на копыта, в ее светящихся глазах горела холодная решимость.

"Дорогая сестра. У нас будет расчет".