Мир Сио: Новое Карамельное Приключение (переписанное)
Глава 2, в которой вечер оказывается испорчен
— Как прошел день? — звонкий лирин голос раздался со стороны кухни.
— Прекрасно! Весь вечер языком чесала! Терпеть не могу собрания Ложи!.. — усталая Бон-Бон принялась разуваться, — Все хвастались, как мы ловко Поставщиков за батарейки держим... Есть хочу — сил нет!
— Тогда раздевайся, мой мордочку и за стол. У нас сегодня вафли с джемом. Мы с Принцессой приготовили, — со стороны кухни вырулила обряженная поваром и вся перемазанная Лиры. На спине поняшки восседала розовая крылорогая флаффи.
— Маматька! Вю маматьку! — от счастья видеть Бон-Бон запищала флаффи, и, спрыгнув со спины единорожки, подбежала к бежевой земнопони.
— Я тебя тоже люблю, Принцесса, — Бон-Бон с нежностью похлопала по головке обнимающую ее флаффи. После чего обратилась к Лире, — Вам, пани Тринкалька, тоже надо бы сполоснуться.
— Госпожа Конфетка желает музыки в ванных покоях? Скромная музыкантша может потринкать госпоже на ее губной гармошке, — мордочка Лиры покраснела, а глаза озорно заблестели.
— Госпожа не возражает, ибо любит музыкальные искусства, — от перспективы "игры на губной гармошке" с любимой пони настроение у Бон-Бон резко приподнялось.
— У маматек бувут спесиавьние обнимашки? — приуныла розовая флаффи.
— Будут, — кивнула пуховой любимице Бон-Бон, — А потом мы все будем есть вафли. Подождешь нас?
— Уля! Вавви! — подпрыгнула от счастья синтетическая игрушка, и, весело перебирая коротенькими ножками в сторону своей комнаты, на “скаку” дала пони наказ, — Холосо обнимавтесь! А я буву иглать в кувики! А потом ми бувем кусять вавви!
— Простая душа. Много ли ей для счастья надо? — со смехом спросила подружку Лира.
— А мне для счастья нужно много. К примеру, музыка. Сыграешь для меня? — игриво ударила хвостом по крупу единорожки Бон-Бон.
— Конечно, — с заговорщической мордочкой ответила тем же Лира, — Если ты для меня споешь.
— Спою, еще как спою, — ухватила рогатую подругу зубами за ушко земнопоняшка, и повела хихикающую Лиру в ванную.
Хорошенько повеселившись, вымывшись и поужинав вафлями, Бон-Бон устроилась на диванчике смотреть головизор. Под брюшком у нее теплым шариком свернулась сонная от еды Принцесса, шепчущая себе под нос какие-то глупости. А из соседней комнаты раздавались обрывки музыки — это Лира микшировала свое новое произведение (к счастью, бежевой пони удалось уговорить подругу бросить карьеру коммивояжера). В общем, было хорошо.
По головизору же показывали его обычный репертуар: скандалы с рукоприкладством ("ток-шоу"), скандалы без рукоприкладства ("голосериалы") и кровь-кишки-обворовали ("новости"). Среди последнего промелькнул сюжет о том, что еще в одном общественном парке было обнаружено стадо уличных флаффи.
— Лирчик, ты слышала?! — возмутилась Бон-Бон, — Уже и в Версальском парке бродячих флаффи нашли! А ведь эти паразиты корпоративные обещали, что флаффики не будут засорять улицы! Безобразие!
— А, что? Боня, я не расслышала, — через мгновение в дверном проеме появилась Лира, с одного из ушек которой свисали наушники.
— Флаффиков, говорю, в последние месяцы на улицах развелось тьма-тьмущая! Хотя, эти паразиты из рекламы обещали, что никакого загрязнения улиц не будет! — изобразила праведный гнев на лживых корпорантов Бон-Бон, — Вот! Теперь мои налоги пойдут на то, чтобы этих меховых засранцев по паркам травить, а не на что-то полезное! Это, вообще, ни в какие ворота не лезет!
— Маматька, стё слусилось? — возмущения пони разбудили ее домашнюю любимицу, и теперь та совершенно соловыми глазами вопрошала хозяйку.
— Ничего, Принцесса. Спи, моя хорошая, — пони успокаивающе погладила флаффи по голове, и прикрыла пушистую зверушку пледом.
— Холосё. Тядя вя буву спатеньки, — зевнула Принцесса, и снова свернулась шерстяным клубком.
Бон-Бон еще раз взглянула на свою крылорогую питомицу, и вздохнула: вот ей бы такую беззаботность, как у биоигрушки, отдаленно напоминавшей пони "Хасбро".
— Боня, а у нас тоже стадо флаффиков рядом водится, — между тем поделилась с подругой Лира.
— Что?!... — взвилась было бежевая пони. Но, поняв, что тем беспокоит свою крылорогую любимицу, шепотом продолжила, — А эти мохнатые паразиты из сторожки знают? Или, как обычно, за наши с тобой деньги друг другу булки мнут?
— Бон, ну, что ты опять других обижаешь? Мистер Максимилиан и мистер Вольфганг — хорошие охранники, и работу свою честно делают, — перебросила наушники на шею Лира, — Давай я тебе, лучше, диких флаффиков покажу. Они на стоянке живут, за хозяйственными постройками.
— Лирчик, я похожа на кого-то из службы по борьбе с паразитами или на пони, у которой есть дробовик? — Бон-Бон скептически воззрилась на Лиру: вставать с мягкого диванчика (где, к тому же, Принцесса пушистой грелкой грела пузико пони) и тащиться куда-то посреди холодного вечера совершенно не хотелось.
— Да ладно тебе, Боня. Давай развеемся, прогуляемся. Вечер-то какой хороший! — задорно фыркнула Лира, встав передними ногами на край диванчика и нависнув над Бон-Бон целеустремленной тенью.
— Ладно, уговорила, — страдальчески вздохнула бежевая пони, нехотя выбираясь с нагретого места. Это выражение лица подруги она прекрасно знала, так что решила не тянуть зря время.
Вечер был свеж. А потому две пони быстро добрались до квартальной автостоянки — мерзнуть не нравилось ни земной кобылке, ни единорожке.
— Табак! Табак! Это я, Лира! Я тебе покушать принесла! — закричала Лира, когда две подруги зашли в закуток между техническими зданиями.
— Лива? — откуда-то из стены справа послышался преисполненный подозрения писклявый голос.
— Да, это я! Вот, возьми вкусняшку, — окутав кинетическим полем, единорожка поставила на землю пластиковую мисочку с несколькими вафлями и кучкой сухарей.
Конечно же, мгновенного эффекта это не произвело, и двум кобылкам пришлось ждать несколько минут. По прошествии этого времени в стене зашебуршалось, и одна из старых рециклопластиковых коробок, в незапамятные времена оставленная тут, отъехала в сторону, выпуская на волю грязный комок голубого меха. Это был легендарный бродячий флаффи — существо, которое, как заверяли корпоративные пиарщике, просто не может существовать в природе. Но, увы, в последние месяцы принявшееся все чаще и чаще являться пред глаза респектабельным малопьющим гражданам.
— Угощайся, Табак, — улыбнулась зверьку Лира, и копытом пододвинула мисочку с угощением. Бон-Бон же при взгляде на животное передернуло: это существо, лишенное милых рожика и крылышек, было самой настоящей карикатурой на земнопони! А издевок над собой, как считала Бон-Бон, бежевой кобылке в жизни уже хватило.
Зверьку, по всей видимости, Бон-Бон тоже не понравилась. Он, опасливо косясь на земнопони, подошел к мисочке со стороны единорожки, и, ухватив зубами, потянул угощение вместе с посудой к дыре, из которой только что появился.
— Табак, ты меня стесняешься? — искренне удивилась Лира, — Я тебя чем-то обидела?
— Ни, ни обифефя, — затряс головкой зверек (но чашку из зубов не выпустил), — Семфе нусьня куфать.
— Тогда, пригласи семью покушать на свежем воздухе — я тебе еще вкусняшку дам, — поманила флаффика шоколадным батончиком "хитрая" Лира.
Флаффик удостоил батончик лишь мимолетным взглядом (при этом многозначительно стрельнув глазами в сторону Бон-Бон), и продолжил перетаскивание своей добыче к дыре. Бон-Бон подобные нахальство и неуважение к подруге от какого-то уличного вредителя взбесили. Земнопони одним прыжком (Лира даже пискнуть не успела) настигла голубого зверька, и придавила ему хвост копытом.
— Попался, паразит мохнатый! — победно провозгласила бежевая мстительница, копытом прижимая хвост добычи к земле. Последнее она сделала столь быстро, что флаффик не сразу сориентировался, и по инерции влез жопкой на ногу поняши. Впрочем...
— Ни бевьте, добляя миффиф! Помивуфте бевновя Тафака! Тафак ни фотев вас обифать, квянусь! — тут же заныл флаффик. А из стены послышался горестный писк "Спесиавьний двуг!", сменившийся сдавленными рыданиями кого-то мелкого и испуганным чириканьем чего-то еще мельче.
— Бон, как тебе не стыдно! Отпусти этого бедного маленького флаффи! — возмущенно потребовала от подруги пришедшая в себя Лира.
— Что-то больно хорошо у него язык для неразумного подвешен, — гнев Бон-Бон еще не остыл, но необычно сложная речь биоигрушки ее удивила и заинтриговала. Не то, чтобы земнопони считала себя знатоком синтетов-компаньонов..., — Кто, паразит мохнатый, тебя так говорить научил? И, вообще, откуда такой флаффи, как ты, взялся?
— Бон! — снова возмутилась Лира, делая к подруге шаг с недвусмысленным намерением выпустить пойманного той зверька.
— Тафак ни фваффи! Вя пови! Мевя заковдовав бовсей пвинсес с логем и квивьвями! — от страха взвыл флаффик, — Вевьте мве!
— Стой! Это все меняет, — у Бон-Бон засвербило между лопаток от нехорошего предчувствия. Лира же остановилась на полушаге, опешив от непривычно напряженного тона подруги, - Как твое настоящее имя? Какая у тебя кьютимарка?
— Повсон Твеив. Квьюти.. Кфути... Мов сьняк этя ядофитяя сютька. Пофавувста, добляя миффиф, отпуфтиве. У мефя синя и детьки! — продолжил попытки надавить на жалость пушистый зверек.
— Что за "большой принцесс"? Как он выглядел? Как он превратил тебя? Отвечай, — невнятное предчувствие нехорошего начало оформляться в расплывчатое подозрение. Основными цветами этого тумана догадок были черный и ядовито-зеленый. Оба эти цвета у Бон-Бон ни с чем хорошим не ассоциировались.
— Бовсей пвинсес. Оглёмний кякь фульвонь! Только настоясий, ись Экьвесии! — флаффика почему-то затрясло, — Ми думави, стё етя плёстя тупёй хипьстель, а онь!..
— Так, я не поняла: ты мне голову дурить собрался, засранец, или как? — другим копытом угрожающе топнула рядом с жопкой флаффика земнопони, — Как выглядел этот "принцесс"? Почему ты решил, что он из Эквестрии?
— Нись! Нись! Ни бевьте! — еще сильнее задрожал флаффик, а на его глазах навернулись слезы, — Онь бив савсемь кякь плинсеся Севестивя, толькя селебесь! Снясяля онь и еве дьлюськи биви вюди, а пятемь пфф! И усе пвиньсеси!..
— Бон, это уже перешло все мыслимые пределы! Отпусти бедного Табака! Иначе я с тобой разговаривать не буду! — Лира пришла в себя, и теперь негодующе фыркнула по поводу поведения подруги.
— Зеленое пламя было? — бежевая пони проигнорировала единорожку — перед ее внутренним взором уже маячили морды долговязых знакомых.
— Дя-дя! Они севененькимь пфф! И слясю се плиньсеси! — утвердительно закивал головешкой флаффик.
— Бон, отвечай мне! – Лира, проигнорированная подругой, уже злилась. Что отнюдь не помогало Бон-Бон в раздумьях.
Впрочем, решение уже было принято.
— Слон, машину в мой квартал, на стоянку. К дому не подъезжай. И чтобы тихо, — распорядилась в переговорный браслет, который с самого основания Ложи постоянно носила на правой ноге, земная пони. После чего устало обратилась к растерянной и возмущенной единорожке, — Лирчик, я никогда не хотела тебя в это вмешивать. Но, похоже, у меня не осталось выбора. Сейчас на стоянку подъедет машина, и мы с тобой и этим вот флаффиком в нее сядем. Возможно, нашего домика мы больше никогда не увидим...
— Бон, что ты несешь? Ты себя хорошо чувствуешь? — Лира неуверенно отступила на полшага.
— Отвратительно, — честно призналась Бон-Бон, — Мне холодно, страшно и жаль Принцессу. Но, по крайней мере, я не буду волноваться, что с тобой что-то случится.
— Бон?.. — в голосе Лиры появились панические нотки.
— Тафак мосеть ити? — заискивающим вопросом прервал Лиру флаффик.
— Нет, ты поедешь с нами, — жестко ответила ему Бон-Бон, — Сейчас ты пригласишь свою семью выйти из убежища. Мы не сделаем ей ничего плохого. Наоборот, дадим еды и отправим в какое-никакое убежище. Если же ты начнешь бычить, то твоя мягкая жопа станет крафтовым прикроватным ковриком.
— Холесе, холосе, все сдеваю. Засемь углоси? — суетливо заметался флаффик, — Семвя, выфодитя! Тафак насев двя семьви нових маматекь!
— Новяя маматькя? — из дыры в стене неуверенно высунулась грязно-розовая мордочка еще одного флаффи.
— Давай, выходи. Я возьму тебя домой, — припомнила Бон-Бон ту часть документации на Принцессу, где говорилось о том, как НЕ надо вести себя с флаффи.
— Нёвяя маматька! Вю нёвюю маматьку! — взвизгнул от счастья флаффик, и вылез из дыры, — Мависи, папатька насев нёвюю маматькю! Типель у мависей бувут тёпвий домикь и нямми!
За флаффиком показался выводок из трех маленьких пушистых детенышей: зеленого, голубого и грязно-коричневого. И вся эта гурьба, пища и щебеча, повисла на ногах Лиры и Бон-Бон, попутно рассказывая пони о том, как они их любят и чего от них ожидают. Жалкое положение флаффи по имени Табак их либо не волновало, либо не оценивалось адекватно.
Десяток минут пони провели в тягостном молчании (если не считать счастливого гомона флаффи), которое было прервано лишь светом фар, скользнувшим по стенам технических зданий. Скомандовав подруге "Пошли!" и подпнув Табака копытом под зад, бежевая пони двинулась к стоянке. Там, открыв заднюю дверь, уже ждала ничем не примечательная машина.
— Только не смейся, — последней забравшись в салон, угрюмо поприветствовала водителя Бон-Бон, и принялась рассаживать на сиденье подругу и стадо грязных и шумных флаффиков.
— Угу, — водителя подобным было не удивить.
Машина тронулась и вскоре исчезла в ночи. Стоянка осталась пустой и безмолвной.