Последствия крушения "Надежды"

Фасилис мечтает

Властительница Взглядов. Шепчущая. Проникающая-в-душу. Щекочущая нервы. Повелительница Страстей.

Фасилис Грейдас. Королева Похоти лежала на своей любимой мягкой подушке и мечтала.

У неё теперь было всё. Да, всё. В отличие от сестёр её тайные культы... скажем так, не были совсем-совсем запрещены. Ведь всем королям и королевам смертных (и бессмертным аликорна тоже) нужны жеребята. А как завести своего милого маленького принца или принцессу?

Отчаяние, боль... всё, что случилось, осталось в прошлом. У них есть целый свой мир, заполненый так, они хотят. И всё это — под мягким, надёжным крылом Холо.

О, Холо! Со старшей сестрой хорошо! Она планирует настоящие заговоры, а ты помогаешь по мелочам.

Жизнь прекрасна!

Но чего-то не хватает. Фасилис прикрыла глаза и сосредоточилась. Ушла в самую суть себя, а затем открыла её потокам реальности... О, да...

Ей не хватает того, что она сама даёт другим... нет, не "клубнички". Жеребёночек. Милая, маленькая ласковая кобылка, которую можно обучить всему плохому, что она знает. Ну, там жеребчиков соблазнять, а затем доводить до исступления.

Фасилис представила своего жеребёночка. Милая, жёлтенькая, с длинной, чувственной розовой гривой, как у мамочки, с маленькими ангельскими крылышками. Вот она... плачет?

Королева чуть не упала. Она, вернее, её проекция, была далеко за пределами Преисподней. В... дома. И эта маленькая пегасёночка, что рыдает в уголке, реально существует. Такая милая... такая беззащитная.

Фасилис поддалась инстинкту. Она подошла и положила призрачное копыто на плечо малютки.

— Что случилось, малютка?

— Мои родители... они... погибли... в катастрофе.

Фасилис вздрогнула. Развоплощение Матери... о, нет-нет, не хватало ещё кошмаров наяву. Королева приобняла малушку и тихим голосом начала её успокаивать.

— Ну-ну, малютка... плачь. Тут уж ничего не сделаешь. Но ты не одна...

— В том-то и дело. Мой брат — дурень. Он... он о себе-то позаботиться не может. Меня отправят в Дом Жеребёнка. А там...

— О. О-о-о-о-о. Ладно, мы что-нибудь придумаем. Наверное. Ах, да что же я... малютка, твои родители ушли, и это больно. Я тоже плакала так, потеряв своих. Но у меня есть крутая старшая сестра, которая взяла меня и остальных под крыло и я теперь живу счастливо! И ты однажды будешь счастливой, познакомишься с самым... милым жеребчиком, выйдешь за него замуж и у вас будет жеребёнок... или десять. Ты такая милая, как о тебе можно не заботиться? Ты такая лапупушка, прямо как моя младшая сестричка Лулу. О, да, ты такая же милая.

— У... вас есть сестра? — желтенькая кобылка развернулась, а затем вздрогнула и отпрыгнула к стене — А-а-а-а-а! Приведение!

— Что ты! Я просто, эээм, не совсем здесь. Я на самом деле очень далеко отсюда, просто моё отражение было привлечено... твоим несчастьем, малютка, и мне захотелось тебя утешить. Извини, что напугала.

Юная пегаска чуть успокоилась, но от стены не отлепилась.

— Ну, не бойся меня. Ээээм, может, да! — и Фасилис жестом фокусника достала несколько иллюзорных теннисных мячей и начала ими жонглировать, благо, Далсис научила её этому. Пегасочка смотрела на это расширенными глазами, но её страх постепенно утихал. Тогда Фаси создала себе ещё и моноцикл, взобралась на него, продолжая жонглировать, и стала ездить по кругу, а затем имитировала падение, так, что все мячи последовательно стукнулись о её лоб. Пегасочка непроизвольно рассмеялась.

— Ох. Да, как, тебе понравилось?

— Спасибо. Погоди, — тут малютка явно что-то увидела. У Фасилис упало сердце. Наверное, она забыла снять своё маленькое черненькое платье суккуба, — Ты аликорна?!

Королеве сразу стало легче, она взлетела, и пододвинувшись к самому носу своей новой любимицы, ответила:

— Да. Причём, самый лучший.

— Нет, ты не можешь быть лучшим! Лучше принцессы Селестии никого нет!

— Это спорный вопрос. Ну, да ладно, после так после. Но я тебе нравлюсь?

— Да... спасибо вам большое. Мне... стало легче.

— О, это чудесно... — и тут до Фасилис дошло, что прощаться с кобылкой она не хочет — хочешь, ещё что-нибудь сделаем? Ну, поиграем в... — Фасилис отчянно пыталась вспомнить хоть одну игру без, гм, лишнего влияния её Домена — слова или в шахматы?

— Я... Я не знаю. Скоро за мной должны придти из службы Опеки и Попечительства. Я бы хотела, но...

— Ни слова больше. Придут, так придут, а до того мы с тобой немного позанимаемся... Я понимаю, что тебе грустно, но они в лучшем мире, и не хотят, чтобы ты грустила. И я не дам тебе грустить, — и Королева создала иллюзорную бабочку — любишь бабочек?

— Да. Я люблю природу.

— Ну, значит и природа любит тебя. Мне поверь, я в этом разбираюсь. Такую милашку нельзя не любить. Так во что мы играем?

— Ум... в слова?

Годы пролетели, и, возвращаясь домой после пижамной вечеринки и последующей ночёвки, молодая пегаска жёлтого цвета вошла в дом, крепко закрыв за собой дверь, а затем поскакала к своему сундуку. Её цель была на самом дне. Она достала статуэтку, на которой не было ни пылинки и поставила перед собой. Фигура изображала небольшую белую аликорну, вставшую на дыбы, с розовой гривой и тремя цветками на кьютимарке, стоявшую на постаменте, как будто это маленький памятник. На нём была надпись, гласившая: "Фасилис Грейдас, для моей малютки"

Пегаска сжалась перед своей любимой статуэткой.