Будь моей, Гэбби

Часть 4

На улице шел проливной дождь. Сидя прямо у окна, я наблюдал за пустыми улицами и за тем, как покачиваются в такт сильного ветра верхушки деревьев. Такая погода была как раз кстати. Мне нравилось это чувство легкого одиночества. Размешивая сахар в чае, я уже даже не обращал внимание на то, что сама кружка уже давным-давно остыла. Не знаю, сколько я уже пробыл в такой прострации. Голова была абсолютно пустой и мне не удавалось сконцентрироваться хотя бы на одной мысли больше, чем на несколько секунд. Хотя, честно, мне этого просто не хотелось. Больше мне ничего не хотелось.

Я вспоминал нашу с Гэбби вчерашнюю встречу. Но теперь уже без красок. С того момента я вообще, как будто оборвал нить с таким понятием, как радость. Будто последняя ниточка проходила именно по ней и, оборвав ее и всякие надежды на то, что та ответит мне взаимностью, я полностью утратил все стремления к чему-либо. Мне больше не хотелось никуда идти, не хотелось с кем-либо встречаться. Даже пить. Благо в моем распоряжении был небольшой домик, в котором я жил с тех самых пор, как оказался здесь.

Администрация города, благо это было возможным, выделила мне ссуду на очень выгодных условиях, пока у меня не появятся возможность полностью выкупить всю недвижимость. По прикидкам и текущему положению, мне нужно было работать еще где-то месяцев семь, чтобы полностью все оплатить и это очень радовало. Особенно то, как здесь добросовестно работал весь бюрократический аппарат. За жилье я точно не беспокоился, как и за продукты. Цены здесь были очень приличные, к тому же никто не отменял возможность торговаться за цену.

В общем и целом, все складывалось удачно. В материальном плане. Оставалось лишь теперь перебороть весь этот внутренний психологический барьер. Я ведь не впервой оказываюсь в таком неловком положении. Это ведь не смертельно, к тому же бар «Сладкая Вишенка» всегда открыт для посетителей. Как всегда, закопаю всю грусть и обиды как можно глубже внутрь, отосплюсь, отдохну и снова продолжу это бесконечное похмельное турне. Теперь мне точно не стоит видеться с пернатой. От греха подальше.

Неожиданно в дверь начали очень часто колотить. На улице до сих пор шел ужасный ливень и мне даже стало любопытно, кто это вдруг вечером решил зайти ко мне в гости. Пройдя в светлый коридор, я открыл дверь и удивился.
— Привет, Стив…

Передо мной сидела насквозь вымокшая Гэбби. Она просто сидела и смотрела на меня, пока нещадный ливень продолжал обильно вымывать ее перышки. Я уже не смотрел на нее, как на объект обожания, настолько сильно меня вымотала вчерашняя ситуация. В прочем это не помешало появлению где-то внутри странного эмоционального укола. То ли за то, что я ее до сих пор не пустил ее внутрь, заставляя мокнуть под дождем дальше. То ли за то, что я так просто сдался. Мне больше не хотелось обо всем этом думать. Слишком дорогой обменный курс у нервных клеток.
— Зачем ты пришла? — спросил я ее, стоя в дверном проеме.
— Я хотела поговорить.
— Утешить меня словами, что «все в моей жизни еще будет»? — посмотрел я ей в глаза.

Гэбби ничего не ответила.
— Прости, но лети-ка ты лучше домой, — начала я закрывать перед ней дверь, прежде чем она подставила свою лапку.
— Стив, нам очень надо поговорить, — с мольбой в глазах сказала она.

И, если бы не сильный дождь, я бы скорее предположил, что она долго плакала.
Несколько секунд я стоял и думал, после чего, скрипя зубами, мотнул головой, пропуская ей дорогу. Она очень аккуратно прошла в коридор и только сейчас я понял, что она была не просто мокрой. А она была абсолютно вымокшей. Ручей, который стекал с нее, можно было теперь приспособить в небольшой бассейн. И это неудивительно, ведь всю влагу впитали перья.
— Я принесу тебе полотенце, — пошел я в ванную, стараясь не смотреть на пернатую.
— Не надо, не стоит. Главное пол протереть, я просто немного… — шмыгнула она носом.
— Даже не обсуждается.

Когда я вернулся, под ней уже красовалась целая лужа. И столько же еще планировало набраться. Как бы она из-за своей глупости не простудилась. Было бы еще более неловко.
Подойдя к ней, я положил толстое полотенце ей на голову, начиная медленными движениями, вытирать с нее всю воду.
— Стив, я…
— Успеем еще, — аккуратно вытирал я с нее воду, проходясь по мордочке и очень холодному клювику.

Одного полотенца здесь было явно мало. Поэтому я еще раз сходил в ванную и вернулся еще с несколькими, одно из которых тут же положил на пол. Не хватало еще, чтобы деревянный пол вздулся.

Вытирал я ее довольно долго. Крылья, тельце, ножки, хвост. И за все это время никто из нас не проронил и слова. Я спокойно относился к тому, что сейчас делал. Это был скорее акт любезности, чем какая-то романтика. Я отбросил все мечты, несбывшиеся надежды и любовь куда-то далеко и сконцентрировался на более практичных мыслях. Главное теперь было перетерпеть все это. Как только дождь закончится я отправлю ее обратно. А пока заварю ей чай, отогрею и очень постараюсь, чтобы разговор, если он, конечно, состоится не уходил в русло того, что произошло между нами вчера.

Когда она стала более-менее сухой, я завернул ее в еще одно сухое полотенце и проводил в зал, где усадил на мягкий диван, на котором я чаще всего спал, когда выдавалась свободная от работы минутка.
— Я заварю чаю.
— Стив, правда, ты очень…
— С сахаром или без? — проигнорировал я ее слова.
— С сахаром, — попыталась она улыбнуться, но вышло что-то среднее.

Заварка, чайник, стаканы. Я старался думать, о чем угодно, но только не о ней. И все равно краем глаза я продолжал изредка посматривать на нее. Выглядела она, честно, не совсем важно. Возможно это из-за дождя, но знал я ее натуру довольно хорошо, чтобы понять, что она явно о чем-то переживала. Будучи обычно веселой и жизнерадостной, сейчас она наоборот превратилась в очень тихую и смущенную голубку. А оно и неудивительно. Она все, конечно, помнила и сейчас наверняка продумывала как бы, не сильно задев меня, сказать, что ей жаль, что ничего не выйдет. Что она ничего ко мне не испытывает, но с радостью поможет найти кого-нибудь еще. Хоть я и не хотел слышать что-то подобное, но был немного морально к этому готов. Во всяком случае нет ничего страшного. Даже такие обиды со временем притупятся.
— А что ты читаешь? — спросила она, взглянув на комод рядом с диваном.
— Книги, — взяв две горячие чашки, пошел я к ней. — Какой-то приключенческий роман о похождениях нескольких земных пони по степям Эквестрийской пустыни к Югу от Милд Веста.
— Я его читала. Сильверстрим посоветовала.
— Понятно, — протянул я ей чашку, которую та взяла и начала дуть. — Мне очень нравятся ваши книги. Сразу возникает ощущение полного погружения.
— Мне тоже так кажется, — подняла она на секунду взгляд, но тут же его опустила. — Особенно, когда пишут про любовь.
— Любовь? — безразлично спросил я.
— Помнишь, как Сайто встретил Бьюти Топ.
— В седьмой главе, — отпил я чаю.
— Да и то, как описаны их отношения дальше. Они прошли через столько приключений. Столько раз они спасали друг друга из неприятностей.
— Три раза.
— Я насчитала четыре, — немного улыбнулась она.
— Когда они угодили в лапы Кокатрикс не в счет. Их тогда спасли. Да и вообще у них с самого начала все сложилось… — сбился я.
— Как сложилось?
— Ну, как бы сказать… взаимно… — посмотрел я на пернатую.

Гэбби снова на секунду подняла взгляд и столь же быстро опустила его.
— Зачем ты пришла? — продолжил я смотреть в упор на нее.
— Я просто хотела…
— Утешить и сказать, что все будет хорошо? — перебил я ее. — Прошу, давай без телячьих нежностей и жалости. Потому что, если ты пришла только за этим, то…
— Ты правда меня любишь? — неожиданно перебила она меня и, честно, я даже не знал, что ответить.

Теперь она подняла глаза и, не отводя их, смотрела на меня. В этот раз я отвел взгляд в сторону.
— Правда?

Я лишь легонько помотал головой, ибо не мог уже снова повторить эти слова.
В ответ Гэбби подсела чуть ближе и протянула мне две свои влажные лапки. Получилось, что мы теперь робко держались друг за друга. Взгляд, впрочем, я так и не поднял.
— Когда я еще училась, мне постоянно говорили, что я слишком серая и очень странная.
— Странная?
— Угу, — с улыбкой покивала она.
— Пока все были в отношениях, я всегда была где-то на заднем плане. На меня никогда не обращали внимания. И так случилось, что за мной как-то неожиданно начал ухаживать один грифон, при чем это был один из тех, кто часто веселился в компаниях всяких задир. Он пользовался у наших девушек очень большой популярность. Я во все это поверила и, когда наступил выпускной бал… — затихла она, опустив мордочку.

Мне даже показалось, что по щеке у нее стекала слеза.
— Что он сделал?

Тряхнув мордочкой, она постаралась вернуть своему личику легкую улыбку. Вышло, конечно, не очень, но та продолжила:
— Он начал смеяться надо мной и говорить гадости… при всех на виду, и все начали смеяться. Он все это сделал… даже не знаю зачем, но стало так обидно, — помрачнела она. — Я с тех пор не вспоминала об этом. Лучше быть для всех веселой и беззаботной подругой, чем однажды брошенной и при всех униженной.

Гэбби замолкла. С опущенной мордочкой она старалась изо всех сил не выдать своих эмоций. Сначала она робко вытерла лапкой один глаз, потом другой. Но в итоге не сдержалась и начала тихонько плакать. Это даже не было рыданием. Она даже сейчас очень старалась сдерживаться.

Когда же я подсел ближе и легонько обнял ее, начиная гладить не высохшую от дождя голову… так они и вовсе разрыдалась. Я чувствовал, как мокнет мое плечо, но это было ничем по сравнению с тем, что теперь я ощущал внутри.

Она даже сейчас робко вытирала свои глаза, а в какой-то момент даже сквозь плач извинилась.
— Прости меня…
— Ничего-ничего, — прижимая к себе, продолжал я ее поглаживать. — И ты вовсе не серая.
— Серая, — взъерошилась она, немного отпрянув. — Вот, посмотри на мои перья.
— Да, ты серая, — покивал я. — Но ты не «серая».

Гэбби кажется уловила мою мысль и даже немного успокоилась.
— Ты подарила столько радости жителям этого города. И не только здесь. Стольким помогла, стольких выручила. Да одна твоя улыбка лечит все проблемы. Как тебя после этого можно назвать серой? — выставил я руки вперед. — Тот грифон поступил, как настоящий мерзавец и узнал бы я об этом раньше, с удовольствием бы впечатал его морду в стену.
— Нет, не стоит, — робко улыбнулась она.
— Еще как стоит. Но, говоря о тебе… ты самая яркая и незабываемая голубка, которую я когда-либо встречал. Я понимаю, что все это так… обычные слова. Мне ведь не впервой слышать отказы.
— Отказы? — подвинулась она ближе.

Прислонив руки ко лбу, я глубоко выдохнул.
— В моем мире у меня никогда не было отношений. Меня и прилюдно и унижали, и отказывали. Словно я был не от мира сего. Я настолько к этому привык, что даже перестал надеяться на что-то подобное. И, бац, я попадаю сюда. В новый мир, с новыми правилами, другим укладом, другим взглядом на обыденные вещи и… встречаю тебя… — посмотрел я в ее глаза. — Знаю, бред… влюбиться в грифона, мечтать о ней и при этом даже не разу не подойти. Тут любой отошьет и откажет, я все понимаю…
— Стив, — взяла она меня за руки. — Я тебе еще не отказывала…

Тут неожиданно у меня в голове взорвалось сотню атомных боеголовок. Захотелось даже улыбнуться, но я сдержал этот позыв. Слишком рано для подобных сентиментальностей.
— Что значит «не отказывала»?
— Я ведь тоже по сути никогда не была в отношениях и мне… страшно… — крепко сжимая мои руки, сказала она.
— Страшно? — подумал я вслух. — Я… я даже не знаю, что сказать. Дурак я, вот и все…
— Так ты правда любишь меня? — глубоко дыша, спросила она.

Недолго думая, я ответил.
— Да… люблю…

Я не знал, что дальше. Я даже не знал, чего она теперь хочет. Я просто сидел, держа ее лапки в своих руках и в голове теперь стало еще более пусто, чем ранее. Но, если предположить, что она вчера просто удивилась от моего признания, а вовсе не отвергла, то все становится логичным. Веселая снаружи и робкая до отношений внутри. Она ведь просто боится, что со мной тоже может приключится подобная ситуация и я ее брошу. Может действительно все дело только в этом. Недолго думая, я просто опустил ее лапки и крепко обнял, начиная гладить ее спинку, попутно на ушко говоря:
— Я очень тебя люблю, Гэбби. И никогда тебя не брошу, даже если ты захочешь остаться просто друзьями. Но я хочу, чтобы ты знала. Я никогда не пользовался чувствами кого-то в каких-то иных целях. Ты мне очень дорога и я не представляю, как можно обидеть такую прелестную птичку, как ты. Я бы просто не смог…

Та, судя по широко открытым глазам, очень удивилась подобному жесту. Но столь же быстро расслабилась и… обняла меня в ответ, начиная снова, немного увлажнять мое плечо.
— Может ты даже подумаешь… а вдруг, если…
— Да, — тихонько шепнула она мне на ухо, следом коснувшись своим клювиком моей щеки.

От такого жеста я сам чуть на месте коньки не отбросил. Я еще не осознавал до конца, что только что произошло, на что-то подсказывало, что она, кажется… согласилась.
Волны экстаза начали с каждой секундой все сильнее и сильнее терроризировать мой разум. И было это сколько приятно, столько же и подозрительно. Логическая цепочка медленно, но верно двигалась с начала ее первых неудачных отношений, далее по веселей и беззаботной жизни, а заканчивалась на мне. Теперь, когда все вышло удачно, возникало еще больше вопросов.
— Постой, но как так? — взял я ее за плечи, взглянув в глаза.
— Спайк мне все рассказал, еще тогда в парке, когда ты ушел, — смущенно отвела она взгляд. — Но мне показалось, что это просто шутка.
— Нет, не шутка! А вот он… предатель, — сдерживая смешок, сжал я губы. — Но, а то, что я лысая уродливая обезьяна?
— Ты не лысая обезьяна! — пихнула она меня в плечо. — А что тогда я: взъерошенная, серая и безрассудная птица?
— Нет, ты прекрасна!
— Вот и все, — прильнула она к моей груди. — Да и вообще вы — человеки просто другие. Но не некрасивые. Ты же как-то увидел во мне девушку? — игриво выгнула она бровь.
— У тебя красивые глазки, красивое личико, клювик, — провел я ладонью по ее мордочке, — такие мягкие перышки, лапки, хвостик, — продолжал я ее поглаживать, умиляясь тому, как она с каждым словом все сильнее расслаблялась и расцветала.

И только сейчас я понял еще кое-что.
— Блин, ты же все еще мокрая! — вскочил я с дивана.
— Ничего страшного, — махнула она лапкой.

И вслед за этим она тихонько чихнула.
— Во-во. Сейчас я принесу пару одеял.

Сбегав на второй этаж, я взял два толстых одеяла и побежал обратно. Но, спускаясь по лестнице, я буквально краем глаза заметил, как за окном у двери быстро промелькнул какой-то темный силуэт. Был тот довольно высокий для обычного пони. Может, конечно, показалось. Но, положив эти одеяла рядом с пернатой, я решил проверить.
— Ты куда? — поинтересовалась Гэбби, наблюдая за мной.
— Да так, просто проверить.

Открыв дверь, я не заметил ничего странного. Шел обычный дождь, свет горящий в окнах других домиков, зажжённые фонари на улицах. Никого и ничего в округе не было. Наверное, просто показалось. Закрыв дверь, я вернулся к дивану.
— А чем ты занимался у себя в мире?

Присев рядом с ней, я начала разворачивать одеяла.
— Я занимался компьютерным моделированием. Создавал в программах разные модельки и неплохо на этом зарабатывал.
— Модельки? — продолжила она пить чай.
— Да, трехмерные изображения. В основном проектировал технику, здания, но в последнее время я очень увлекался созданием разных персонажей, — завернул я ее в одеяло, оставив открытым только ее мордочку.
— Как-то звучит очень сложно.
— Объяснять трудно, но для примера, — порыскал я в выдвижном шкафчике у дивана, достав маленькую фигурку. — Вот это.

Взяв фигурку в свои лапки, она начала удивленно ее рассматривать. Кажется, ее даже немного захлестнули эмоции, ведь на уголках ее клювика образовалась счастливая улыбка.
— Это ведь я?!
— Да, — улыбнулся я. — Заказал ее у Копперхуфа на рынке. Торгует он в основном тарой, тарелочками, но знал, через кого можно делать такие фигурки. Вот он и помог мне. Такие же модельки я и делал в своих программах, это просто наглядный вариант. Кстати, можешь взять, это мой подарок тебе.

От услышанного она еще больше обрадовалась.
— Стив, спасибо, — вместе с одеялком легла она мне на грудь.
— Пожалуйста, — чмокнул я ее в темечко, начиная гладить. — Только вот я теперь не знаю, что дальше.
— Как это не знаешь?
— Ну вот… мы теперь вместе, а что делать без понятия.
— Стив, ты меня поражаешь, — поправила она перышки на голове. — Завтра будет хорошая погода, а значит, мы пойдем гулять. Нормально в этот раз покушаем в кафе, сходим на пляж, а вечером посидим у тебя и чем-нибудь займемся. Точно! — начала она постукивать лапками по моей груди. — У тебя есть настольные игры?
— Да вроде были.
— Так это ведь прекрасно! — вернулся к ней счастливый и беззаботный вид.
— Точно, — улыбнулся я. — Ты ведь, надеюсь, не полетишь сегодня обратно домой?

В ответ на это Гэбби выгнула бровь.
— Чтобы я точно простудилась, и мы ничего с тобой не успели сделать? Конечно, — уткнулась она клювиком мне в шею. — Отогреешь меня накормишь и уложишь спать. Все!
— И спать мы будем вместе? — решил я ее подколоть.

Она ничего не ответила. Лишь сильнее прижалась к моей груди.
— Ну, если так, то у меня есть одно условие. Касается он дресс-кода.
— Какого дресс-кода? — подняла она мордочку.

В эту секунду я просто дотянулся до ее затылка и снял с ее головы маленькую резиночку, в которую была заплетена маленькая серая косичка.
— Все, теперь ты полностью голая.
— Дурак! — пихнула она меня в плечо.

Настроение у меня теперь было задорное. Когда ты наконец получаешь то, о чем долго мечтал, на душе становится спокойно. Такой же покой теперь царил и у меня. Я был теперь по-настоящему счастлив.
— Стив, а расскажи мне что-нибудь о книгах в вашем мире.
— А жанр: комедия, драма, фантастика, ужасы?
— Давай фантастику, — прикрыла она глазки.
— Что ж, тогда слушай…

Пересказав ей линейку прочитанных мною ранее книг, я даже не обратил внимания на то, что обычный монолог перетек в самое захватывающее обсуждение. Она рассказывала мне о том, что она читала. Я высказывал свое мнение. Мы с ней даже успели и поспорить, и посмеяться. Заварить еще несколько стаканов чая. А когда время шло уже к глубокой ночи, мы в обнимку с ней легли на этот же диван и заснули.

В этот раз никому из них не снились сны. Это был момент, когда оба были счастливы, ибо наконец-то нашли то, что очень долго искали…