Не учи учёного

1. Особенности присвоения рейтинга

— Два меню, пожалуйста, — поправила официанта Твайлайт Спаркл.

На противоположный край её одинокого столика плавно опустилась вторая тетрадь в добротной твёрдой обложке фиолетового — нет, маджентового, ресторан всем видом кричал, как ему важна изысканность в любой мелочи — цвета с логотипом ресторана и хвастливой тройкой подков. Официант почтительно кивнул принцессе и оставил её в одиночестве вздыхать над меню с пафосными, но пустыми названиями. Сидеть пришлось в окружении глубоких переборов фоновой музыки, пурпура салфеток на белоснежной скатерти и аристократично-размеренного позванивания бокалов и приборов из соседних залов.

Твайлайт наконец сходила бы в тот пёстрый и задорный ресторан, который наперебой советовали после одного из заданий Карты Пинки Пай и Рэрити, но тогда она точно пришла бы туда одна. Циферблат искусно вписанных в сдержанный интерьер часов оставлял ей ещё четыре минуты, не обязывающие нервничать или злиться по поводу опоздания и пренебрежения к её персоне.

Тем не менее, секунда в секунду в пять часов вечера дверь ресторана с мягким щелчком отворилась, и молоденькая хостес мгновенно подскочила к новому гостю, щебеча приветствие и сходу очаровывая специальными предложениями. Твайлайт Спаркл лишь презрительно поджала губы. Белого жеребца со строго зачёсанной к затылку вороной гривой не впечатлит даже явление Гармонии во плоти, не то, что фриттата от шеф-повара.

Канцлер повелительным жестом отмахнулся от миловидной земной пони и что-то кратко у неё спросил, оправляя короткую острую бородку копытом. Что бы он ни сказал, после его слов хостес едва ли не подпрыгнула. Вместо этого, лишь быстро подогнув ноги в коленях, она возбуждённо погарцевала на месте, прежде чем с великим почтением провести единорога к аликорнице, на которую кидала столько восхищённых и завистливых взглядов, что могло показаться, будто та находится в заведении много больше пяти минут.

— Твайлайт Спаркл, Ваше Высочество, — голос канцлера не был заточен под полагающийся этим словам раболепный тон, и он уселся на комфортный пурпурный диван с естественностью и спокойствием.

Нэйсей отказался на сегодня от своей жёсткой бордовой мантии в пользу элегантной чёрной рубашки, полностью закрывавшей его передние ноги до границы копыт. Внезапно, но она не была застёгнута наглухо, оставляя горлу с крутым подъёмом кадыка значительную свободу за счёт двух верхних расщепленных пуговиц. Контраст с белой шерстью и суровостью взгляда завораживал.

— Признателен за Вашу уступчивость. Я очень ценю её хотя бы с той точки зрения, что не смог бы переступить порог изначально выбранного Вами ресторана, не получив ожог слизистой глаз от всех специй в его воздухе.

Аликорница провела достаточно времени среди знати, чтобы научиться распознавать награнную двоякость их комплиментов, но не так много, чтобы овладеть искусством возвращения шпилек отправителю.

— Канцлер Нэйсей. Признательна за Вашу пунктуальность, — прохладно ответила она.

— Пони редко опаздывают туда, где их меньше всего ждут, — канцлер подцепил копытом уголок обложки меню и мягким толчком откинул её, открывая книжицу. — Вы уже сделали заказ?

— Теряюсь в выборе, — ответила Твайлайт. Канцлер иронично взвесил меню на копыте так, чтобы она могла увидеть, насколько оно тонкое. — Я имею в виду, сложно выбирать между тем, чего ты не знаешь, но испытываешь уверенность, что разницы между всеми вариантами всё равно не будет. Канцлер…

Вздохнув, Твайлайт сложила копыта на столе перед собой в попытке перевести разговор в более неформальное и искреннее русло.

— Я не осуждаю Ваш выбор. Вы в силу своего происхождения и даже, может быть, стажа — один из тех пони, которым следует доверять в вопросах престижа и утончённости. Но, согласно нынешним модным тенденциям, предпочитаемые Вами решения могут быть, эм… обезличенными и бездушными.

Она посмотрела ему прямиком в глаза.

— Вы сами могли убедиться в этом, во вреде стереотипов, совсем недавно. Мои ученики, обвиняемые Вами, спасли Вас от той, которой Вы были склонны доверять больше всего.

— И там, и там — случай исключительно особенный, Твайлайт, — небрежно и лениво ответил канцлер. — Не каждый пони предаст свою нацию точно так же, как не каждое… — он процедил, — существо иного вида согласится помочь эквестрийцу.

— Моя Школа заботится о том, чтобы межвидовая взаимопомощь получала более широкое распространение, — нахмурилась принцесса. — И, даже убедившись, что моя программа обучения и интеграции работает, Вы аттестовали её… как исправительное учреждение? — под конец фразы Твайлайт задохнулась и хлопнула крыльями от несмываемого возмущения.

— Я должен был аттестовать её, — устало закатил глаза канцлер, — и я аттестовал. По всем признакам ЭОА. Образование в Вашей Школе базируется на принципах гуманизма и любви к жеребятам, педагогического оптимизма, уважения к личности ученика, сотрудничества преподавателей и воспитанников. Вы, конечно, заботитесь об общеобразовательном обучении, но не столько, сколько о культурно-просветительной работе и трудовом воспитании. Школа Дружбы не столько развивает интеллект и аналитические способности обучающихся, сколько помогает им влиться в общество и приобщает к реалиям жизни. Налицо — все признаки исправительного учреждения по принятой в ЭОА классификации.

— Школу, прививающую ученикам мир и любовь, Вы приравняли к тюрьмам и колониям.

— Тюрьмы и колонии выполняют ровно ту же самую задачу, — с издевательски-невинным лицом развёл копытами канцлер Нэйсей. — Вы получили аккредитацию, которую так желали. Чем же Вы недовольны?

— Можно подумать, Вас приводит в восторг та мысль, что из-за этой Вашей уловки принцесса Селестия приказала нам работать вместе в течение года! — вспылила Твайлайт.

— Не приводит, — задумчиво согласился канцлер, и изысканная ехидца снова вернулась в его речь. — Но разве перспектива завести нового друга не вызывает в Вас энтузиазма? Вы сами учили, как радостно делиться опытом и показывать мир ближнему своими глазами!

— Вы… читали мою книгу? — на переносице и лбу принцессы собрались складки, словно сквозь мимические морщинки она надеялась выцедить из ядовитого сарказма кроху оптимистичного намёка.

— Вскользь, — безынтересно признал Нэйсей. — Захотелось узнать, за счёт чего устав одной Школы Дружбы в полтора раза больше устава ЭОА. Не то, чтобы я остался впечатлённым, но Вы проделали хорошую работу. Возможно, личное общение с Вами окажет на меня и моё мировоззрение… более сильное воздействие. Попытка перевоспитания в зрелом возрасте — отличное упражнение для разума.

— Не надейтесь свалить на меня всю работу, канцлер… — процедила аликорница.

— Вы готовы сделать заказ? — поинтересовался подкравшийся официант, заставив её взвизгнуть и подпрыгнуть так, что ударом ощетинившегося крыла Твайлайт случайно сдвинула стол с отвратительным звуком ножек по полу.

— Нет! — отдышавшись, бросила залившаяся краской принцесса.

Нэйсей же спокойно продиктовал заказ единорогу в маджентовом жилете и отпустил его.

— Вам подать расчёску? — любезно предложил канцлер, хотя было очевидно, что никакой расчёски он с собой не носил. Ему хотелось только лишний раз поддеть принцессу, пытающуюся нормализовать сделавшийся нитевидным пульс. — Или чем Вы ухаживаете за своими перьями?

— Благодарю покорно, — сузила глаза Твайлайт. — У меня есть специальное заклинание для этого.

Она могла выполнить его в долю секунды. Но под сверлящим взглядом светлых глаз окутала рог аурой гуще и медленнее, чем требовалось, а процесс укладки перьев на свои места растянула за счёт волн света и мягких искр, рассеивающихся ещё в воздухе.

— Продолжайте свою мысль, прошу, — проскрипел Нэйсей, когда представление закончилось.

— Я хотела сказать, — припомнила Твайлайт, — что Вам тоже придётся пытаться перевоспитать меня и приводить убедительные аргументы для своего взгляда на то, каким должно быть образование в Эквестрии.

— Наличествующим, — фыркнул Нэйсей и выдохнул, тоже заглядывая аликорнице в глаза. — Хорошо. Давайте признаем одну вещь: всё в наших головах сформировалось ещё до встречи друг с другом. Мы не отступим от своих убеждений, и попытка это опровергнуть будет таким же жеребячеством, как наш сегодняшний обмен колкостями. Всё, что нам нужно — мирно прососуществовать рядом триста шестьдесят пять дней и периодически отчитываться принцессе Селестии, что мы ещё не воткнули ни одному из нас ножницы в спину или карандаши в глаза.

— Двести тридцать три дня, — машинально поправила Твайлайт. Канцлер непонимающе моргнул. — Выходные и праздничные дни мы можем не мозолить друг другу глаза. Извините за просторечие.

Нэйсей приоткрыл рот и отвёл взгляд вправо вверх, подсчитывая.

— Двести тридцать семь дней, — укоризненно поднял он бровь. — Откуда Вы взяли ещё четыре праздничных дня?

— Смена времён года, разумеется, — не успев задуматься, ответила Твайлайт и хлопнула себя копытом по лбу. — Кэнтерлот. Верно.

— Сезоны в столице сменяются специальными магами, — насмешливо напомнил Нэйсей.

Он отодвинулся к диванной спинке, чтобы не препятствовать принесшему его заказ жеребчику. Беззвучно поставив тарелку с причудливо оформленным блюдом неясной классификации и всем понятный томатный сок, тот удалился.

— Я слишком много времени провела вне Кэнтерлота, — нервно усмехнулась Твайлайт.

— Вы будете что-нибудь есть? — смерил её взглядом Нэйсей, пропустив оправдание мимо ушей.

— Нет, спасибо. Здешняя еда не соответствует моим предпочтениям.

— Значит, в следующий раз пойдём в другое место, — неопределённо дёрнул плечом канцлер, и аликорница удивлённо впилась взглядом в его лицо.

Но он уже безлико сосредоточился на столь же невзрачной пище с таким тщанием, будто ничего вкуснее и ярче в жизни не пробовал. Или же потому, что манипуляции копытами требовали гораздо больше концентрации, чем то же самое, но с телекинезом.