Чудо в перьях. Заметки ксенофила

Продолжение знакомства. Пунцовая мордочка

Они действительно какают бабочками. А что им ещё остаётся делать?

Мне голодать приходилось. Реально голодать, а не сидеть без пармезана или там хамона. То есть — когда ты готов съесть что угодно, чтобы вообще иметь возможность шевелить конечностями. Когда кусок черняшки, политый подсолнечным маслицем с солью кажется лакомством. А картошку ты готов схомячить вместе со шкуркой, чтобы ничего не потерять. Так что эту тему я понимаю.

Тут я посмотрел на пакет, который она ухватила, и мне он не понравился. От него воняло какой-то химией, довольно противной.

Я присел рядом с лошадкой и осторожно сказал:

— Подожди это есть. Это корм с добавками. Возьми обычное сено.

И потянул с полки другой пакет.

Лошадка подняла глаза – ох, до чего же они у неё огромные, как только в черепе помещаются? до сих пор привыкнуть не могу. И я увидел её слёзы.

— Это очень дорого, — сказала она грустно. – У меня столько денег нет.

Я каким-то очень задним умом почувствовал, что просто угощать её сейчас не следует. У маленькой лошадки в голове было что-то очень неправильное, и она бы мне не поверила.

— У нас акция, — соврал я. – Когда клиент приходит в первый раз, ему полагается пакет бесплатного корма. Советую вот этот. Тут нормальная трава без закидонов, — а вот это было правдой.

Бирюзовые глаза вспыхнули и тут же погасли.

— Ну… — пробормотала она, — так же н-нечестно. Вы же это делаете, чтобы покупатель з-зашёл ещё. А я н-не знаю… — она снова склонилась над своим кормом.

— Это распоряжение хозяина магазина, — снова соврал я. – Я должен предоставить вам пакет бесплатного корма, это моя работа.

— Но я же ничего не купила… — она беспомощно повозила копытом по полу, где среди сухого корма блестела какая-то мелочь.

— Это неважно, приз за посещение, — ещё более вдохновенно соврал я, понадеявшись на то, что лошадь не очень представляет себе наши порядки.

— Это как Пинки открывала кондитерскую и можно было всё попробовать? Ну если так… — лошадка всё ещё сомневалась, это было видно по её мордочке.

— Вы меня задерживаете, — строго сказал я, чтобы она не додумалась до какого-нибудь неудобного вопроса. – Мне уже закрываться пора. Куда вам пакет положить?

— Н-не знаю… н-наверное в сумку, — выговорила лошадка.

Только тогда я, наконец, заметил, что у неё на спине с двух сторон висят сумки на ремнях, перекинутых через спину. И тогда же увидел, что на боках у неё не шерсть, а что-то блестящее, с отливом. Чертовски напоминающее перья.

Меня это в тот момент не сильно заинтересовало. Меня больше беспокоило, что лошадка сейчас уйдёт. Не дай боже, в своём натуральном виде. Это было бы совсем некстати. Маленькая жёлтая лошадка на углу 17-й Парковой – не самая хорошая идея, как говорят в таких случаях в американском кино.

— Хотя в принципе, — протянул я задумчиво, — вы можете поесть здесь. Время есть, мне надо кое-что сделать. Вот из этого кушать будете?

Я потянул с полки кошачий лоток, надеясь, что лошадка не знает, что это такое, и не обидится.

— С…спасибо, — с искренним удивлением выговорила лошадка.

— Всё выложить или оставить часть? – продолжал интересоваться я всё тем же деловым тоном.

— Ох, я бы целый с-стог съела, — вздохнула та. – Но лучше п-понемножку.

— Вам насыпать? – предложил я.

— Я с-сама, — она вся сжалась и посмотрела на меня подозрительно. Я понял, что слегка перегнул палку.

— Тогда я пока отойду, — сказал я и пошёл обратно.

Бездумно просматривая всякие бумажки, я пытался сосредоточиться на ситуации.

Шока я не чувствовал. В конце концов, я смотрел «Аватар», у меня есть знакомый негр, считающий себя эльфом, а мой институтский препод по дифурам уехал в Австралию и там сменил пол. Так что девушка, оказавшаяся лошадью, меня не потрясла. И основ мировоззрения не поколебала.

Но вот её поведение меня и в самом деле напрягло. У меня достаточно ума, чтобы понимать: девушка, умеющая становиться лошадью – или лошадь, умеющая притворяться девушкой – это всё-таки не часто встречается. Все девушки, которых я знал, лошадьми были разве что по жизни, но не в натуре. Такое умение – это круто. Люди или даже лошади, умеющие что-то крутое, обычно не бедствуют. Эта же девушка-лошадка  производила впечатление крайне жалкое.

Из этого следовал один нехороший вывод. До такого состояния её кто-то довёл. Кто-то покруче её самой. Кто-то могущий и умеющий больше, чем превращаться в лошадь. Или наоборот, в человека. И если я ей сейчас помогаю – а я ей помогаю, чего уж там – то не получу ли я неиллюзорных люлей от того, кто с ней это сделал? Кстати, что конкретно с ней сделали? И почему? А может быть даже – за что?

В общем, передо мной стоял выбор. Я мог дать ей доесть этот дурацкий корм и выпустить. Она бы ушла. В этом я почему-то не сомневался.

Или я мог, что называется, принять участие в её судьбе. С совершенно неочевидными перспективами.

Если б я знал тогда… хотя – ну и что, если б знал? Наверное, дёргался бы сильнее. Потому что одно дело – загадочная история, а другое – личный интерес и собственная шкура. С другой стороны, не рискнуть было бы тоже глупо, правда? Я бы в жизни себе этого не простил.

Но тогда я ещё ничего не знал. И решил сначала хоть что-нибудь выяснить.

— Девушка! – позвал я. Мне показалось, что так будет проще.

— Шейчаш, я быштро, — было слышно, что лошадка жуёт. Более того, она ещё быстрее заработала челюстями.

— Да вы кушайте, не торопитесь, — на автомате сказал я. – Я вот чего… — мозг лихорадочно прокручивал варианты. – Давайте познакомимся, что-ли. Меня Серж зовут.

— Швашшешшыф, — послышалось из-за стеллажа. – Ой, извините, н-нехорошо как-то вышло, — это было уже сказано без сена во рту. – Я Шай. То есть Ф-флаттершай. Это п-по понячьи…

Тут меня, наконец, пробило. Я вспомнил. Вспомнил этот дурацкий мультик! Который не смотрел ни разу, но в интернете им всё замусорено под завязку.

И вот тут я не сдержался.

— Ты хочешь сказать, — начал я, — что ты литтл пони из мультика? Которая какой-то там элемент гармонии? А бабочками ты случайно не какаешь?

— Ой, и-извините, — послышалось из-за стеллажа. – Я д-думала, вы н-не заметите… Н-никто раньше не з-замечал… Я с-совсем чуть-чуть…

И в этот самый момент мне на руку села моль. Здоровенная такая. Чешуекрылая.

Не особо задумываясь, я её прихлопнул. Стряхнул на пол. И только потом понял, что здесь что-то не так.

Во-первых, моль у нас не водится. Во-вторых, от неё пахло. Тем самым запахом.

Я понюхал руку. Точно, пахло какой-то суповой травой вроде хмелей-сунелей и ещё чем-то. Только это что-то было едва заметно, а вот запах приправы был острым и противным. Навозным, я бы сказал. В отличие от родного аромата лошадки, который мне понравился.

Тут же на прилавок сели ещё две моли.

— Моль, — сказал я громко.

— П-пожалуйста, — лошадка закончила с хавкой и осторожно выглянула из-за стеллажа, — д-дайте мне немножко времени. Я всё п-поправлю.

— Как? – поинтересовался я.

— Я в-выгоню всю моль, — пообещала поняша. – На м-мороз. Я м-могу. Вот только бы мне сначала чего-нибудь г-горячего.

— Да вылезай ты оттуда, — вздохнул я, не заметив, что перешёл на «ты». И добавил: — Там чайник на полке стоит, захвати его, пожалуйста?

Конечно, было очень глупо просить лошадь взять чайник. Но я об этом не подумал. Потому что появление моли мою соображалку всё-таки немножко перегрузило.

То, что я увидел дальше, напоминало цирковой номер.

Поняшка серьёзно кивнула, покрутила головой и увидела на стеллаже электрический чайник со шнуром. Подошла, встала на задние ноги. Потом её шея изогнулась под каким-то немыслимым углом. Она аккуратно обняла чайник губами – других слов я и сейчас не нашёл бы – и повернула его ручкой к себе. После чего сделала что-то такое, чего я вообще не понял. Но чайник оказался у неё на голове, а шнур – изящно перекинут через шею.

Теперь-то я знаю, какие пегасы ловкие и какое у них чувство равновесия. Шай, например, преспокойно летает с подносом в зубах. И с полной чашкой кофе на попке. Ох уж эти её полёты – я просто  привыкнуть к этому не могу. Особенно когда она входит в старт и начинает менять массу. Ну очень специфические ощущения: как муравьи под кожей бегают. И возбуждает дико. Конечно, если ты её в этот момент обнимаешь… Стоп-стоп, не буду сейчас об этом. Иначе точно ничего не напишу.

И опять-таки: тогда я ничего этого не знал. Поэтому я просто с лёгким обалдением наблюдал, как жёлтая пони несёт чайник на голове.

— В-воды, н-наверное, нужно? – спросила она. – У вас есть… ну это… — чёрт возьми, я увидел, как лошадь краснеет! Реально – сквозь жёлтую шёрстку пробивается самый настоящий румянец.

И опять-таки. Теперь-то я знаю, насколько нежная у них шёрстка, и насколько тонкая у них кожа. Особенно у Шай. Она вообще очень нежная и чувствительная. Но тогда я воспринял это как ещё одно необъяснимое явление и просто сказал:

— Туалет у лестницы, там дверь.

И опять: я совершенно не подумал, как она сможет открыть эту дверь. Но она смогла. Повернула ручку зубами, при этом чайник на голове только покачнулся. Дальше она скрылась в кабинке, чихнул водой кран, а лошадка тихо вскрикнула.

Тут я вспомнил, что у нас перепутаны краны горячей и холодной воды. Ну то есть кран с красной кнопочкой – не горячий, а холодный. И наоборот. Я чертыхнулся и побежал, наконец, помогать.

Бормоча извинения, я отпихнул поняшу, лезущую мордочкой в раковину, завернул горячую воду и наполнил чайник холодной. И совершенно машинально, не думая, погладил лошадку по гривке.

Гривка  у Шай скользкая, ладонь сама скатывается. Она и скатилась. На спину. Тут ощущения были другие – как от бархата, например. Который тоже гладкий, но рука с него не соскальзывает, а останавливается.

Теперь-то я, конечно, изучил её шёрстку вдоль и поперёк. Во всех местах. Но тогда Шай испугалась. И от испуга присела. Так что её мордочка упёрлась мне в ширинку.

Меня как током ударило. То есть приятным таким током. Ну как будто девушка туда тебе руку положила.

Лошадка, видимо, тоже что-то почувствовала. Мордочка у неё стала пунцовой.

Я понял, что никуда её не отпущу.