Мистер Диск

Даймонд.

Дополнительные очки тому, кто догадается, на кого из злодеев вселенной DC отсылает диалог в этой главе.

К этому легко привыкнуть. Неважно, какого возраста дети в классе, я бы убил за такие возможности преподавания в своём мире.

Откинувшись в кресле и закинув ноги на стол, я жевал яблоко и думал о следующих уроках. Я посмотрел, что они там читают — небольшая история о пианисте и море. Суховато написано, как по мне, но, думаю, смогу сделать интереснее. По математике проходят умножение.. Может мне учеников приумножить, чтобы показать яснее? А что до рисования…

— А НУ БЫСТРО ИЗВИНИЛИСЬ!

Кажется, я головой ударился, подпрыгнув от испуга. А, нет, я рогами его пробил. Пытаясь высвободиться, я невольно подслушал этот разговор.

— А с чего это я должна? Это ведь правда, не так ли?

Хмм… Чей же это голос…

— Скут и не надо летать!

— И в чём тогда смысл быть пегасом, если даже от земли оторваться не можешь?

— Она просто родилась такой!

— Хм, а ты её как всегда защищаешь.

— И чё эт значит, Даймонд?

О, Даймонд Тиара. А её собеседница, судя по акценту — Эпплблум. Ну, местная её версия.

— Думаю, ты прекрасно знаешь, о чём я.

— Она ж мой друг. С чё бы мне её не защищать?

К этому моменту я уже сумел слезть с потолка и вернуться в кресло.

— Ой, правда? Значит, это совсем не важно.

— Ты эт о чём?

— Ох, ни о чём таком. Значит, не будет разницы, если Скуталу вдруг узнает о том, что ты кобылиха?

Кобылиха? Во имя кошмаров Сальвадора Дали под наркотой, что такое “кобылиха”? Мой взгляд упал на шкаф, и я увидел там словарь. Он подошёл ко мне, когда я поманил его пальцем. Пока я листал его в поисках буквы “К”, разговор затих. Когда я нашёл её, Эпплблум заговорила.

— Ч-чё?

— Ты не ослышалась. Ой, или ты своим подружкам не рассказала?

— Я-я понятия не имею, о чём ты.

— Врёшь.

Ка… Ке… Ки…

— Я-то всё знаю. Особенно, как ты описываешь Скуталу в своём дневнике.

— ТЫ ЧИТАЛА МОЙ ДНЕВНИК?!

Коа… Коб…

— О да. И там есть что почитать.

Наконец я нашёл то, что искал. Пока я читал статью, мои глаза загорались от гнева.

“Кобылиха (сущ.), прост. — оскорбительный синоним того, кого привлекают пони его же пола, в данном случае, кобылы, которую привлекают другие кобылы.”

Я выглянул в окно; Даймонд злобно ухмылялась, а на лице Эпплблум легко читался ужас.

Не в мою смену, юная леди.

— ДАЙМОНД ТИАРА! — крикнул я, — ЗАЙДИ КО МНЕ! СЕЙЧАС ЖЕ!

Когда эхо улеглось, я плюхнулся на своё место и стал считать секунды до того, как явится эта негодница.

Дверь открылась. Я заметил, что за ней шла Эпплблум. Я подошёл к двери, впустил мисс Тиару, но внимание моё было устремлено не к ней.

— Подожди пока тут. Я с тобой потом побеседую.

Оставшись с Даймонд наедине, я направился к своему месту.

— Мистер Дис…

— Сядь. — приказал я, создав перед своим столом стул.

Она повиновалась. Когда она уселась, я щёлкнул пальцами на львиной лапе, и ставни на окнах захлопнулись. Я не хочу, чтобы кто-то ещё это услышал.

Несколько секунд я просто молча смотрел на неё. Конечно, у неё поджилки тряслись в ожидании того, что же случится.

— И с чего же мне начать, а?

— Мистер Диск, я…

— Помолчи пока. Позволь мне прояснить ситуацию. Я позволяю ученикам называть меня как угодно за исключением “Дискорда”. Можешь считать меня плохим учителем. Можешь назвать странным или просто свихнувшимся, но я не потерплю, мисс Тиара, когда один из моих студентов по какой бы то ни было причине задирает другого! — я приподнялся со своего кресла. — И учитывая тот опыт, что я почерпнул, находясь в психушке, я прекрасно понимаю, почему ты так поступаешь.

— А?

— Скажи-ка мне кое-что. Что такого сделала тебе Эпплблум, что ты обозвала её кобылихой?

— Видите ли… — она завертелась. — Она… Они…

— Полагаю, ясного ответа у тебя нет? — она промолчала. — Зато я его знаю. Всё лишь затем, чтобы у кого-то был день, а может, чёрт побери, и вся жизнь хуже твоей. А всё почему?

Я посмотрел ей прямо в глаза.

— Потому что у тебя был плохой день, не так ли?

— Что?

— Нет, ты знаешь, что я прав, и в этом причина, почему ты достаёшь Эпплблум и её подруг. У тебя был плохой день. Позволь мне рассказать тебе кое-что. Пока я тысячи дней томился в лечебнице, я узнал кое-что о пациентах. Знаешь, как они все там оказались? — она покачала головой. — Их всех довёл до такого один плохой день. Вот и всё. Даже сама Луна сказала мне, что самого здравомыслящего человека может вывести из себя лишь один плохой день. Так скажи мне, что сделало тебя такой, какая ты сейчас? Папочки не было рядом? Или может друг на свидание не пришёл? Должно быть, что-то в этом духе.

— Ну… А что случилось с вами?

— Я… — продолжил я после недолгой паузы. — Если честно, я не совсем уверен. Иногда я помню это иначе, чем это было на самом деле. Но, хэй, если уж мне и придётся иметь прошлое, я сам решу, какое оно было!

Я сам усмехнулся от своей шутки.

— Смысл в том, что я свихнулся, и когда я понял, что всё наше существование — лишь одна большая шутка, я стал безумнее шляпника! Я пытаюсь сказать, что нетрудно довести кого-то до белого каления. И ты это делаешь с Эпплблум. Ты пытаешься сделать её день плохим, чтобы убедить себя, что у неё он хуже твоего.

— И что? — спросила она. — Что вы пытаетесь доказать? Что я такая же спятившая, как и вы?

— Не совсем так. В отличие от тебя я творю, а не иду и порчу жизнь остальным. Итак, скажешь что-нибудь в свою защиту? — спросил я, оказавшись в чёрной робе судьи, а на голове моей возник напудренный парик. Так, смеху ради.

— Эмм… — Она заёрзала на стуле, смотря куда угодно, но не на меня. — Простите?

— Даймонд Тиара, услышав всё, тобою сказанное, я приговариваю тебя к удвоению домашней работы, и, — я щёлкнул пальцами на львиной лапе, — в течение следующих двадцати четырёх часов ты не скроешься за какой-либо маской. Все смогут увидеть, какая ты на самом деле. — я достал молоток из под стола. — Свободна.

После того, как я стукнул молотком, Даймонд покинула кабинет. Избавившись от наряда судьи, я позвал Эпплблум, которая ждала снаружи.