ЧМ. Повседневность.
XIX
Кризалис брезгливо кривила губы, буквально сплюнув имя аликорна.
В воздухе повисла напряжённая тишина.
– Кризалис, – даже будучи невеликого роста, Селестия умудрилась смотреть на королеву как на таракана, выбежавшего из-под трона посреди бала.
Напряжение усилилось так, что казалось – весь воздух искрит.
– Выглядишь моложе, – желчно процедила королева перевёртышей. – Неужели сделала подтяжку своей дряблой кожи? Или провела липосакцию и наконец-то избавилась от жирохранилища на заднице?
– Ничего подобного, моя дорогая, – с достоинством ответила хозяйка солнца и тут же ехидно сощурилась. – Тебе ли, мумии сушёной, бояться полноты? Без камуфляжа на тебя, радость археолога, ни один жеребец не глянет!
Кризалис гневно зашипела, по искривлённому рогу забегали зелёные искры, Селестия фыркнула через губу и её рог начал наливаться золотистым сиянием. Аликорны встали со своих подушек и медленно пошли навстречу друг другу: никто из присутствующих и не подумал останавливать их. Остановившись друг напротив друга, они соприкоснулись рогами и застыли, глядя друг другу в глаза…
Внезапно, буквально вмиг, всё напряжение исчезло, как не бывало – словно с окна сдёрнули занавесь и комната наполнилась ярким светом.
– Здравствуй, сестра-правитель, – склонившая голову Кризалис коснулась щекой щеки Селестии.
– Здравствуй, сестра-правитель, – тепло ответила белая аликорн, принимая приветствие.
Под удивлённые и шокированные взгляды присутствующих, два правителя разошлись и вернулись на свои места. Селестия села на свою подушку, мило улыбнувшись Кэйденс, сверлящей её взглядом.
– Ваше высочество, вы ничего не хотите рассказать про свои дружеские отношения с королевой Кризалис? – ровным голосом спросил Шайнинг. – Может, сейчас и не самое подходящее время, но, боюсь, без этой информации дальнейшие переговоры могут быть не столь продуктивны для обеих сторон!
Правительницы переглянулись. Кризалис пожала плечами и жестом отпустила сопровождающих – те беспрекословно покинули зал. Селестия посмотрела на Кэйденс – та правильно истолковала этот взгляд, также отпустив дежурившую у дверей стражу и прислугу. Когда последний посторонний покинул помещение, рог аликорна выпустил яркую искру света и стены окутались золотистым сиянием. Секунду спустя оно пропало, и только после этого Селестия заговорила:
– Ты прав, Шайнинг, я знакома с Кризалис очень давно, как и с любым другим долгоживущим правителем, – королева согласно кивнула. – Не буду скрывать, поначалу наши отношения были более чем напряжёнными. К счастью, мы поняли, что война пони и перевёртышей не нужна ни одной из нас.
– А что тогда произошло во время свадьбы? – поджал губы единорог: ему тогда неслабо досталось и от невесты и от сестры, так что он с трудом сдерживался, чтобы не сорваться и не натворить глупостей.
Кризалис залилась смехом и игриво подмигнула жеребцу:
– Ты ещё помнишь время, проведённое со мной? Согласись, милый, я куда горячее твоей жёнушки!
Каденза медленно повернула голову к супругу… От негодования всё, что она могла сейчас – молча хватать воздух ртом. Армор глянул в её глаза и ощутил внезапный приступ патриотизма в виде желания уйти добровольцем на фронт. Причём немедленно и на любой. По крайней мере, там шансы выжить не казались столь призрачными.
– Клянусь, между нами ничего не было! – воскликнул Шайнинг, пытаясь незаметно отодвинуться. Но трон, рассчитанный именно на пару, разрушил тщетные надежды.
– Как жестоко! – театрально всхлипнула Кризалис. – После всего, что между нами было, ты вот так просто отрекаешься от меня?!.. – Кэйденс была на грани срыва, её рог уже начал наливаться розовым свечением, когда королева обратилась к ней. – Успокойся, ничего не было. Этот… жеребёнок даже обнять меня стеснялся!
Кризалис фыркнула, до глубины души возмущённая нерешительностью жениха.
– С таким отношением эта империя ещё долго не получит наследников, – буркнула она. – Вы в спальне спите, что ли? А в порыве страсти чмокаете друг друга в лобик и тут же шарахаетесь в стороны?
– Это тебя совершенно не касается! – Щёки розового аликорна напоминали спелую вишню.
Королева застучала копытцами, расхохотавшись так, что стёкла задрожали.
– Посмотрите, какая скромняжка! Селли, помнится, не уставала хвастаться любовными победами!
Каденза посмотрела на наставницу, ожидая гневной отповеди, но Селестия сидела совершенно спокойно. Казалось, её совершенно не трогают слова перевёртыша.
– Криз, прекрати, – вполголоса попросила белая аликорн. – Твои шутки становятся слишком грубыми. Не забывай – перед тобой не простая пони, а твоя сестра. Сестра-правитель.
Выражение на мордочке Кризалис сменилось с ехидно-глумливого на просто весёлое. Она встала прямо и церемонно склонила голову:
– Здравствуй, сестра-правитель.
– Здравствуй, сестра-правитель… – словно заворожённая, повторила Кэйденс: ей показалось, что она прошла какой-то тест, но какой, так и не поняла.
– Постойте, – Армор обернулся к принцессе, – если вы в хороших отношениях с королевой Кризалис, то вы могли остановить вторжение в Кантерлот! Хотя я до сих пор не понимаю, как до такого вообще дошло? Зачем было нападать на Кантерлот? – Шайнинг в упор посмотрел на перевёртыша.
Королева пожала плечами:
– Мне захотелось осуществить детскую мечту, – единорог недоумённо моргнул. – Я выросла, читая о боевых подвигах великих правителей. Как часто я воображала себя грозным покорителем, чьи войска осаждают города, врываются на улочки, а потом победоносно маршируют по главной площади…
Кризалис зажмурилась, представляя эту картину, отчего её губы расползлись в довольную улыбку.
– Но почему Кантерлот? Почему во время нашей свадьбы? – не мог понять единорог.
– Потому что с Селли у меня самые лучшие отношения, – просто ответила королева. – Мне ни за что бы не удалось удержаться в городе надолго – всё равно пришлось бы отступать. В случае с Селли я могла рассчитывать, что она не будет мстить. Что до свадьбы, то это только сыграло на пользу. Обернувшись невестой, я не только получила любовь жениха, но и беспрепятственный доступ во дворец! Как не воспользоваться удачной ситуацией?
Армор прижал копыто ко лбу и тихо застонал: ему не верилось, что свадьба едва не накрылась медным тазом только из-за прихоти этого перевёртыша! Он перевёл взгляд на Селестию.
– Я не знала точно, Криз это или одна из её дочерей. Они тоже любят книжки про завоевания, – принцесса вздохнула. – Да даже знай я, что это именно она, как её найти и вразумить? Снобы паникуют, чиновники воруют, пророки о конце света толкуют – хоть разорвись! Хорошо ещё, что подруги моей верной ученицы взяли на себя заботы о свадьбе.
Кризалис сидела с довольным видом, словно музыке внимая описанию неприятностей сестры-правителя.
– Могла Луну поднапрячь, – усмехнулась она, но замолчала, наткнувшись на взгляд принцессы.
– Я её с начала вторжения пичкала сонными заклятиями, – хмуро ответила Селестия. – Знаешь, сколько уходит сил на чары, способные повлиять на аликорна?
Королева непонимающе посмотрела на принцессу дня.
– Представь, что случилось бы с твоим войском, вмешайся в дело Луна? Она бы не стала успокаивать горожан, а просто открыла портал к Детям Ночи, а потом вместе с ними перебила всех вас. Она недавно вернулась из тысячелетнего заточения и, бывает, мыслит тогдашними стандартами.
Кризалис посерела, представив, как Повелительница Ночи и её Дети являются в Зелёную Долину и превращают её в Алое Озеро… Она мотнула головой, отгоняя жуткое виденье, и, встав на одно колено, склонила голову пред Селестией. Теперь стала понятна та неожиданно лёгкая победа.
Через некоторое время, показав глубину уважения к сестре-правительнице, Кризалис поднялась и обратившись к розовой аликорн, заявила:
– Чтобы окончательно избавиться от недоразумений, должна признать – твой муж не в моём вкусе.
– ЧТО?! – хором спросили супруги.
Если в голосе Кадензы можно было услышать облегчение, то в восклицании Армора было удивление и неподдельная обида. Единорог небезосновательно считал себя привлекательным жеребцом, и такие высказывания не могли не задеть его. Он удивлённо уставился на королеву.
– Да-да, единороги меня никогда особо не привлекали, особенно, такие как Шайнинг, – явно не парясь насчёт состояния Армора, Кризалис продолжала пинать его самолюбие. – То ли дело земные пони – вот чья любовь сильна и крепка!
Селестия едва сдерживала душивший её смех, глядя на повеселевшую Кэйденс и понурившегося Шайнинга. Шуточки Криз порой были излишне жестокими, так что…
…Рабидус молча сидел, прислонившись спиной к стеллажам, и сверлил единорожку взглядом. На его лице читалось сильное напряжение – он, без сомнений, жаждал услышать ответ.
А Твайлайт не могла произнести ни слова. Что, если услышав своё имя, он его не узнает? Что если он и в самом деле потерял память? Как ей смотреть в глаза Лиры?!.. В голове единорожки стремительно пролетали подходящие заклинания, но всё осложнялось тем, что он был человеком, а не пони! Вдобавок, действие этой магической ловушки почти неисследованно – кто знает, какие отметины в сознании она оставляет? Риск был слишком большим, чтобы использовать первое попавшееся заклинание!..
– Что у вас тут за шум? – послышались шаги, и к ним присоединилась Трикси.
Чародейка была перепачкана пылью, со шляпы свисала паутина. Это значило, что кобылка забралась в такую даль, куда не доходили очищающие заклинания, щедро разбросанные по всем залам.
Единорожка посмотрела на Твайлайт, на человека…
– Он попал под действие Двери Страхов, – тихо пояснила волшебница.
Трикси магией сняла шляпу и пару раз энергично ей взмахнула, стряхивая пыль. Потом подошла к человеку и склонилась, заглядывая ему в лицо.
– Как себя чувствуешь?
– Как моё имя? Кто я? – напряжённо спросил маг.
– Ты Рабидус, человек, – просто ответила чародейка. – Вчера прибыл в Кристальную Империю, чтобы помочь мне разобраться с волшебными артефактами, собранными в подземельях Сомбры…
По мере того, как Трикси говорила, лицо человека всё больше светлело. Не успела пони закончить, как человек сграбастал её и крепко обнял.
– Ты помнишь меня, помнишь!.. – едва слышно бормотал он, укачивая кобылку в объятьях.
Трикси была столь удивлена такой реакцией, что даже не пыталась отбиваться, лишь недоумённо уставилась на Твайлайт. До той начало доходить происходящее, и она поспешила успокоить чародейку.
– Ему, похоже, привиделось, что все о нём забыли. А ты разрушила этот обман и он очень рад и благодарен тебе.
– Очень-очень благодарен! – подтвердил человек, наконец разжав руки.
Трикси тряхнула головой и села рядом с ним.
– Такие страшные иллюзии? – спросила она, взглядом указывая на дверь.
– Хуже любого ночного кошмара, – поёжился Рабидус. – Они могли произойти в реальности и оттого кажутся особенно жуткими.
Твайлайт села с другой стороны и положила копытце на его плечо, показывая, что друзья рядом и беспокоиться не о чем. Она сама когда-то попала под эти страшные чары всего на несколько минут, но потом всерьёз опасалась найти в гриве седые пряди! А Рабидус был под действием Двери куда дольше, и только один он знает, как глубоко увели его кошмары…
Трикси задумчиво поглядела на дверь, что-то прикидывая, но не спеша делиться с остальными своими мыслями. Наконец она встала и направилась к выходу:
– Думаю, на сегодня всё, – она обернулась к спутникам. – Продолжим позже, мне нужно кое-что обдумать.
Ни у Твайлайт, ни у Рабидуса возражений не было, и они послушно пошли за Трикси. Кобылка поднималась по лестнице не оглядываясь, явно продолжая о чём-то размышлять. Твайлайт помогала Рабидусу: хотя ступени были совсем невысокими по меркам человека, но слабость и не думала проходить. Человек шёл, одной рукой держась за спину пони, а другой опираясь на стену – только так ему удавалось сохранять равновесие. Почти вся его магия испарилась, так что он даже не мог подлечиться!..
Перед уходом он мельком глянул на конструкт двери; как она проникала в глубины подсознания, не выяснил, но то, что дверь работала на магии и жизненной силе жертвы, понял сразу. Получалось, что несчастный за собственный счёт смотрит свои самые большие страхи. Просто сеанс ужастиков! Только погружение на самом деле полное, попкорна нет и в туалет не выйдешь.
Когда они добрались до общей гостиной, Рабидус сразу лёг на пол, в солнечное пятно. Постепенно к нему стал возвращаться нормальный цвет лица. Лира, услышав о произошедшем, тут же легла рядом, прижавшись горячим боком. Остальные пони, не сговариваясь, решили не тревожить мага расспросами.
Только тут Твайлайт заметила, что седельные сумки с артефактами по-прежнему на ней.
Единорожка вздохнула, поражаясь собственной рассеянности и безответственности – нельзя приносить малоизученные волшебные вещи туда, где…
– Рэйнбоу, убери свой любопытный нос из этой сумки, – устало попросила волшебница.
– А что это? – пегаска продолжала копаться среди артефактов.
– Волшебные предметы. И они могут быть опасны, – терпеливо объяснила Твайлайт, отбирая сумку.
– А что оно делает? – Дэш всё же успела стянуть нечто, напоминающее подзорную трубу, и теперь крутила её в копытцах.
– Не знаю, это ещё предстоит выяснить, – кобылка на миг замерла, вспоминая надпись рядом с этой трубкой. – Это «Обменщик сущностей», что бы это ни значило.
Рэйнбоу посмотрела в трубку, направив её на Твайлайт. Металлические кольца, опоясывавшие цилиндр, внезапно пришли в движение, что-то загудело, коротко щёлкнуло и на этом всё прекратилось.
– Не работает, – разочаровано протянула пегаска.
– Может, без магии оно не действует? – предположила волшебница, забирая предмет у подруги и в свою очередь, направляя его на мирно лежащего Рабидуса.
Кольца вновь закрутились, раздалось гудение и щелчок, а спустя мгновение – треск рвущейся ткани.
– Заработало… – ошарашено произнесла радужногривая пони.
На месте мага лежал мятно-зелёный жеребец с белой гривой, одетый в человеческую одежду, порвавшуюся в клочья – только штаны остались, укоротившись наполовину; а на месте Твайлайт стояла обнажённая смуглая человеческая девушка.