Три — эльфийским владыкам в подзвёздный предел;
Семь — для гномов, царящих в подгорном просторе;
Девять — смертным, чей выверен срок и удел.
И одно — Властелину на чёрном престоле.
В Мордоре, где вековечная тьма:
Чтобы всех отыскать, воедино созвать,
И единою чёрной волей сковать.
В Мордоре, где вековечная Тьма...(Старинная детская страшилка).
Раскаленное марево дрожало над потрескавшимся асфальтом. Свернувшаяся кольцом гремучая змея меланхолично грелась на камне, глядя немигающим взглядом куда-то вдаль. Чёрно-белый скунс выполз на пригорок и, подняв голову, принялся водить носом, внимательно нюхая воздух. Внезапно зверёк обеспокоено замер, затем юркнул обратно в нору. Огромный чёрный мотоцикл практически бесшумно вынырнул из-за поворота и промчался мимо, оставляя за собой облако жёлтой пыли. Седок – высокий мужчина в чёрном комбинезоне, зеркальном шлеме и развевающемся плаще, глядел прямо перед собой, не поворачивая головы. Его не интересовали измученные жарой звери пустоши, он шёл по следу совсем другой дичи.
Спустя несколько минут странный байк остановился рядом с заправкой крохотного городка, название которого невозможно было прочесть на проржавевшем до дыр указателе. Сидящий на крыльце белобрысый малыш лет пяти бросил недоеденное яблоко и пулей влетел в дом. Седок заглушил мотор и спрыгнул на землю. Хрустальными колокольчиками звякнули серебряные шпоры.
Скрипнула дверь, из дома вышла полная неопрятная женщина, вытирающая на ходу руки о грязный передник.
— Что вам угодно, мистер? — спросила она, с опаской глядя на незнакомца. — Вашему коню, наверное, требуется бензин? У нас только самое лучшее топливо тройной очистки…
— Вода, — бросил седок. — Мне нужна чистая вода.
Он откинул крышку кофра, закреплённого на боку мотоцикла, и вынул две пустые пластиковые канистры. Женщина изумлённо пожала плечами, потом повернула голову и пронзительно завопила:
— Джоди! А ну быстро беги сюда, лентяй этакий!
Из дома пулей вылетел мальчишка лет тринадцати в заплатанной рубашке и шортах, неумело сшитых из старого мешка.
— Да, мам!
— Бери у господина канистры, беги к роднику и принеси воды!
Джоди, подхватив канистры, помчался за угол дома. Не глядя по сторонам, мотоциклист пересёк площадь и подошёл к двери салуна, расположенного рядом со зданием заправки. Внутри было почти пусто. Несколько небритых завсегдатаев сидели за тремя дальними столиками, потягивая что-то алкогольное из разномастных кружек. Меланхоличный бармен с потускневшей шерифской звездой на лацкане засаленной рубахи ковырял спичкой в зубах да время от времени точным ударом полотенца сбивал со стойки крупных – в ладонь величиной – тараканов. Ржавый вентилятор скрипел под потолком, с натугой разгоняя плотный горячий воздух и надоедливых мух.
При виде посетителя бармен прибодрился.
— Хороший денёк, мистер! Что вам угодно? Скотч? Бурбон? Кукурузное пиво?
— Мне нужна информация, — медленно сказал незнакомец, бросая на стойку большую монету.
Бармен умело припечатал её ладонью и взвесил на руке.
— Серебряная, довоенной чеканки, — с уважением протянул он. — Что вы хотите узнать?
— В вашем городе живёт старик с татуировкой на правой щеке?
Бармен на секунду задумался, а потом утвердительно кивнул.
— Как же, есть такой. Он поселился у нас пару лет назад. Имени своего не называет, мы его кличем Психом.
— Психом?
— Ага, сидит в своём доме, как сурок, нос наружу не высовывает, а чуть что не по нему, сразу стреляет.
Мотоциклист кивнул.
— Полагаю, что это он. Татуировка в виде мохнатого паука?
— Точно так. Только… Он никогда не говорил, что у него есть друзья…
Незнакомец криво усмехнулся.
— А кто вам сказал, что я его друг?
Бармен сглотнул.
— Послушай, парень, я местный шериф, и мне совсем не нужны неприятности.
Его собеседник слегка раздвинул полы плаща так, что стали видны два крупнокалиберных пистолета, мирно дремлющие в кобурах.
— Так не лезь не в своё дело, тогда и неприятностей не будет. Усёк?
Джоди остановился, почесал веснушчатый нос и сказал:
— Вот туточки, мистер, он и живёт. Тока я дальше не пойду, а то вдруг стрелять начнёт.
— Обязательно начнёт, — успокоил мальчишку незнакомец. — Как пить дать. На, держи.
— Ух ты! — Джоди, не веря глазам, уставился на серебряную монету. — Что, взаправду всё мне?
— Тебе, тебе, — губы мотоциклиста тронула лёгкая улыбка.
— Вау! Спасибочки, мистер! — парнишка схватил денежку и, не зная, куда спрятать такоё богатство, засунул её за щёку, словно леденец.
— Лучше беги отсюда, а то тут скоро будет очень шумно, — посоветовал незнакомец.
Джоди понимающе кивнул и припустил прочь, сверкая босыми пятками. Конечно, ему очень хотелось посмотреть на то, что сейчас произойдёт, но желание спрятать немыслимое по его понятиям сокровище пересилило любопытство.
Мотоциклист оправил плащ, надел на голову шлем и, заложив руки за спину, двинулся к неухоженному дому, приткнувшемуся боком к склону невысокого холма.
Не доходя двадцати шагов, он остановился и громко крикнул:
— Паук, выходи! Поговорим, как мужчины!
В ответ раздался выстрел, заряд крупной картечи ударил в грудь. Незнакомец пошатнулся, но устоял на ногах. Затем выхватил оба пистолета и обрушил на дом целый град пуль. Не успевший отбежать далеко Джоди ящеркой юркнул за ближайший камень и, раскрыв рот, во все глаза следил за происходящим.
Не прекращая стрелять, мотоциклист помчался к дому, постоянно меняя направление бега. В ответ рявкнуло ещё несколько выстрелов.
Подскочив к окну, он рыбкой влетел внутрь, упал на пол, перекатился, опрокинул стол с пирамидой грязной посуды, вскочил на ноги в вихре фарфоровых осколков и подбежал к неопрятному старику со свалявшейся бородой, который трясущимися пальцами пытался запихнуть патрон в казённик двустволки. Одним яростным рывком человек в чёрном выдернул оружие из рук старика и отшвырнул в сторону. Тот, завыв, опрокинулся на спину.
— Уходи! — визжал он, отползая назад, — Уходи, сволочь!
— Паук? — поинтересовался мотоциклист, снимая шлем. — Вижу, что это ты.
Старик, на щеке которого даже сквозь бороду была видна большая татуировка, всхлипывая, словно нашкодивший ребёнок, продолжал отползать, пока не уткнулся спиной в стену.
— Вот мы и встретились. Я дал тебе шанс первого выстрела, но ножом ты работаешь лучше, чем стреляешь. Начинай молиться.
— Ну почему? Я сбежал в Европу, затем перебрался в Южную Америку, потом в эту чёртову дыру, но вы постоянно шли по пятам! Почему вы все охотитесь за мной? Почему не оставите в покое?!
— Ты сам знаешь ответ!
— Знаю? Знаю, как же! Послушай, парень, я всю жизнь убивал, грабил и насиловал! Мои руки даже не по локоть – по плечи в крови, но никогда никому до этого не было дела! Но стоило мне один раз, слышишь, всего один раз перерезать горло дракону-недомерке и поучаствовать в захвате города, населённого разноцветными мулами, как я стал самым страшным убийцей в глазах человечества! Где смысл? Где логика! Почему разноцветных лошадок вы любите больше, чем своих соотечественников?!
— Это была твоя молитва? — холодно спросил человек в чёрном. — Тогда прощай.
Грянул выстрел, и голова бывшего сержанта Паука разлетелась кровавыми ошметками, словно перезрелый арбуз. Убийца опустил ствол и выстрелил ещё раз.
— Это тебе за мулов, — сказал он, достал нож, нагнулся и одним профессиональным движением отсёк у трупа большой палец правой руки. Спрятав страшный трофей в пластиковую коробочку, заполненную прозрачным гелем, он ножом выковырял из стены расплющившуюся пулю, что несколько секунд назад оборвала жизнь старого негодяя, затем распахнул дверь и, морщась от боли, вышел на улицу – одна из картечин всё-таки пробила пластину бронекостюма.
Недалеко от площади его поджидала толпа мужчин с ружьями в руках. Бармен-шериф стоял чуть впереди, нервно сжимая потёртый магнум.
— Послушай, — тонким голосом прокричал он, — Мы не позволим тебе вершить беспредел! В этом городе есть закон, и его нужно соблюдать!
Не ответив и не снижая скорости, человек в чёрном шёл на толпу, словно ледокол навстречу льдинам. В его руках не было оружия, но даже без него внешний вид убийцы вызывал ужас. Шериф ещё что-то блеял, но народ уже расступался по сторонам, позволяя незнакомцу беспрепятственно подойти к мотоциклу. Тихо замурлыкал мотор, чёрный байк резво сорвался с места, уносясь в облаке пыли. Бармен в ярости швырнул револьвер под ноги, длинно и замысловато выругался, потом посмотрел на застывших горожан.
— Ну что вылупились? Ты, Фрэнк, вали в мастерскую, и чтоб к вечеру был готов гроб. А ты, Микки, сбегай за священником. Ну и денёк выдался, срань господня…
Спустя несколько дней знакомый мотоцикл медленно катил по Манхеттену. Район, некогда бывший негласной столицей мира, теперь представлял жалкое зрелище. Полуразрушенные небоскрёбы торчали, словно гнилые зубы, улицы были завалены грудами обломков. Маневрируя между проржавевшими скелетами автомобилей, байк подъехал к руинам величественного здания, от которого сейчас осталось лишь пятнадцать этажей. Несколько оборванных мужчин и женщин, рывшихся в кучах закаменевшего мусора, с любопытством и опаской уставились на человека в чёрном, а тот покинул седло, раскурил толстую сигару и принялся подниматься по разбитым ступеням к входу в бывший небоскрёб.
Он вошёл в полутёмный холл, некогда сверкавший золотом и полированным карским мрамором, и неторопливо приблизился к двум охранникам в боевой броне, молча сидящим за грубым бетонным укрытием. Многоствольные пушки бойцов смотрели ему в грудь.
— Меня ждут, — сказал незнакомец, не выпуская сигары изо рта.
Один из охранников, кивнув, указал рукой в сторону нескольких металлических ящиков, стоящих неподалёку. Отлично зная процедуру, человек в чёрном принялся опустошать карманы и кобуры, складывая многочисленные стволы в стальное нутро ближайшего сейфа. Затем закрыл дверцу, повернул в замке ключ, спрятал его за пазуху и вернулся к бетонной стойке.
— Всё чисто, — бросил он.
Охранник вскинул плоскую коробочку, и узкий сканирующий луч оббежал мотоциклиста с ног до головы.
— Добро пожаловать, сэр!
Когда человек в чёрном вошёл в кабинет, сидящий за столом невысокий пожилой джентльмен приветливо вскинул голову.
— Здравствуй, Орк, — сказал он. — Надеюсь, ты не с пустыми руками?
Орк двинулся к столу, утопая подошвами сапог в густом ворсе ковра, на ходу расстегивая поясную сумку.
— Вот, — сказал он, ставя на поднос коробочку с пальцем.
Хозяин всплеснул руками и быстро нажал на пуговку звонка, вмонтированного в столешницу. Тут же скрипнула боковая дверь, в кабинет вбежал сутулый молодой человек. Торопливо схватив коробочку, он развернулся и не говоря ни слова исчез за дверью.
— Присаживайся, Орк. И расскажи, где тебе удалось его найти?
— В заднице у негра.
— Ты всё такой же шутник. Мы столько лет знакомы, а я не знаю о тебе почти ничего.
— Пролистай на досуге моё досье, Марк. Тогда узнаешь.
— Ах, парень, не надо так говорить. Наше агентство охотников за головами «Пуля в лоб» гордится тем, что не следит за своими исполнителями.
— Ты вещаешь, словно на рекламной презентации.
— Есть немного.
Дверь вновь открылась, тот же молодой человек подскочил к креслу босса, приник губами к уху и принялся что-то с жаром шептать. Марк внимательно выслушал, кивнул, шепнул в ответ. Ассистент, щёлкнув каблуками, трусцой выбежал из кабинета.
— Что же, поздравляю тебя, мальчик, это был действительно Паук. Последний из «Псов смерти». Подумать только, когда мы получили контракт на этих ублюдков, не верилось, что их удастся перебить так быстро. Даже жаль, что всё уже закончилось, фирма неплохо поднялась на деньгах заказчицы. В наше время трудно найти таких щедрых и пунктуальных клиенток.
Вновь появился сутулый парень. На этот раз он держал в руках тяжёлый чёрный мешочек.
— А вот и награда, всё как договаривались. И даже больше. За то, что ты так быстро нашёл Паука, тебе полагается премия, равная четверти суммы вознаграждения. Получи и распишись.
Орк небрежно поставил закорючку в листе, сунул мешочек в сумку и, не прощаясь, направился к двери.
— Даже не будешь пересчитывать? — бросил вслед ему хозяин.
— Не вижу смысла, — ответил тот, выходя в коридор.
Спустя примерно полчаса чёрный мотоцикл вырулил к въезду на Бруклинский мост. Этот некогда величественный памятник инженерной мысли, именуемый восторженными современниками каким-то там по счёту чудом света, сейчас представлял собой жалкое зрелище. Большая часть пролёта обрушилась, и теперь сохранившийся обрубок проезжей части уныло нависал над проливом Ист-Ривер. Не снижая скорости, Орк въехал на мост и помчался вперед, словно собираясь с разгону перескочить на противоположный берег. Гревшиеся у небольшого костерка бродяги с настолько чумазыми лицами, что невозможно было определить, белые это или негры, с изумлением смотрели ему вслед.
Затормозив у самой кромки, он покинул машину, раскурил очередную сигару и не спеша подошёл к ограде. Облокотившись о парапет, Орк принялся задумчиво разглядывать свинцовую воду пролива, иногда сплёвывая вниз. Справа и слева свисали оборванные тросы, повсюду громоздились перекрученные железные балки, покрытые толстым слоем ржавчины. Дорожное полотно под ногами ощутимо раскачивалось в такт резким порывам ветра.
— Какая красота, — тихо сказал охотник за головами, открыл поясную сумку, вынул из неё мешочек с призовым серебром, занёс руку над бездной, затем не торопясь разжал пальцы. Кошелёк ухнул вниз и секунду спустя с лёгким всплеском ушёл под воду.
Орк широко улыбнулся, выплюнул недокуренную сигару, расстегнул молнию комбинезона, запустил пальцы за пазуху и извлёк некий предмет, висящий на прочной цепочке. Это была маленькая пластиковая фигурка, потёртая, вся в чешуйках облупленной краски. Она изображала забавного дракончика с большими глазами и приветливой улыбкой.
— Я отомстил за тебя, малыш, — с непривычной лаской в голосе сказал Орк. — Теперь твоя душа сможет найти покой в хрустальных чертогах Селестии.
Смахивая с глаз предательские слёзы, охотник за головами вернулся к мотоциклу, остановился, затем провёл рукавом по рисунку на бензобаке, стирая пыль и грязь. На рисунке шесть разноцветных лошадок и один дракончик, беззаботно улыбаясь, шли куда-то по своим делам. Орк запрыгнул в седло, завёл мотор и, сопровождаемый унылым свистом солёного морского ветра, помчался навстречу поднимающемуся из-за развалин огромному оранжевому солнцу.