— Бесплатная выпивка!
Октавия приложила к лицу копыто: её подруга опустила уже пятую (шестую? седьмую?) рюмку на стойку к вящему неудовольствию барпони, который лишь покачал головой и вернулся к протиранию бокалов. Круиз выдался неплохой, хотя, конечно, последнюю пару часов неплохими назвать сложно. Винил так настаивала на своём, что виолончелистка просто не могла отказать. Когда, в конце концов, она в последний раз куда-то выбиралась со своей лучшей подругой и соседкой?
— Не напомнишь ли, Винил, почему ты решила напиться вусмерть на этот раз? — покачав головой, поинтересовалась серая кобылка и отхлебнула вина, а оно, надо признать, было восхитительным.
— А? — диджей вскинула бровь. — Тави, ты какое слово не разобрала: «бесплатная» или «выпивка»?
— Ну да, понимаю, понимаю, — сдавшись, признала Октавия. Барпони тем временем, вздохнув, налил лучащейся счастьем белой единорожке ещё один бокал виски.
— Дзыньк! — выдала Винил и одним глотком осушила бокал. — Ух, что может быть лучше старого-доброго виски из Кольтландии!
Под неодобрительный взгляд Октавии она вытерла рот копытом
— На-ка вот, Тави, попробуй! — диджей протянула рюмку со «старым-добрым виски» и потрясла ею перед мордочкой виолончелистки.
— Винил, мне кажется, пить виски не... — начала серая пони, но единорожка её тут же прервала, шикнув и приложив копыто к уху.
— Погоди-ка минутку, Тави. Мне кажется, или кто-то кудахчет? — спросила она с озорным огоньком в красных глазах.
— Что...
— А, ну да! Это же ты кудахчешь! — огласила Винил и расхохоталась. — Что-то я временами забываю, что ты цыплёнок. Боишься попробовать что-нибудь крепче вина или сидра.
— Я не... — снова было начала земная пони, но белая единорожка уже принялась бегать кругами, размахивая копытами, как крыльями.
— Кудах-тах-тах, кудах-тах-тах...
— Ну, началось... — простонала Октавия и, полная решимости, схватила рюмку.
Похмелье – не самое приятное, с чем может столкнуться пони, и Октавии это было хорошо известно. Ну а жизнь, к слову, обратного и не доказывала. Проще говоря, это самое и самое ужасное, что имелось в Эквестрии. Наверное, даже хуже чёрных аликорнов с красными гривами, которые в последние дни почему-то попадались им гораздо чаще, чем обычно. Сначала голова раскалывалась, а потом и вовсе рассыпалась на мириады осколков – очнувшись, Октавия немедля поклялась, что это был последний раз, когда она поддалась уговорам Винил. Не просто «последний последний» или «ну точно последний» раз, мысленно прибавила земная пони, вспомнив, сколько уже раз нарушала эти обещания, а... «вообще-вообще-вообще последний» раз.
Виолончелистка попыталась встать, однако что-то ей помешало. На деле это «что-то» оказалось знакомым белым комком, лишь отдалённо напоминавшим пони. Оно лежало на Октавии и храпело так громко, что все ближайшие окна, верно, уже давно разбились вдребезги.
Подумав об этом, она внезапно поняла, что вокруг не было окон, да и вообще каких-либо признаков цивилизации. Её уставшие глаза медленно оглядели окрестности: так, песок, пальма... Пальма? Она-то что делает на корабле? Зловещая тень кое-каких подозрений закралась ей в голову – Октавия бесцеремонно сбросила с себя Винил.
— Ой, Тави... это ещё зачем? — пробурчала единорожка: во рту пересохло, голова трещит. «Ну, с добрым утром, головная боль. Давно не виделись, похмелье!» — поприветствовала она своих еженедельных друзей и снова отдалась в объятия сна. Ей бы это и удалось, учитывая усталость и общее состояние, однако пронзительный вопль согнал всё блаженство и, пусть через неохоту, но всё-таки заставил проснуться. Подняв голову, единорожка увидела, как её подруга мечется туда-сюда и выкрикивает нечто нечленораздельное про «хренов остров» и «задушить Винил».
И хотя последнее было Винил не совсем знакомо, это не удержало её бывшую от смачного пинка в бок.
— Тави, что ты... — начала она, морщась от боли.
— Мы на хреновом, лягать его, острове! — взвыла Октавия, тыкая копытом куда-то в никуда. И вправду, они были где-то в середине ничего. Ну, а если точнее, на крошечном островке посреди океана. В центре песчаного клочка суши гордо высилась одинокая пальма.
— Оу, — Винил почесала подбородок, оглядываясь по сторонам. — Знаешь, у меня такое чувство, что мы больше не в Кольтзасе...
Расплата не заставила себя ждать: карающий пинок Октавии вынудил белую единорожку протрезветь окончательно. «Надо будет сказать Тави, чтоб она всегда так утром по понедельникам...» — размышляла она, массируя подбородок, а серая кобылка всё металась и звала на помощь.
Винил спокойно опустилась на колени, любуясь крупом виолончелистки: Октавия отчаянно носилась по островку, крича и размахивая в воздухе копытами – будто кто-то её увидит или услышит на необитаемом-то острове.
«Вот бы хлебнуть чего...» — вздохнула белая кобылка и откинулась на спину, готовясь опустить очередное остроумное замечание про зад Октавии, но тут её копыто что-то нащупало... что-то очень знакомое... в форме бутылки... Ром!
Притянув нечто телекинезом, она обнаружила перед глазами бутыль рома – лучшую, красивейшую, соблазнительнейшую и самую притягательнейшую бутыль рома на свете.
— Ром! — торжествующе провозгласила диджей, откупорив бутыль.
Заслышав голос подруги, Октавия прекратила взывать о помощи и обернулась: полная счастья Винил, улыбаясь до ушей, держала в копытах бутылку.
Алкоголь. Даже. Здесь. Даже. Сейчас. И у неё еще есть время пить!!! У серой кобылки невольно задёргался глаз. Она медленно направилась к Винил, сверкая глазами острыми, как клинки ниндзя.
— Дай. Его. Мне, — прошипела виолончелистка.
Винил по-жеребячьи хихикнула и протянула бутылку Октавии.
— Ого, Тави, не думала, что тебе понравится... Тави, что ты делаешь?!
Октавия воздела бутыль над головой, намереваясь положить этому конец, и приготовилась расшибить её в стеклянную пыль.
— Нет, Тави! — магия Винил обволокла серую ногу с бутылью, не давая той пошевелиться. Единорожка умоляюще посмотрела в глаза земной пони. — Молю, не надо! Только не ром! Забери мою жизнь, но только не трогай ром!
Октавия вздохнула и опустила бутылку. И что им теперь делать?..
— Ты утомилась, Тави, — посочувствовала Винил. — Сейчас уже ничего не попишешь.
Пока две кобылки сидели, погрузившись в молчание, белая единорожка слегка пригубила ром, отчего сразу стало гораздо лучше.
— Будешь? — осторожно начала она, не желая вызвать ещё одну вспышку.
— А с чего бы мне... — а почему нет? Глоточек-другой не повредит, поразмыслила Октавия и пожала плечами. — Ладно, если только совсем чуть-чуть...