Собственно, само преступление.
Пони спряталась под лоскутным одеялом из журнала «Лоскутное шитье». Ее копыта сияли и мерцали, и в них можно было увидеть свое отражение в полный рост. И в очень хорошем качестве. Спасибо, спасибо Рарити!
— Хм… — пробормотала пони, увидев темные силуэты копыт, громко цокающих по полу. – Кажется, пора. Пора бросаться в атаку! Пинки-чувство меня ни разу не подводило.
Пони с визгом рванулась из-под одеяла и массивным ударом повалила пони на пол, нанеся еще один увесистый удар копытом.
— Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе! – орала она, размахивая копытами.
— Что случилось, Пинки? – в комнату вошла средних лет небесно-голубая пони с розовой перламутровой гривой, похожей на кондитерский крем.
Она нажала копытом на выключатель. Когда в комнату вошел желтый жеребец с оранжевой гривой, то его рот сразу же распахнулся, словно ставни просыпающегося дома.
Да, было тут чему подивиться. Перед глазами двух пони предстала весьма странная картина – розовая юная кобылица сидит на ярко-голубой перламутровой единорожке с длинной серебристой гривой и наносит ей один удар за другим.
— Пинки, плохая пони! Что ты делаешь? – сердито спросила миссис Кап Кейк.
Голубые глаза Пинки Пай сузились. А рот открылся.
— Я выслеживаю вора. Она забралась в наш дом для того, что бы слопать все торты, забрать детей к себе и убить всех нас!
— Эта единорожка симпатично выглядит, Пинки, — сказал Кэррот Кейк, входя в комнату.
Он попытался помочь голубой пони подняться, но та не реагировала. Трикси (а это была именно она) была без сознания.