Испокон веков их свет освещал землю. Мир тогда был молод, и в нём ещё зарождались только первые цивилизации. Но они – они были уже тогда. Величественные. Чистые. Вечные.
Утренняя Звезда, живое воплощение надежды, она всегда была готова помочь или ободрить. И хоть звезда младшей не была столь яркой, как светила старших сестёр, мягкий свет её наполнял покоем и готовностью к новому дню каждого, кто его видел.
Восходящий свет Солнцеликой оживлял, даруя силы трудиться в поте лица и постигать новое на протяжении всего дня. Небольшие племена, воодушевлённые лучами её солнца, быстро росли в числе, а их поселения и богато родящие поля распространялись всё дальше.
От холодного, всепроникающего сияния Светоча Тьмы не спасала и самая тёмная ночь: видя злодеяния, она разила без пощады. Она избавляла мир от тех, чьи сердца не откликнулись на тепло Младшей, и силой заставляла образумиться тех, кто не внимал побуждающему свету Средней.
Как старшая сестра, она непрестанно твердила младшим о важности возложенной на них миссии, а также о том, какими – по её мнению – должны быть настоящие Богини. Ставя на первое место благополучие сестёр, а на второе – успешное исполнение Плана, она будто бы и не замечала порой возникающего с их стороны непонимания. Да и разве могло оно что-то значить, если по всем фронтам наблюдался один лишь успех?
Это она настояла на создании Империи, во главе которой стояли бы Божественные Сёстры. Это она настояла на создании армии обученных солдат, всегда готовых нести Их свет огнём и мечом – там, где не приносили плодов другие методы.
В конце концов, это она вынудила сестру восстать...
В душе Младшая всегда ужасалась тому хладнокровию и той уверенности, с которыми несла смерть её сестра, но авторитет Старшей оставался для неё нерушим. Тщательно скрывая свои истинные чувства за беззаботной улыбкой, открыться она позволяла себе только со Средней.
А Средняя молчать не любила. Она всё говорила и говорила, на ходу составляя речи, заставившие бы удавиться лучших ораторов и трагиков среди смертных. Говорила о том, чего можно было бы добиться, задержавшись подольше, а не бросаясь вперёд и вперёд, перечисляла все преимущества планомерности и терпения. Старшая слушала её, иногда даже соглашалась, но в итоге всё равно делала по-своему.
Незавершённые планы и брошенные в безудержном темпе экспансии проекты тяжким грузом оседали в сердце, вынуждая Среднюю всё чаще отправляться в одиночные странствия. В одном из таких она и наткнулась на слух о могущественных и тёмных артефактах. Не в силах выносить общество Старшей, равно как и откладывать такое дело, Средняя решила в одиночку справиться с тем, с чем они всегда имели дело только вместе.
Не полагаясь на одну лишь грубую силу – а ведь по мощи в этом мире ей были равны лишь две – она первым делом приступила к осторожному изучению найденных артефактов. Без сомнений, их надлежало уничтожить. Но делая это вслепую, она рисковала упустить что-то важное. Зародившиеся в одно время с приютившим её с сёстрами миром, подобные этим артефакты хранили в себе отзвуки великих, довременных заклинаний, и каждый из них был уникален – так что нельзя было предсказать, к чему приведёт уничтожение любого из них.
Рядом с ней не было сестёр, которые могли бы предупредить об осторожно, но с каждым мгновением всё более уверенно и даже нагло опутывающих её разум тенях. Изучая артефакт, она незаметно для себя погрузилась в занимавшие её последние годы размышления...
Не будь она богиней, давно бы уже сбилась со счёта брошенным или отклонённым проектам. Не будь её тело бессмертным, она бы уже давно загнала себя бессмысленной спешкой, исходя пеной и хрипя в последние мгновения своей жизни. Не будь рядом всегда готовой поддержать и посочувствовать младшей сестры, она бы уже давно отчаялась и опустила копыта, отдавшись воле течения.
Но что, если Старшая и в самом деле была не права? Что, если все её наставления – лишь отражение её собственных, оторванных от реальности стремлений, а не мудрость Пославших?
И что, если бы её не было?..
Последняя мысль нашла небывалый отклик в её сердце, но Средняя этому уже не удивилась. Нет-нет, она поразилась тому, что столь здравая мысль до сих пор не приходила ей в голову!
Незаметно для себя переходя от предположения – к намерению, теперь она уже не пугалась и тому, что от Младшей тоже придётся избавиться. Да и с чего бы, если та сама обрекла себя на это, поддерживая ошибочные стремления Старшей? Для исполнения божественной миссии хватит и одного божества.
...но поддержат ли её смертные?
Подобный вопрос рассмешил Солнцеликую – самого искусного оратора, той, в чьих словах не сомневаются ни на волосок и чьей заслугой скоро будут считать все блага, которыми обладают живущие в этом мире...
837 зим назад, Кристальная Империя.
Была уже глубокая и холодная ночь, когда Селестия подняла по тревоге весь свой легион. Её сердце бешено колотилось, а уши безостановочно двигались, с раздражающей дотошностью улавливая каждый шорох и скрип, пока не успевшие ещё проснуться пегасы – её личные легионеры – заученными за годы тренировок движениями застёгивали на себе доспехи и строились перед ней ровными рядами.
Несложное по своей сути заклинание навсегда меняло их масть, делая такими же незапятнанно-белыми, как и повелевающая ими аликорн – но даже так они могли лишь оттенять собой величие божества, в равной мере обладающего и сильными крыльями, и магическим рогом, а ростом превосходящего даже самого статного из них не меньше, чем на голову.
Молчаливые постовые из Ночного Легиона, чьё сходство с летучими мышами не подмечал только последний лентяй, не могли не заметить происходящего. Но никому из них и в голову не могло прийти, что “братский легион” обратит против них своё оружие: в конце концов, это может быть и внезапная проверка, уже какое-то развлечение для скучающих постовых. Никто не ждал от неё предательства.
Последняя мысль уколом отразилась в сердце аликорна, но это чувство быстро смыла пьянящая мощь артефактов. Она отдала приказ. И без того измученное сердце пропустило один удар, когда легат на мгновение промедлил с деланно холодным «Есть» – вроде бы незаметно для всех сглатывая при этом комок в горле.
– Живее, бездна вас раздери! – не желая более испытывать на себе терпение богини, принялся он подгонять бойцов. – Первая и вторая манипулы в резерве, третья и четвёртая – разбиться на десятки и убедиться, что все граждане сидят по домам и носа не суют вон, с пятой по восьмую – занять восточную часть города, с девятой по двенадцатую – северную, с тринадцатой по шестнадцатую – западную, с семнадцатой по двадцатую – южную! Пленных не брать, окрасьте улицы их кровью! За Селестию!
– За Свет! – рефлекторно ответили ему сотни бойцов, привыкшие повиноваться без вопросов и ещё не до конца осознавшие полученный приказ.
Манипулы начали разлетаться, а Селестия до последнего вглядывалась в их уже местами нарушившие строй ряды. Она никогда не придавала должного внимания подготовке Дневного Легиона, больше полагаясь на своё ораторское искусство, но теперь её съедала неуверенность. Вдруг у них не достанет дисциплины и в самом деле выполнить полученный приказ? Смогут ли они противостоять куда более опытным легионерам Луны? Не обратятся ли они против неё?
Только услышав звуки первых стычек и увидев смерть ближайших постов, Селестия наконец и сама поднялась в воздух.
– Командуй, – бросила она легату, куда более искушённому в делах войны. Было разумно оставить это на него. Приятное тепло разошлось по телу, будто столько времени скрываемые и ныне явленные на свет артефакты одобряли её решение.
Свет...
Поднявшись над городом и мысленно потянувшись к дневному светилу, она встретила неожиданный отпор – будто само солнце отвергало её. Артефакты охотно отозвались на тут же возникшую вспышку гнева, щедро делясь своей, казалось, неиссякаемой мощью – и в этот раз солнце повиновалось ей, коснувшись Империи первыми лучами света.
Эфирные, мягко развевающиеся на несуществующем ветру грива и хвост, доселе излучавшие лишь бледный свет, теперь ярко засияли, повторяя собой оттенки преждевременного восхода. Вслед за этим поутихло и сердце, возвращая уверенность.
Луна – её старшая сестра, аликорн цвета ночного неба, в чьей гриве и хвосте и впрямь можно было отыскивать созвездия – как и ожидалось, отреагировала быстро. Вот она уже воспарила, облачённая в боевой доспех и влекущая за собой в телекинетическом захвате боевой молот. Оба повидали уже немало сражений, но нигде не встретили достойного противника. Оба начищены как для парада.
Быстро заметив в воздухе силуэт сестры и не став дожидаться рапорта дозорных, она поспешила к Селестии.
– Сестра, кто враг? Кто напал на нас?
Она ещё не поняла. Что ж, придётся объяснить.
– Ты враг сама себе, Луна, – холодно ответила Средняя.
Перестав искать огни чужих факелов за стенами, Старшая обернулась.
– Что? О чём ты говоришь? Что это за амулеты? Брось их, сестра, они несут в себе зло! – не дожидаясь ответа, она потянулась магией к артефактам, собираясь тут же и снять их.
– Нет! – на краткий миг Селестия потеряла контроль над собой, чересчур жёстко оборвав заклинание сестры, но хватка артефактов быстро разжалась: они спешно отступили, словно бы стыдясь своей отчаянной попытки защититься. – Нет... это ты зло, Луна. Это твоими стараниями братские легионы сейчас убивают друг друга, умирая с нашими именами на устах!
– Братские... – Старшая наконец обратила свой взор вниз, на Свой город; и ей тут же захотелось оказаться там, рядом со Своими бойцами, бестрепетно умирающими сейчас за неё. Но она ведь не может так просто оставить сестру. – Что ты...
– Я делаю то, что должно! – перебила её Селестия, истинно театральным жестом указывая вниз.
Рядом, во вспышке телепортации, появилась младшая. Вуна. Пока ещё бледная тень Старшей, тем не менее она тоже могла похвастаться эфирной гривой: у неё были свои последователи, чья вера и преданность давали ей достаточно сил.
– Т-там! – она была испугана. – Легионеры! Друг друга! Столько смертей!
Луна загородила её собой.
– Ты обезумела! – вновь попыталась она образумить сестру. – Избавься от амулетов!
– Никогда! – Селестия уже не могла сдержать в себе новый поток древней магии, отозвавшейся на слова сестры ещё более сильным жаром, чем прежде.
Артефакты рьяно защищали себя. Рвущаяся из-под контроля мощь нашла свой выход в убийственном заклинании. Луна с трудом отразила его, сразу оценив вложенную силу и не пытаясь разъять на составные.
– Ч-что происходит? – Вуна выглянула из-за плеча сестры, ещё более перепуганная, чем ранее.
Вновь вынужденная возвращать контроль над собой, Селестия глухо заговорила. Хватит с неё слушать сестру. Теперь всё будет так, как скажет она – источник истинного света.
– Я в одиночку принесу гармонию в этот мир, – древняя сила, невесть сколько дремавшая в артефактах, неостановимым потоком начала разливаться по её жилам; из облика Солнцеликой стали исчезать последние сходства со смертным существом, и не стоило смертным видеть её в тот момент, если они ещё желали сохранить себе зрение и разум. – И вы мне более в этом не помешаете, – голос наливался силой, каковой в нём никогда доселе не было. – Тысячу лет полагаю изгнанию вашему! Тогда, вернувшись, вы осознаете мою правоту.
Закусив губу, Луна попыталась подобрать слова, способные образумить сестру. У неё не вышло. Тогда, не прекращая закрывать собой Младшую, она попыталась отыскать лазейку в сплетаемом сестрой заклинании – хоть одну зацепку, ниточку, за которую можно было бы его распутать – но исходящая от артефактов сила рушила все её попытки на корню. И звать на помощь свой легион сейчас не было смысла – ни один, даже лучший из них, сейчас ей не помощник.
За мгновение до конца, осознав неизбежность грядущего, Старшая бросила бесплодные попытки, вливая все свои силы в, наверное, последнее заклинание – приказ своему легиону, лично каждому солдату, отступить и скрыться – и обняла дрогнувшую Младшую, будто это поможет им, развоплощённым, не разделиться и не затеряться там, за гранью мира.
Поглотивший их яркий луч скрылся где-то в небе, оставив по себе лишь навсегда изменившийся рисунок ночного неба.
Долгие мгновения Селестия смотрела вверх невидящим взором, не веря в случившееся. Это было слишком просто. Это было...
Не успели сомнения в правильности совершённого укрепиться в её разуме, как жаркий укол артефактов услужливо подсказал нужную мысль, без труда вытеснив какие-либо сожаления.
– Да здравствует Солнечная Империя! – зашлась она в торжествующем вопле, запрокидывая голову и расправляя крылья во всю их длину.
– Да здравствует Селестия! – вторили ей легионеры, разнося победный клич по захваченной столице.